Страница 1 из 1
Критика политической экономии
Добавлено: 28 ноя 2008, 11:55
Дм. Сидоров
Модераторы - тут случайно заметил сообщение Барона со статьей с критикой возможности социализма через критику политэкономии Маркса, она здесь явно не по теме.
Может, выделить ее в тему и убрать дублирование? Я вот не знаю, появится ли автор еще раз, но если появится, можно было бы подискутировать, с этой стороны коммунизм здесь еще не опровергали.
Об обществе
Добавлено: 18 янв 2009, 11:33
Барон
Об обществе
Понятие общества трактуется как совокупность исторически сложившихся форм совместной деятельности людей. Но как человек его образует? Это рассмотрение должно быть научным, т.е. системным, объясняющим одно другим. Объяснить, как человек образует общество, каково место человека в нём и чем является человек для общества.
Современная социальная наука показывает нераздельность, общность человека и общества тем, что человек вступает с другими людьми в производственные отношения для производства ими общественного продукта, необходимого для жизнеобеспечения общества. Общий труд на общее благо и создаёт само общество производством им общественного - необходимого продукта. Человек, по этому взгляду на общество, представлен социальной единицей, участвующей в производстве общего, общественного фонда необходимых обществу предметов, обеспечивающих социальное существование.
Производственные отношения изображаются основными социальными отношениями, базисом общества, которые создают, образовывают общество, на основании которых происходит его анализ. Производственные отношения, говорит наука, определяют его общественную форму.
Простое общество или просто общество представлено общим трудом его членов распределяющих созданный этим трудом продукт согласно трудовому вкладу. Этот вклад определяется на основании понятий труда и товара, показывающим отдельный товар преображенной, видоизмененной частью природы в объективно – полезную вещь для её потребления.
Труд же, определяется результатами этого видоизменения, тем количеством человеческих сил, необходимых для этого видоизменения, преобразования природы в общественно-пригодную вещь, способную удовлетворять какие-либо человеческие потребности «природа этой потребности выражается ли она желудком или фантазией - ничего не изменяет в деле». Восстановление сил, т. е. то количество жизненных средств необходимых для этого восстановления показывается стоимостью труда, то чем измеряется труд.
Бесклассовая социальная общность с распределением по труду уже существовала, говорит наука, она была первобытной общиной, его главное качество, свойство, которое отличает его от современного, была вопиющая бедность, созданного продукта хватало только на восполнение, восстановление труда, произведенный общественный продукт распределялся, вследствие этого, по труду полностью.
Нищета, основанная на недоразвитости общины, была тем благом социального плана, что давала распределение по труду. По своей структуре социальное устройство было бесклассовым, социально-однородным. Но с того момента, когда труд стал более производительным, стал производить продукт, превышающий издержки самого труда, произошло присвоение этого продукта эксплуататорами, теми, кто не трудясь, присваивали результаты труда. Тем самым показывается процесс отделения труда от капитала. Через увеличение производительности труда произошло разложение общины, превращение ее в классовое общество. Классовость объясняется захватом в частные руки излишнего продукта, продукта, превышающего естественное восстановление труда. Наука показывает его как данность, то, что естественным образом присуще развитому обществу и его захват в частные руки положил началу эксплуатации. Развитие общества пошло не в ту сторону, исходя из этого взгляда, по сути общий, общественный фонд, был банально присвоен, разворован.
Наличие этого избытка объясняется развитием общества, увеличением производства на определенном этапе, которое выражается свойством труда, производить больше чем стоит сам.
Труд производит больше, чем необходимо для поддержания этого труда.
Это основная мысль меркантилистской и утопической теории, выражающей то, что стоимость труда это стоимость его восстановления, поддержания необходимым количеством жизненных средств. Производство больше чем необходимо для восстановления труда показывается фондом развития общества. Первобытная община показывает пример бесклассового общества, но на низшей стадии развития общества. Общество объясняется дальнейшим, естественным развитием общины, следующим его этапом, разницы между общиной и обществом нет, и если она есть, то состоит в производстве обществом избыточного, прибавочного продукта. Разложение общины представлено экономическими причинами, увеличением производства, производства больше чем необходимо для восстановления труда. Классовость, после разложения общины, объясняется присвоением, захватом его в руки эксплуататоров избыточно-произведённого общественного продукта.
Свойство труда производить больше своего содержания в общине не действует, поэтому она и община, что производилось то все и потреблялось. Но с развитием общества то, что употреблялось на поддержание труда, стало приносить большие и лучшие результаты в виде избыточного общественного продукта. Этот продукт создается не трудом, поскольку распределение по труду обеспечивается необходимыми жизненными средствами. Это фонд развития, который базируется на некой производительности, потому он обязан не труду, а его производительности, на определённом этапе. Это предполагает основной утопический принцип - существование стоимости без труда и вне труда.
Меркантилизм предполагает заранее, до труда, наличие средств, которые оплачивают, обеспечивают труд. Эта есть та первопричина стоимости, первоначальная стоимость, из которой образуется стоимость произведённых товаров. Товары, по этой схеме, имеют стоимость, потому что произведены, и их стоимость это стоимость производства, результат видоизменения природы.
Результат воздействия на природу, сам труд, стал приносить большие и лучшие результаты, когда стали, применятся орудия труда. Древний пахарь с помощью сохи и лошади стал обрабатывать гораздо больше пашни, чем раньше, когда он это делал вручную. Что представляет собой выражением утопии меркантилистской теории, потому что показывает труд в обоих случаях одинаковым, одинаковым расходом человеческих сил. Соответственно и одинаковостью их восполнения расходами общественного труда, стоимости.
Меркантилизм показывает разницу между тем, что труд производит и тем, что необходимо для поддержания этого труда. Поддержание, восполнение труда представляется его стоимостью и потому то, что труд производит необъяснимая и неопределимая величина. Утопия этого заключена в том, что предполагает величину, стоимость, больше стоимости труда. Даже не вдаваясь в детали, сразу можно утвердить и подтвердить эту утопию. И без А. Смита можно утверждать что «труд отец богатства» и потому нет и не может быть величины, стоимости, больше чем стоимость труда.
Образование стоимости из стоимости, объяснение стоимости на основании денег, из первоначальной стоимости, это и есть меркантилизм.
Его фундаментальное положение выразил английский экономист Д. Риккардо: «Капитал есть та часть богатства страны, которая употребляется в производстве и состоит из пищи, одежды, инструментов, сырых материалов и пр., необходимых, чтобы привести в движение труд».
Меркантилизм показывает стоимость, капитал, общественный труд раньше самого труда, того понятия, которое образовывает перечисленные выше понятия. Потому выходит, что не труд образовывает капитал, а капитал покупает и организует труд, в полной мере проявляя командную власть над трудом. Капитал и труд, противостоящие друг другу и никак не пересекающиеся понятия. Антагонизм заключен в непримиримой их позиции по отношению друг к другу изначально покупкой капиталом труда, как самого обыкновенного товара.
Анализ социальных отношений К. Маркс начинает с этого момента, когда на свободном рынке капиталист покупает труд наёмного рабочего.
Их роли, в этой покупке-продаже определены заранее тем, у одного из них есть капитал, первоначальная стоимость, способная купить труд.
Эта покупка, на взгляд К.Маркса, совершается по тем причинам что капиталист, обладая средствами производства, трудится сам, не желает. Покупая труд, капиталист, функции которого связаны только с надзором и управлением трудом, устраивает дело так, так организует труд, что производство обеспечивает не только жизнь, потребности наёмного рабочего, но и часть созданной пролетарием стоимости обеспечивает самого капиталиста. Капитализм, согласно этому, за счёт организации производства, создал, показал миру новую систему организации труда, плановое его разделение. Организация труда на отдельной капиталистической фабрике позволяла производить дешевые товары, дешевизна их связывается с организацией производства, которыми были пробиты все «китайские стены» в мире.
Организовать производство в обществе на примере капиталистического предприятия для получения неизменно превосходного результата придаёт утопию марксисткой науке. Это связано уже тем, что результаты производства на любом предприятии, в том числе и капиталистическом, не дают товару «дорогу в большую жизнь». Товар товаром становится не из результатов производства, он им становится в другом месте и в другое время. Товар товаром становится в обмене, до обмена товара нет и быть не может.
Представлять, что дешевизна китайских товаров связана с дешевизной рабочей силы, как основу, определяющую эту дешевизну производства товара, значит, представлять, что товар производится. Данные производства не образуют стоимость товара, что определяют или должны определять основополагающие принципы науки. Стоимость товара образуют данные обмена, точнее конкретный обмен, совершённый в данное время и в данном месте.
Капиталист и труд, показываются марксизмом, далековатыми и взаимоисключающими понятиями, наёмный рабочий, пролетарий, представлен носителем того, что называется труд. Наем труда ставит их в неравные условия, обеспечивающие эксплуатацию, оплату труда наёмного рабочего капиталистом частично, не полностью, лишь необходимыми средствами для восстановления труда. Рабочий получает часть созданной им стоимости. Остальная произведенная пролетарием стоимость, безвозмездно присваивается, служит для восстановления и накопления капитала, потраченного предварительно.
В этом заключен смысл и сущность капиталистической эксплуатации, покупка труда для «выжимания из него прибавочной стоимости», стоимости большей, чем потрачено на него, для его обеспечения, обеспечения производства труда. Она определена стоимостью его производства. Капиталист, в производстве возвращает стоимость, которую потратил на наем пролетария, но само производство доставляет, производит больше стоимости этого значения. Потому, исходя из этой утопической теории, производство труда имеет стоимость своего воспроизводства, которое вдобавок еще показано и средством для увеличения капитала, стоимости. Необходимой и прибавочной стоимостью, производимой необходимым и прибавочным трудом.
Необходимость труда вызвана двумя условиями, во – первых это труд который необходим для производства товара, во – вторых это необходимый труд для восстановления сил рабочего, необходимый для жизнеобеспечения.
По этой причине стоимость товара должна быть больше необходимого для его производства, потому должна объяснить по какой причине образуется капитал, тем, что стоимость товара содержит больше стоимости, чем выплачена наёмному рабочему в виде заработной платы.
Стоимость товара выглядит W=C+V+m, как это объясняет эту формулу в одной из работ член-корреспондент АН СССР М.Н.Смит, критикуя австрийскую школу: «Допустим, что из железа делается ведро. По логике обыкновенного человека, хотя бы и не обучавшегося политэкономии, цена ведра определяется ценой железа, из которого оно сделано, зарплатой работника и прибылью предпринимателя. Но по логике Бём-Баверка выходит, что не стоимость железа определяет стоимость ведра, а стоимость ведра определяет стоимость железа». Оставляя на потом анализ стоимости, можно заметит ей, что в результате этого производства произведено ведро, как товар, но не товар и соответственно его стоимость не может быть произведенной, что составляет существенную разницу в понятиях.
Потому очень актуален призыв одного философа, определиться с понятиями для того, чтобы избавиться хотя бы от половины заблуждений
Анализируя положения К.Маркса выраженные в «Капитале» т 23 с 49: « Вещь может быть потребительной стоимостью и не быть стоимостью. Так бывает, когда её полезность не опосредствована трудом».
Может ли вещь иметь стоимость вообще? Отрицательный ответ мы получим, потому что вещь, в отличие от товара стоимости не имеет, приложен к ней труд или нет. Приложенный труд к ненужной вещи «не считается за труд и потому не образует никакой стоимости», цитируя самого Маркса на этой же странице. Далее, не приложенный труд к земле, внутри МКАД имеет очень высокую стоимость и найденный кусок золота, вещи к которой не приложен никакой труд вообще, имеет такую же стоимость, как и произведенный такой же кусок золота тяжким трудом.
«Вещь может быть полезной и быть продуктом человеческого труда, но не быть товаром. Тот, кто продуктом своего труда удовлетворяет свою собственную потребность, создаёт потребительскую стоимость, но не товар. Чтобы произвести товар он должен произвести не просто потребительную стоимость, но потребительную стоимость для других, общественную потребительную стоимость».
Исходя из этих выводов, если производится «потребительная стоимость, но не товар», можно ли произвести потребительную стоимость товара и можно ли оперировать данным понятием? Может ли вещь, а не товар иметь стоимость, потребительную стоимость, стоимость до обмена? Может ли потребительная стоимость и товар существовать отдельно друг от друга? Имеет ли место двойственная сущность товара? «Рождаются ли товары в форме потребительных стоимостей?» И в зависимости от места и времени становятся или не становятся продуктами обмена или для товара это свойство не обязательно. Проще говоря, товар представляет собой простую полезную вещь или простую вещь обмена, или эти два свойства необходимы, чтобы понять, что перед нами товар- вещь, обладающая этими двумя свойствами одновременно.
Полезность присуще потребительной стоимости «способностью удовлетворять человеческие потребности», но эту способность имеет соха, так же как и плуг, стул, произведённый сверх необходимых потребностей, также удовлетворяет данным требованиям. Потому соха и стул должны быть не просто полезны, не объективно полезны, а иметь субъективную оценку этой полезности, должны быть конкретно полезны кому-то. Данные вещи не товары и даже не потребительные стоимости, хотя объективная оценка полезности присутствует в их характеристиках. Может быть, представляет ли вещь «потребительную стоимость для других» и должна решаться другими, представляет она ценность, стоимость для этих других или нет?
Можно ли произвести полезную вещь? Но все производимые вещи являются полезными, или, по крайней мере, производятся для общественной пользы.
Эта полезность и позволяет им становиться товарами, а эта полезность образована и образуется трудом. Труд придаёт вещам полезность, значит, полезность можно высчитать, измерить материализацией в вещи труда. Больший труд придаёт большую полезность, меньший труд - меньшую. Но как раз необходимо поступить, наоборот, для того чтобы выявить труд в данной вещи необходимо знать её полезность, потому что вещь, не обладающая полезностью не важен труд её образующий или изменение полезности под воздействием, скажем спроса и предложения. Труд то в них уже заключен. Предложенный товар, имеющий малый спрос, обнаруживает меньшую стоимость и соответственно меньший труд, повышенный спрос увеличивает стоимость.
Проблема такова как о первичности курицы или яйца, только острее, потому что вопрос первичности полезности или труда заключается основной вопрос науки - как измерить труд? Ведь как отмечал русский учёный Д.И.Менделеев наука только тогда становиться наукой, когда начинает измерять.
Вопрос измерения труда основной вопрос науки.
Как измерить труд?
Если рабочий выкапывает яму или изготовляет часы, то, как измерить величину простого и сложного труда? Как каким образом эти два различных и не похожих труда приравниваются, как создаются пропорции обмена?
Если представить то, что для производства этого труда необходимо какие-то средства, стоимость, обеспечивающая этот труд. То стоимость, производимая трудом, будет не изначальной, а определяемая расходами общественного труда, будет выражением меркантилизма - определение стоимости ямы и часов из расходов стоимости, расходов общественного труда.
Изначальность труда приведет к тому, что он не может иметь стоимость, потому что должен воплотиться не просто в какую либо полезность, стоимость, которую можно определить из труда, а полезность должна быть определяема, полезность вещи должна говорить, что в ней заключён труд. Эта полезность есть общественная полезность, полезность её для общества, для других. Это для других, важно потому, что наука должна идти от человека, показывать человека, а не класс, производящий полезные предметы, блага, объектом обобщенного опыта. Потому наука не может быть классовая, буржуазная или пролетарская.
Понятие труда потому, применимо не к производимому труду полезного для общества вообще, как к общественно - полезному труду, а полезному для общества, для других. Труд для других образовывает общество, не создает общественный продукт общим трудом, а производит продукт для общества, других. Полезность труда и товара связана не с полезностью вообще, простой полезностью, а полезностью его для других.
Вещь, имеющая ряд даже исключительных достоинств и полезностей как внутреннюю сущность, но не имеющая полезности для других, не является товаром. Механизм признания этой полезности - социальное взаимодействие человека с другими – обмен. В обмене проявляется сущность вещи как товара и приобретается стоимость. Свою сущность стоимость проявляет в обмене с общественным трудом, на определённое его количество, показываемое обменом. Потому стоимости, как и товара, до обмена быть не может. Потребительная стоимость товара, стоимость произведённой вещи, произведённой стоимости – фантом. Человек через труд, посредством его интегрирован и интегрируется в общество, труд для других показывает конкретность этого понятия. Производя одни шнурки или бублики, в полной мере пользуется общественным продуктом.
Общественный продукт из этого рассмотрения это не общий продукт, производимый и данными сапожником и булочником, из которого они должны получить справедливую долю. Общественный труд и продукт им создаваемый это труд других, что показывает консерватизм общества, его определенную структуру, основой, атомом которой является человек.
Потому изменить общество и нельзя, потому что это будет утопия, изменяющая положение человека, приводящая к необратимым и необъяснимым последствиям.
Как и община, наличие и сосуществование человека в которой абстрактно, абстрактностью проявления его полезной сущности для других как социальной единицы. Тем общество от общины и отличается, что общий абстрактный труд всех для всех преобразуется в труд для других, изменением социального статуса человека как человека взаимодействующего с другими. Разложение общины обусловлено потому не экономическими, увеличенным производством, а социальными причинами, выделением человека в особенную, отдельную и отделённую от других личность трудом, производимого для других. Община от общества отлична тем, что она представляет собой простое социальное образование, а общество, это общество кого – то, того, кто его образует посредством труда для других.
Таким образом, не экономические причины повлекли изменения в социальной жизни людей, а наоборот изменение социального статуса человека способствовали превращению общины в общество и повлекли экономические преобразования. Главное из которых, образование государства – надэкономическое образование, которое возникло над гражданским обществом, сферой обмена человека с другими. Образование государства связано с выполнением им функций, не способных выполнять обменом, возникшим для его обслуживания.
Например, возникновение армии определялось тем, что она создавалась не для обмена с противником трудом, а служит защитой от него, как и труд милиции служит противодействием и защитой от бандитов, воров, хулиганов, а не для обмена с ними. Потому государство и представляет собой отдельный, обособленный организм. Оно возникает вследствие образования гражданского общества образованного обменом и появляется как надстройка над обменом.
Государство рабовладельцев, первая ступень на котором оно возникло, это не государство тех, кто имеет в своем распоряжении рабов, а тех, кто образовывает гражданское общество через обмен, кто обменивается трудом, кто выполняет особенный труд для других.
Недаром государства возникали в первую очередь там, где разделение труда и потому обмен деятельностью обеспечивалось географически.
Марксизм показывает государство не отдельным органом, а специфически отделённым от тех, кто занят действительным трудом, но всё же находящимся внутри общества организмом, появившемся после того, как стало его возможным содержать.
Функции государства, в первую очередь, по теории марксизма, связаны с тем, чтобы осуществлять принуждение для стабилизации существующего положения, служить правящему классу для усиления эксплуатации.
« Свобода состоит в том, чтобы превратить государство из органа стоящего над обществом, в орган, этому обществу всецело подчинённый», т.19 с.26
Этот вывод К.Маркса показывает, что изначально свободное общество, государством, орудием власти, было превращено в несвободное, эксплуататорское. Отсюда отмена государства, подчинение его обществу, должно привести общество к свободе. Подчинить власть государства обществу невыполнимое условие, потому что гражданское общество существует по законам обмена трудом, его образующим. Государство же орган, отделённый от него тем, что это надстройка над ним, со своими обязанностями обслуживания обмена. Для обеспечения свободы поменять их местами ни коим образом не получится. Этому виной структура общества. Ныне здравствующее государство опровергает слова Ф.Энгельса что в определённых условиях : « государство засыпает», т 20 с292, когда-то, в дальнейшем по словам Маркса, произойдёт «отмирание государства» т.19 с225 как ненужного органа, с отсутствием причин, которые способствовали его возникновению. В этом выражается утопическая мысль придвинуть государство поближе к народу, создать «народное государство», установив «диктатуру пролетариата». Государство пролетариата нельзя построить, потому что пролетарии не могут образовать гражданское общество через обмен. Потому государство пролетариата всегда будет общиной, невозможностью выделения его в особую структуру, стоящую над обменом.
Соединение государства и гражданского общества и есть община, следствием которого является деформация гражданского общества, деформация обмена.
Теория К.Маркса и выражала общинную сущность и соответственно организацию обмена, потому «социализм» обнаруживал и был бюрократическим государством не обилием регламентирующих документов, организующих социальную жизнь в обществе, а тем, что главной задачей государства была организация обмена. Она происходила не по естественным законам существования общества, а была функцией чиновничества, государства. Организация обмена по труду, исходя из его понятия, организовывало общество « по – новому».
Показывая государство изживаемым придатком общества и даже науку политэкономию, которая раскрывает структуру социальных отношений и означает наука о правильном, рациональном ведении хозяйства, попробуй, не позволь каждой домохозяйке не «порулить» им. Утописты и представляли строительство другого общества на развалинах старого, не видя структуру общества, того, как человек его образует.
Управляемое общество, общество, в котором вся его деятельность регламентируется, подвергается или должно быть подвергнуто управлению отражает и современные потуги в этом направлении. Ждать, когда общество, с изданием последнего закона превратится в цивилизованное демократическое, бессмысленно, потому что человеком в обществе движет не управление им, а свобода самовыражения. Не тем, как человек исполняет свою роль в обществе, а кто он для общества, кем он является для других.
Дело в том, что Маркс неверно сформулировал сущность общества, точнее, роль и сущность человека и труда в нём. Труд человека, создавая общество, определяется не частью созданного общим трудом общественного продукта, он не производит общественный продукт в том виде, как это представляет марксизм, а производит продукт для общества, для других.
Потому конкретность труду придаёт не его общественное, труд всех, или индивидуальное производство, а полезность его для других. Конкретный труд это труд для других. Конкретность и определяется тем, что данный труд «стоит» общественного труда. К.Маркс же этот труд определяет абстрактным: « В то время как труд создающий меновую стоимость есть труд абстрактно-всеобщий и равный труд, труд создающий потребительную стоимость труд конкретный и особенный», т 13 с 22.
Тем самым он показывает, что стоимость труд приобретает не в обмене на общественный труд, а стоимость производится общим трудом, создающим общественный продукт. Этот продукт распределяется справедливо «по труду», те жизненные средства, которые его восстанавливают, остальной продукт остаётся общим, общественным.
Создание общества, в котором «одна часть рабочего класса производит необходимый труд, а другая прибавочный» имеет кризисный характер не только потому, что весь труд это необходимый труд, необходимый обществу труд, только так он и проявляется как труд.
Такого общества, структуру которого описывает К.Маркс, не существует и не может существовать, чем выражается утопическая сущность его учения: «Раз существует такое общество, в котором некоторые лица живут не работая ( не участвуя непосредственно в производстве потребительных стоимостей), то ясно, что условие существования всей надстройки этого общества является прибавочный труд рабочих» т.47 с.211.
Надстройки над непосредственным производством потребительных стоимостей нет, потому что она не образует непосредственный базис общества. Нет и самих «потребительных стоимостей». Непосредственный базис общества образует обмен товаров и единственная надстройка над ним это государство.
Потому и прибавочного труда не может быть, потому что он не может существовать как сверхтруд, надстройкой над действительным трудом, который образует общество. Кризис заключен в том, что производство «потребительных стоимостей» самостоятельным и самодостаточным процессом функционирования общества, в котором обмен или распределение его дополняют своей второстепенностью.
Но словам того же Маркса: «когда производство и обмен приобретают самостоятельность как обособленные, противостоящие друг другу – кризис налицо». Т 26. чI. с564.
Общее производство, придаёт теории кризисность организацией обмена, того, что создаёт и образует общество. Для тех, кто видел «бардак» при социализме и требовал крепкой сталинской руки, не видел того, что эта рука и приводит к кризису воплощением его основного принципа – отделение производства от обмена, усиленным массовым производством, при котором обмен уходил на задний план и должен был быть организован. Производство должно осуществляться, по этому выводу не для обмена, а для того чтобы непосредственно удовлетворять общественные потребности. Производство для непосредственного потребления, когда товару незачем становиться продуктом обмена, поскольку он уже «потребительная стоимость» есть та утопия, которая породила коммунизм.
Аргумент того, что организация производства давала положительный эффект даже в тяжелейшие годы гражданской или Великой отечественной войны подтверждают, а не опровергают данную мысль тем, что в эти трудные годы общество функционировало как община, что и давало положительные плоды, в условиях же мирного времени массовое производство давало перегибы и перекосы.
То же самое замечено у эскимосов, по возможности отдельное существование, в условиях бескормицы происходит их объединение в общий союз для производства общего продукта.
Это показывает разницу между общиной и обществом, положением, состоянием человеческих отношений их развитием. Развитие общества определяется развитием социальных отношений, но не развитием социальной структуры общества от первобытного до капиталистического, качественных изменений в нём, а развитием человека как социальной единицы. Общество это качественно другая, новая сущность, по сравнению с общиной, в которой человек представлен отдельной, особой единицей. Эту особенность ему придаёт обмен. Потому коммунизма, социальной организации по принципу общины, но на более высокой стадии развития, не может существовать, потому что развитие человека делает и общество более развитым, а община обезличивает человека как социальную личность. Развитие общества происходит на основе развития человека, когда это развитие изменяет форму общества, социально – экономическую формацию, тогда, когда развитие человека упирается в рамки социальных отношений, когда развитие человека становится невозможным в данной формации. Таким образом, развитие человека происходит непрерывно, всегда.
Невыявлением свойств общины и общества К.Маркс не смог выявить природу самого человека – его природной или социальной сущности и давал взаимоисключающие ответы: т.12 с710 и т.42с.162. Хотя всё рассмотрение науки есть открытие понятия, его свойств, в то же время, поскольку основой социальной науки является человек, то наука должна идти от человека. Если сущность человека биологическая, то основное проявление человека труд должен обслуживать его биологию, создавать продукт «для себя», если социальная, то для общества. Что сводится к раскрытию понятия труда, что и чем является он для человека и чем является сам человек.
Он представлял и показывал человека воспроизводящим себя самого индивидуумом, обмен которого с другими обусловлен избытками его собственного производства. Это выражает утопию меркантилистской мысли тем, что человек в процессе производства успевает произвести стоимость «для себя» и ещё и избыточную стоимость. Производство «для себя» обуславливается тем, что человек воспроизводит свою собственную жизнь, свои средства для жизни. Это есть «необходимый труд» необходимый ему самому, необходимый для собственного воспроизводства. «Прибавочный» труд, который присваивает капиталист, в «новом» обществе, должен превратиться в общественный.
Природная сущность человека позволила К.Марксу показать кардинальные изменения в обществе тогда, когда человек перешёл от приспособления к природе к её активному преобразованию, этапу производства. Если этот этап в эволюции неминуем, то никаких радикальных изменений в общество он не принес, потому что на это время ни о каком обществе речи быть не может, изменения происходили в общине. Общество возникло тогда, когда возник социальный человек, человек не просто производящий, а производящий для других. Человек, который в полной мере, мог сказать, что это мой труд, труд полезный другим. Этот основной прослеживающийся принцип общества его образующий. Маркс же показывает, что всё увеличивающееся общее производство, обобществление труда приведёт и приводит к тому что никто в полной мере не может выразить свой труд, никто не может сказать что, например, самолет, сделал он, если самолёт производят тысячи людей. Но производство, наличие самолёта говорит то, что каждый его производящий может сказать, что его труд заключён в данном самолёте, вещи пригодной для других. Если он не пригоден другим, по каким – либо причинам, то труд в действиях этих тысяч не содержится, никто не может сказать, его труд создал самолёт.
Конкретность понятия труда заключена в его социальной ориентированности, значимости его для общества, полезности для него.
«Простого среднего труда, который в состоянии выполнить самый обыкновенный человек», попросту нет потому что, его выполнение, производство, не имеет свойства труда, а именно, быть полезным другим.
Сущность человека не природная, потому что он не выделился из природы, вышел из неё как развитая ветвь. Преобразование природы, того, что составляло его материнское начало, не внесли в его сущность другое качество, изменили его, в преобразователя природы в общественно нужные, полезные блага. Полезность этих благ обуславливается не их полезностью, полезностью вообще, простой полезностью, применения разумной деятельности для производства этих полезностей. Полезность благ определяется полезностью для других, социальной полезностью.
Эта полезность для других и организует общество, являясь той «невидимой рукой» которую не разглядел А.Смит. Общество организуется человеком, социальным человеком. Оно организуется не производством, не общим производством, а производством для других.
Производство стоимости выглядит ненаучно, утопично, потому что само производство не придаёт вещи стоимость. Вещь должна быть полезна другим, обществу, потому должна стать товаром, что и отличает вещь от товара и потому товар не может иметь производственные характеристики, количество рабочего времени. Стоимость это не опредмеченный труд, «застывшее рабочее время».
Если Ф.Энгельс в «Анти – Дюринге» пишет что: «К сожалению, мы и теперь всё ещё не знаем, каким образом конкурирующие предприниматели в состоянии постоянно реализовывать продукт труда по цене, превышающий естественные издержки производства», т.20 с.222, то, рассматривая это с позиции меркантилизма, коей теории был апологет сам автор, это невозможно сделать. Невозможно сделать, потому что «естественные издержки» не образует стоимость товара, являясь его «естественной стоимостью». Выражение стоимости - общественный продукт, а естественные издержки производства это не расходы общественного труда, существующие предварительно, а получены из обмена. Чтобы это понять необходимо, представить структуру общества, образованную трудом для других, а не просто общественным производством с «первоначальной стоимостью». Движение товара, сначала его производство, которое придаёт товару одну стоимость, фактом его производства, а затем его обмен, который образует совершенно другую, из других условий, создаёт и придаёт утопию науке. Товар рождается из обмена, где он им, и только там, становится товаром и приобретает стоимость. Расходы по производству вещи как товара, не расходы имеющиеся «под рукой» стоимости, которые образуют стоимость товара. Товар и его стоимость не производятся, производится вещь как товар, стоимость которому придаёт обмен, который реально и фактически показывает, что вещь превратилась в товар.
Стоимость есть и выражает пропорцию произведённого и общественного труда, показывает выражение произведенного труда в общественном труде. Труд имеет стоимость потому, что «стоит» общественного труда.
Какие бы хитроумные и «научные» системы не показывали и не объясняли стоимость труда Робинзона Крузо и Дарьи Лыковой, предполагающие производство стоимости отдельной социальной единицей, для выявления его в общем, общественном производстве - это всё не имеет основания стоимости, того, чем она измеряется. Трудясь, даже непосильно трудясь, они не произвели и не производят никакого товара и никакой стоимости. Труд выполняемый ими абстрактный. Абстрактность заключена в том, что он производится для себя.
Стоимость показывает выражение произведённого в общественном труде, если товар стоит W=C+V+m, это не расходы общественного труда, капитала, которые образовывают, создают, производят стоимость товара. Это количество общественного труда, которого стоит данный товар, количество общественного труда на который он обменивается. Этим равенством показаны пропорции обмена, то на что конкретно обменивается данный конкретный товар W.
Обмен показывает это равенство равновеликостью труда произведенного, заключенного в данном товаре и общественного. Это обосновывается началом науки – политэкономии, открытого древнегреческим учёным Аристотелем того, что в двух обмениваемых товарах содержится одинаковый труд.
Одинаковость, равновеликость труда, содержавшихся в двух обмениваемых товарах – это не основание, которое показывает марксизм организации обмена по справедливо оцененному труду до обмена, по «трудовой стоимости». Стоимости до обмена, как и понятия товара не может существовать, в этом, и выражена утопия теории.
Труд производит товар и производит его стоимость, на основании которой можно организовать обмен и справедливое распределение, построить «новое» общество, это самое большое заблуждение науки.
Труд не производит стоимость, потому что стоимость это отношение, пропорция, образованная из социального взаимодействия человека с человеком, человека с другими. Потому трудом являются социальные действия человека, потому он всегда «стоит» потому, что стоит другого, общественного труда.
Потому и не может иметь стоимости произведённый труд Р.Крузо, потому что в силу объективных причин он не выражает себя социально, полезностью для других.
Труд проявляет себя и приравнивается в обмене, только в обмене он и становится конкретным трудом, трудом, который нужен, полезен другим. Труд вообще или просто труд «есть нелепость».
Труд сравнивается в обмене, где и приобретает стоимость, показываемую пропорциями данного обмена. Труд как труд проявляет себя в обмене, чем и образует общество.
Общество образовано одинаковостью труда, произведенного и общественного.
Можно с сомнением относиться к выводам А.Смита, из «Исследования о природе и причинах богатства народов», что общество образуется, потому что в результате обмена каждый получает из него больше труда, чем он отдал в обмене. Кузнец, булочник и сапожник в обмене получает больше труда, как если бы кузнец пёк сам себе булки. Он испёк бы их гораздо меньше булочника, обменяв их большее количество на свои поковки, в обмене он получает больше труда, чем того, если бы он производил его сам для себя. Неравнозначность этого обмена, общая выгода, по мнению А.Смита, и образует общество.
Труд сравнивается в обмене, только там он проявляет себя как труд, и потому труда до обмена нет, как конкретного понятия и потому он не может сравниваться с тем трудом, который человек произвёл бы для себя. Он сравнивается только с общественным трудом, трудом других, что и образует стоимость.
Современная наука, основанная на меркантилизме, показывая, как один товар стоит относительно другого, изменением стоимости, под воздействием спроса и предложения, объясняет, что стоимость они уже имеют, только она несколько изменяется, отклоняется от цены. Стоимость их произведена, образована производством, а обмен лишь корректирует ее в большую или меньшую сторону. Отсюда вера в то, что рынок сам отрегулирует цены относительно стоимости и заодно и социальные отношения.
Члену-корреспонденту АН СССР М.Н.Смит, о которой речь шла выше, необходимо представить и понять, что производство не придаёт никакой стоимости товару, потому что ареал, место существования товара - обмен.
Если произведённое ведро не участвует в обмене то оно не товар, и потому производственные характеристики не объясняют поведения товара в обмене и потому нельзя организовать обмен на основе «производства стоимости».
Так же как невозможно объяснять поведение рыб в космосе, безвоздушном пространстве, тем, что они там не водятся, не живут.
Стоимость товары приобретают в обмене, потому нет никакой двойственности в понятии товара и двойственность надо понимать как непоследовательность науки по отношению к основным её понятиям труда и товара. Нет никакого отклонения стоимости от цены, потому что цена есть только денежное выражение стоимости, а сама стоимость выражается общественным трудом.
Стоимость, выраженная в деньгах, это только отложенный непосредственный обмен. Он показывает стоимость товара всё равно как, или непосредственный продукт C, получаемый из обмена, который восстанавливает основное производство или определённое количество денег, необходимых для этого, средства для восстановления рабочей силы V, непосредственный продукт в виде пищи, одежды и т.д., или этот продукт получен деньгами, оставшийся общественный продукт m, представляет собой капитал, он может быть в виде «заводов и пароходов», получен из обмена непосредственно или в виде денег, которые откладывают получение общественного продукта на более позднее время. Таким образом, общественный труд накапливается.
Потому капитал это не излишне произведённая стоимость, а накопленный общественный труд.
Капитал имеет не денежное выражение, это общественный труд, труд общества, который остался после восстановления необходимых потребностей. Общественный труд, его получение обеспечивается обменом человека с другими. Товары обмениваются потому, что содержат единственно один параметр, который показывает их одинаковость в обмене - это труд. Но не просто труд, производство которого обеспечивает равновеликость стоимостей в обмене, в этом заключена социальность труда. Произведённый труд не «стоит» потому что он произведён, на чём настаивает и чему учит теория «трудовой стоимости». То, что товар стоит заключённого в него труда производством. Товар стоит не произведённого, а общественного труда.
Только в обмене можно понять, что товар это товар, только в обмене товар обменивается на другой, общественный труд. Товар это опредмеченный труд. Но он стоит он не этого опредмеченного труда, труда, которым он произведён, которым он опредмечен, который в него вложен, а другого, общественного труда. Только в этом случае он товар и только оттого «стоит».
«Трудовая» теория стоимости показывает именно то, что товар и его стоимость образованы произведенным трудом, что и придаёт ей утопию, тем, что показывает, создаёт иллюзию того, что поскольку труд материализуется производством в товар, то обмен трудом можно организовать.
Труд и товар только тогда стоят, когда стоят общественного труда, что, показывает и может показать только обмен.
Что представляет механизм его распределения, распределения общественного труда. Потому справедливое распределение созданного, общим трудом общественного продукта, невозможно по той причине, что такового попросту нет. Его можно создать, только построив другое, «новое» общество, а это будет утопия потому, что должен быть организован обмен результатами общего производства.. Того, что естественным образом составляет и организует общество, главным свойством которого является распределение своей структурой общественного труда «по труду». Труд только тогда труд и только тогда имеет стоимость, когда он стал полезен другим и выразил себя в другом, общественном труде.
Распределение общественного труда «по труду», по результатам общего производства, которое демонстрирует марксизм, представляя вознаграждение за труд, за то, что но произведён, жизневосстанавливающими средствами, уже потому утопия, что выражает основное её качество – отсутствие страстей.
Товар, имея структуру стоимости W=C+V+m, определяет, что в данном товаре, например в ста мешках картофеля, содержится труд равный по стоимости общественному. Который содержится в C, основных фондах, представленный допустим одним станком, V, представленный тремя буханками хлеба и m заключает в себе маленькое золотое колечко.
Пропорция 100мешков = 1станок+3буханки+колечко, определяет во- первых и тем образована, что в обоих частях уравнения содержится равный труд, он и образует данную пропорцию. Труд, который произвёл картофель, равен по стоимости не стоимости 3 буханок хлеба, V, как это показывает марксизм, а общей стоимости станка, хлеба и кольца, как выражение стоимости картофеля в общественном труде.
Сам по себе картофель не имеет стоимости и труд, затраченный на его производство абстрактен, потому что только выражение его в другом труде, в труде других, показывает его стоимость.
Марксизм же объясняет как образуется стоимость картофеля тем, как он производится: берётся семенной материал имеющий стоимость, к которой прибавляется стоимость труда, стоимость которая необходима для превращения семенного картофеля в полновесные клубни, (еда, одежда, жильё и т. д.), к сумме двух стоимостей прибавляется третья, «прибавочная», наличие которой объясняется тем, что сам продукт, картофель, должен стоить больше той стоимости которая необходима для его выращивания. Что показывает меркантилизм это, бессодержательность стоимости, потому и является меркантилизмом. Стоимость выращивания картофеля можно подсчитать и даже прикинуть величину «прибавочной» стоимости, но эти вычисления не ответят на главный вопрос, а будет ли, станет ли, картофель товаром, будет ли востребован обществом как ему нужный, необходимый продукт и соответственно будет ли вообще стоить общественного труда, своего реального содержания и какого его количества. Производство стоимости это бессмысленное понятие, поскольку произведённая вещь не является товаром и соответственно не может иметь стоимости, поскольку стоимость приобретается в обмене.
Стоимость данного картофеля не определяется и не определима произведённым трудом, на чём настаивает и что является главной теоретической установкой марксизма. Два товара обмениваются по труду затраченного на их производство. Этот вывод теории имеет главный прикладной характер, выраженный в том, что обменом можно управлять, распределять произведённые товары «по труду», по труду, затраченного на их производство. Но это распределение будет касаться только тех товаров, того общественного труда, который непосредственно восполняет затраты на производство и соответственно на воспроизводство т.е. средства жизнеобеспечения. Это есть, по марксисткой теории, фонд труда, фонд распределения по труду. Другая же часть произведённых товаров, после распределения по труду, должна оставаться в общем, общественном владении.
Таким образом понятие труда, преобразователя природы, теоретически доказывает наличие общественного фонда производимых товаров и его деление на фонд обеспечивающий труд, группа А и общий группа Б.
Недопроизводство и перепроизводство в какой либо группе, экономики бывшего Советского союза, определялось не какими либо недочётами работы плановых органов, а понятием труда, который не просто производит, а ещё и распределяет, образуя тем самым общество.
Труд для других говорит о «монолитности» общественного труда, общественного продукта, как продукта других, невозможность его деления на какие нибудь группы. Но формула стоимости товара предполагает такое деление на C, V и m. Дело в том, что если показывать, как производится стоимость товара, то это имеет принципиальное значение, примерно такое, которое объясняет, как производится стоимость стали. Берётся мартен и жидкий чугун, C, потому без них не объяснить это производство, стоимость труда V, определяемое стоимостью его восстановления, всё это соединяется, смешивается, как некие жидкости в реторте алхимика. В результате получается стоимость стали в «натуральном» его значении, если к нему добавить ещё и «прибавочную» стоимость, значение которой определяется естественной прибылью, «прибавочным» трудом, увеличенным капиталом, больше того, что употреблено, затрачено, на это производство. По теории это «трудовая» стоимость, стоимость, которая произведена трудом.
Стоимость не производится, стоимость произведена другими, её получение в виде C, V, m, лишь констатируют, что общественный труд получен в таком виде. Стоимость, во – первых показывает что труд воплотился в общественном труде, стоимость и есть общественный труд. Формула стоимости лишь показывает распределение общественного продукта. На восстановление основных фондов C, например, куплен кирпич на футеровку, приобретены продукты на восстановление рабочей силы V, оставшаяся часть купленного, полученного из обмена общественного труда составляет капитал m.
Выражение стоимости, в том числе и капитала может быть различно, потому и верна «догма Смита», что C, может быть не включена в формулу распределения полученного из обмена общественного продукта, т.е. общественный продукт был получен только в виде V и m, не получен продукт на и для производства C.
По сути, эта формула показывает распределение между двумя классами, капиталистов и наёмных рабочих. Наёмный рабочий получает из этого обмена лишь средства своего восстановления V, остальной общественный труд поступает в распоряжение капиталиста. Что образует, организует капиталистические отношения в обществе. Было ли капиталистом общество, присваивая C, который в такой же мере капитал, как и m, или когда этот капитализм приобрёл человеческое лицо, т.е. капиталистом стал конкретный человек. Все равно это был капитализм, потому что не обеспечивал основной принцип социализма «каждому по труду», потому что оплачивалась рабочая сила V. Неудивительно, что в марксизме это тождественные понятия, определяемые средствами содержания. Если бы произошло распределение по труду, то не о каких «общественных фондах потребления», не могло быть и речи, того, что марксизм представляет основополагающим принципом новой социальной системы.
Определение стоимости товара происходит в обмене на другой, общественный труд и стоимость это труд, выраженный в общественном продукте.
Если стоимость товара W=C+V+m, то, этим равенство показывает, что в W заключено столько же труда, сколько в C, V и m. C, V и m - это общественное выражение труда заключенного в товаре W. Его выражение в другом, общественном труде. Это равенство образовано обменом товара на общественный продукт.
Эта пропорция показывает, что в C заключён труд в такой же мере, как и в V и m, и не «прошлый, перенесённый», а конкретный и фактический. Просто принявший форму токарного станка или кирпичей для здания.
Марксизм показывает и объясняет сущность этой формулы руководством для справедливого обмена, поскольку стоимость производится, то эта произведённая стоимость и должна образовать пропорции обмена. «Не обмен – пишет К.Маркс, регулирует стоимости, а наоборот величина стоимости товара регулирует его меновые отношения», т. 23 с.73. Наличие стоимости до обмена и является ярким выражением меркантилизма. Что в свою очередь есть выражением утопической мысли определить, даже ввести законодательно справедливую оценку произведённому труду. Найти меру труда. Она основана на взглядах Аристотеля: « необходимо, чтобы всё было оценено, благодаря этому будет обмен, а, следовательно, общество». Прорыв К.Маркса в этой области тем, что труд производя стоимости, сам стоимости не имеет, не является прорывом, а обслуживает меркантилистскую теорию тем, что «производятся стоимости», но труд в них не выявляется. « Однако – пишет он, такой вещи как стоимость труда в обычном смысле этого слова в действительности не существует» т.16 с.31. Всё это относится к произведённому труду и потуги объяснить с этих позиций, безуспешны, утопичны. Произведённый труд не имеет и не может иметь стоимости, потому что это абстрактный труд и потому его стоимость не может быть выявлена. Конкретный труд, труд в натуральном, понятийном значении этого слова, как труд для других, вопреки выводам К.Маркса, имеет стоимость, потому что он конкретно показывает его полезность для других, что и придаёт ему стоимость. Он приобретает стоимость в обмене с другим общественным трудом, он и «стоит» общественного труда. Что составляет самый большой обмен, потому что обмениваются самые большие величины, которые образованы трудом, трудом, заключённым в товаре и общественным трудом. Потому и нельзя согласиться с тем, что: «Самый большой обмен - это не обмен товаров, а обмен труда на товар», т.46 с.98.
Меркантилизм, основанный на «производстве стоимости», показывает то, что труд производит больше, чем стоит сам. «Стоит сам» представляет собой базис стоимости, стоимость уже имеющихся стоимостей, образующих саму стоимость труда. В этом и заключена его фундаментальность. Она отражает стоимость до труда и соответственно наличие стоимости вне труда, больше труда. Стоимость «прибавочного труда» или « прибавочную стоимость».
Эта стоимость, исходя из фундаментальных положений меркантилизма, образована не трудом, а базируются на «некой производительной силе труда». Эта сила и разрушила общину, по этой теории, увеличив производительность общественного труда. Вопрос, какая часть общественного продукта, какие предметы образуют «прибавочную стоимость», ставит теорию в тупик.
«Прибавочная стоимость» её наличие говорит о том, что распределение «по труду» уже произошло необходимыми средствами восстановления труда.
Труд стоит V, и по равенству этих величин образуются пропорции обмена двух товаров. Следуя этой логике всё остальное произведённое, что не входит в восстановление, является «прибавочной стоимостью» общества, то, что не входит в «стоимость труда». Потому «прибавочной стоимостью» является и C и m. Вся «произведённая стоимость» обществом вообще.
« Произведённая стоимость» общества, в котором товар составляет элементарную часть и есть яркое выражение меркантилизма, потому что товар это не произведённая, а обмениваемая вещь, обмениваемая на общественный продукт. Сколько «стоит» товар определяется не данными производства, а данными или точнее, данным обменом. Зонтик в дождливое лето стоит больше не потому, что осадки увеличили его стоимость, а потому что для общества он в этих условиях представляет большую ценность, чем в отсутствии таковых.
Стоимость зонтика не увеличилась, потому что он её до обмена не имел, но если допустим зимой цифры на ценнике зонтика лежащего в магазине были гораздо меньше, это не значит, что он имел данную стоимость. Он всего лишь претендовал на неё. Он претендовал на получение количества общественного труда, указываемого в ценнике. Стоимость зонтика может показать только фактический обмен. Фактический обмен показывает материализацию стоимости, её фактическое выражение, наполнение. Товар не может стоить 100рублей, исключив то, что он должен обмениваться на другой товар имеющий ту же цену. Другими словами товар может не стоить 100рублей, исключив деньги, нельзя исключить того, чего он действительно стоит, другого товара или товара других. Деньги лишь вносят удобство в обмен, точнее в обращение, если на обмениваемый товар предполагается получить 200грамм масла, 1 эл. лампочка, грабли, веер и хомут. Деньги отменяют непосредственное взаимодействие обменивающихся сторон, но способствуют тому, чтобы данный обмен был осуществлён.
Марксизм же, предполагая, что в деньгах находится распределённый общественный продукт, продукт, произведённый всем обществом. Деньги должны быть соизмеримы, равны этому произведённому продукту. Потому полученные деньги гарантированы его частью. Обмен только приводит общество в порядок. Люди обмениваются полученным из распределения общественным трудом. Формула производство – распределение – обмен – потребление должна объяснять общество.
Данная формула вносит деструктивность в обществееные процессы, тем, что предполагает началом экономических отношений распределение общественного продукта, продукта произведённого всем обществом. Данной величины, понятия нет и не может существовать, потому что общественный труд, общественный продукт это продукт других. Получение этого общественного продукта происходит не справедливым распределением всего созданного, а предоставлением продукта для других. Это взаимодействие происходит и образуется обменом, в котором человек получает общественный эквивалент предоставленного обществу труда. Потому товар и стоит общественного труда W=C+V+m, что обе части уравнения содержат одинаковый труд. Распределение на C, V, m, происходит после обмена, а не производство этих составляющих, представляющих общий продукт. Это общественный продукт, продукт других. Распределяется общественный труд и формула принимает вид производство – обмен – распределение – потребление.
Первоначальность данного обмена товара на деньги предполагают, равенство денежной и товарной массы и если деньги не востребуют товар и допустим лежат в банке (не трёхлитровой), то в банке лежит не цветастые листочки бумаги, а лежит законсервированный общественный труд. Законсервированный продукт как в банке (трёхлитровой).
Потому банк не орган, который, закрывшись за бронированными дверьми, играя по своим правилам, решает, кому дать кредит, а кому не дать.
Он распоряжается не деньгами как таковыми, а невостребованным общественным трудом.
Его невостребованность определяется границами обмена, возможностью его осуществить.
Теория марксизма, основанная на меркантилизме, показывала общественный труд совокупным трудом производимого обществом. Обмен, из данного взгляда не вписывался ни в какие рамки, потому распределение «по труду» оставляло остальной общественный труд в виде C и m , в распоряжении общества. Потому теория представляла и представала теорией «народного капитала». При этом должна эксплуатироваться его способность к «самовозрастанию». Главной задачей капитала показываемого К.Марксом управление трудом, для возрастания капитала, получения «прибавочной стоимости». Этим показывается экономические причины планового, управляемого общества.
Народный капитализм не может иметь место по той простой причине, что общество имеет «встроенный» механизм распределения по труду, который его и образует. Поэтому и C и m, входит в стоимость труда. А.Смит в «Богатстве народов» пишет: «Богатство короля троякого рода, богатство его подданных, та доля богатства, которая отдаётся ему для дела защиты, поддержания достоинства и украшения страны и часть этой доли, которая принадлежит непосредственно королю».
Если монархии давно нет, и богатство граждан базируется исключительно на труде, из которого доля должна принадлежать государству, то третьего богатства не может быть вообще, даже как народный капитал.
Наличие «народного» капитала, что придаёт теории утопизм, К.Маркс аргументировал тем, что он остаётся после распределения «по труду», на основании понятия труда - видоизменения природы в полезную вещь. Это и придаёт теории утопию, поскольку труд в сфере общества, общественный труд распределяется полностью «по труду».
Теория потому сохраняет классовые, капиталистические отношения в обществе и создаёт, образует кризис.
Классовость определена наличием общественного капитала, точнее, понятием труда которое предполагает распределение по труду жизненных средств достаточным для удовлетворения труда. Но ещё в своих произведениях У.Шекспир писал, что человек не может жить только тем, без чего он не может жить. Буржуазность теории выражается словами самого Маркса: «Буржуазная политическая экономия видит в рабочем лишь рабочее животное, скотину, потребности которой сведены к самым необходимым физическим потребностям», т.42 с.54.
Классовость теории выражена в том, что распределение общественного продукта происходит не по – труду, а распределяется только часть общественного продукта, которая необходима для восстановления человеческих сил, исходя из понятия рабочей силы как понятия труда. Труд покупает, стоит всего общественного труда, который он получает в обмене. Того его количества, который он в состоянии купить, в этом смысл и сущность общества. Тем самым, понятием труда, теория отделяет производство от обмена, что придаёт ей кризисность.
Кризисность потому, что труд в теории не средство взаимодействия людей, а то, что просто «производит товары», реализация которых становится важнейшей общественной задачей, функцией специальных органов. Это напоминает детскую игру «испорченный телефон», смешно становится не только в игре, но и когда экономика строится по этому же принципу. Принципу, когда производство существует не для обмена, а для непосредственного удовлетворения потребностей, тем самым, отделяясь от обмена, это и создаёт кризис в экономике. Производство всегда опосредствуется обменом, просто производство не может существовать, как простое производство, которое непосредственно соединяется, стыкуется с потреблением, потому что производство это производство для других, конкретность которому может придать только обмен. Поскольку только он и только он может показать полезность производства для других.
Простое производство или просто производство придаёт обществу кризисную сущность. Реализация теории К.Маркса на практике приводит к кризису, тем, что она рассматривает общее производство просто производством для себя. Его слова: «при тех общественных условиях, когда люди производят для самих себя, действительно не бывает кризисов», т.26 ч.II с.559, очень далеки от истины, потому что практикой реализуется общее производство для себя.
И вовсе здесь дело не в замещении денежной формы общественного продукта, товарной. Замещение происходит в процессе обмена, замещение труда на общественный труд. И денежной формы товара может не быть вовсе. Потому кризис финансовым не может быть, что деньги, финансы, лишь обслуживают обмен, и он может быть только в той мере, что финансовый объём, количество денег, больше размеров обмена.
Советская экономика также была кризисной, никак не удавалось совместить товарную и денежную массу. Но кризис не был кризисом финансов, это был кризис реальной экономики, которая предполагала оценить вещь до обмена, т.е. оценить произведённым трудом, «произвести стоимость».
Экономика, погружённая в него с советских времён, ещё долго будет в нём находится, до тех пор, пока будет производить стоимость «Жигулей», валенок и пшеницы. Стоимость «Жигулей» не образуется из суммы стоимостей её образующих составляющих, будь то фара или двигатель. Составляя стоимость товара из произведённого труда – значит идти по утопической тропе меркантилизма, потому что стоимость товара есть выражение его в общественном труде. Это выражение и есть его стоимость. «Жигули» стоят тогда, когда стоят общественного труда, выражены в нём. Стоят хлеба, мяса, листового железа и т. д., выражены в общественном продукте, который через обмен показывает, какого его количества «стоят» «Жигули». Сумма стоимостей образующих автомобиль не есть его «истинная» стоимость, как раз наоборот, устанавливая ее, таким образом, происходит отрыв от истинной стоимости, что придаёт кризис обществу отрывом труда от его общественного выражения.
Кризис и заключён в отрыве стоимости от ее реального содержания, выраженного общественным трудом.
Поскольку стоимость пшеницы производится вспашкой земли, засеванием, уходом за посевами и уборкой, то какая разница какая уродилась пшеница и уродилась ли вообще, поскольку её стоимость уже произведена. Она легко определяется, следуя канонам меркантилизма, к стоимости семян C, прибавляется стоимость труда по выращиванию пшеницы V, плюс небольшая прибыль (в рублях), ну а если она просто не выросла, то всё равно мы можем определить стоимость даже не выращенной пшеницы.
Годы «социализма» это годы внедрения «трудовой» стоимости в товар, что придавало экономике дисбаланс организацией обмена. Организацией общества «по – новому», на основании понятия труда, затраты человеческих сил, «трудовой стоимости».
Стоимости невыращенной пщеницы нет и не может существовать по причине того что она не представляет полезность для общества и потому труд затраченный на её выращивание абстрактный т.е. он не рассматривается как труд.
Добавлено: 17 фев 2009, 08:01
Барон
НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ТЕОРИИ
Сколько раз мир с удивлением замечал, что вместо бесформенной массы народа, разбросанного огромной территории, не имеющей чётких границ, раздираемой внутренними противоречиями междоусобиц, которой представляется Россия, внезапно появлялась сильная, грозная держава.
Сегодняшнее состояние России очередной раз показывает состояние разброда, разобщённости, отсутствие четкого пути развития. Оно образовалось после определённого, теоретически доказанного этапа на пути к светлому будущему. На этом пути повстречалась необъяснимая и непреодолимая преграда – невозможность реализовать теоретически верные и правильные выводы и принципы науки. Все неимоверные усилия по обустройству нового, принципиально другого общества, основанного исключительно на труде, получило неожиданный отрицательный результат. Вследствии чего, народ, проживающий на 1/6 часть суши, согласен даже не на светлое, а на просто будущее. Но какое будет оно. Будем ли застревать в рейтингах между центрально – африканскими странами или весь мир будет учиться на нашем опыте оптимального обустройства общества. Тяготение нашей страны в сторону Центральной Африки не вполне объяснимо современной наукой. География карты мира показана богатым севером и бедным югом. Может ли наука хоть как – то это объяснить. Применить к этому факту, какой - либо принцип. Если исходить из принципов науки, то должно происходить как раз наоборот, юг, где удволетворение личных потребностей происходит меньшими средствами, оставляет больше или должно оставлять больше общественного остатка, богатства, «прибавочной стоимости». Как и то, что если платить меньшую зарплату, то из этого выиграет общество, общественный продукт, общественный остаток, согласно этому, будет больше. У общества останется продуктов, вещей, для распределения их на всё общество. Больше будут общественные фонды потребления, которые показываются наукой как неотъемлимая сущность общества. Эта категория показывает развитость общества. Чем меньше общественного продукта идёт на восполнение труда, тем сильнее оно развито, тем больше фонд развития общества. Он образуется, после того как распределение общественного продукта «по труду» уже произошло или происходит. Средства производства, говорит марксизм, по труду не могут распределяться, исходя из его понятия, потому что по труду распределяются только средства, которые непосредственно восполняют, восстанавливают труд. Средства производства находятся, таким образом, вне труда, составляя или образуя «прибавочную стоимость» общества. Как прибавочный труд находится за границей производимым и воспроизводимым отдельным человеком трудом, за границей его собственного воспроизводства, так и продукция всего общества, которая не является непосредственной, необходимой для восполнения человеческих сил, является или должна являться общественной, собственностью всего общества. Это составляет и образует «прибавочную стоимость» производимую «прибавочным трудом» отдельного трудящегося и всего общества. Данный вывод теории есть её «краеугольный камень».
Этот постулат показывает общество с общепроизведённым общественным продуктом, часть которого идёт на восстановление труда, другая его часть должна оставаться общественной.
Структура общества показана так, что его основу определяет производство, над которым располагается политическая, религиозная надстройка.
Производство показано целостным, не имеющим определённой структуры механизмом добывания общественных благ через взаимодействие с природой. Единственно структуру производства можно рассматривать с позиции общественно – экономической формации, как это производство осуществляется. При рабовладении общественное призводство осуществляет раб, а при капиталистическом юридически свободный наёмный рабочий.
В остальном общественные системы не отличаются ни чем, кроме того, что общественный фонд развития системы, избыточного по отношению к восстановлению труда, в первом случае присваемого рабовладельцыми в другом капиталистами. Наличие этого фонда объясняется его «прибавочностью», по отношению к человеку, человек производит или должен это делать потому то, что он производит своим трудом гораздо меньше того, что нужно для обеспечения этого труда. И к обществу, социальной системе, которая должна производить больше, чем требуется для её минимальног сосуществования, как это происходило в первобытной общине.
Пока общественная наука будет показывать, и оперировать понятием «прибавочного труда» по отношению к человеку или к обществу в целом, мы будем предполагать некоторый общественный фонд.
Значит будем строить справедливое утопическое общество, его утопичность и справедливость заключена в справедливом распределении произведённых общественных благ, по труду и благ для всех, общественных благ.
Единственное распределение и общество устроено и построено на том, что происходит распределение по труду всего общественного продукта без остатка. Предполагать неизрасходованный общественный фонд значить строить «другое» общество.
Избыточного, лишнего производства или общественного фонда просто нет и не может существовать, потому что он весь распределён и распределяется по труду.
А как же бесплатное обучение и медицинское обслуживание?
Общественные потребности удволетворяются специальным органом – государством, а их «бесплатность» - налогами.
Взгляд на общество, показывая его таким образом, что труд должен быть, обеспечен необходимой для цели его поддержания частью общественного продукта, выражают утопическую мысль, что для того чтобы изменился человек, необходимо изменить общество. Изменить так чтобы фонд, превышающий распределение по труду стал общим. Что представляет собой не объяснение общества через теорию эволюции человека, его развития, а через теорию череды революций, кардинального изменения общества одним рывком, сразу, для изменения социальной организации общества.
Наука показывает, чем меньшим количеством общественного продукта обеспечивается труд, то больше остаётся обществу, и эволюция этого общественного фонда показывает эволюцию общества. От разложения первобытного строя, через появление этого фонда показано причиной этого разложения, до капитализма, где он перешёл в собственность капиталистов.
Богатство граждан потому, растущая, но более менее постоянная величина, главное богатство это богатство общества или способность труда производить продукт больше содержания труда. Это, говорит марксизм, показывает богатство и развитость общества.
Но фактическое положение дел обратно, общественное богатство находится в прямо пропорциональной зависимости от богатства граждан. Не может быть богатого общества с бедными гражданами и не может быть бедного общества при богатых его членах.
Потому вопреки заветам Карла Маркса, у науки слишком много дел, по объяснению этого мира, прежде чем быть руководством по его переустройству.
Наука должна объяснить, почему плановое ведение хозяйства, плановая экономика приказала долго жить, хотя именно это в теории было тем «светлым будущим» которое ожидает не только Россию, но и все страны мира. Потому, исходя из теоретической доказанности светлого будущего, строительство капитализма, это стратегическая задача или тактический ход.
Если это стратегическая задача общества, то должно быть доказано, научно доказано то, что развитие общества заканчивается капитализмом, как высшей, именно классовой, структурой. Самое главное должно быть доказано что бесклассового общества нет и не может существовать по фундаментальным, теоретически неоспоримым выводам науки.
Пока таких выводов нет, на основании основного принципа применительно к обществу – развития, бесклассовое общество должно быть непременно, иначе этого развития не существует. Но это опровергается всем ходом исторического процесса, не будь его, мы до сих пор жили бы в пещерах и ели сырое мясо.
А если так, то образ будущего общества будет сопровождать человека всегда.
Он состоит или должен состоять в равенстве людей, в социальной однородности общества. Отнять эту идею у людей невозможно.
Но как раз на реализации данной идеи и потерпели фиаско в строительстве социализма, общества с равными, одинаковыми возможностями.
Просто к данной идее подходили с утопических позиций, утопических взглядов на общество. Они выражались в том, что общество это просто общество, единственная характеристика которого состоит в совместном существовании некоторой массы, количества людей, реформирование которого необходимо для установления в нём социальной справедливости. Функционирование общества, по этому взгляду на него, невозможно без уравления им посредством законов. Управление это то, что делает из общества цивилизованное общество, в управлении трудом приобрёл, следуя теории К.Маркса, капитализм те положительные качества, которые позволили ему завоевать весь мир, вместо стихийно сложившегося, анархичного и потому слабо функционирующего общества.
Это способствовало возникновению не только марксизма, основанному на управлении трудом, но и анархизму, отрицающего всё и всякое управление, утверждающему, что всякое управление делает из человека раба.
При разных диаметрально противоположных взглядах на общество обе теории предполагают отмирание государства. Марксизм, тем, что управление трудом другим социальным органом, уменьшит влияние и возможности государства, а затем оно отомрёт совсем. Анархизм же основан на том, что государство не нужно вообще, свободный труд на общее благо образует будущее общество. Можно ли построить социализм или капитализм или анархизм, или общественные отношения рождаются и вызревают из практической деятельности.
Их общая утопия выражена в представлении о том, что общество не имеет никакой структуры и придать ей цивилизованные формы – задача социального развития, формирующаяся управлением.
Социализм, который нам был показан теорией Маркса, созданием условий для производства безграничного, безмерного богатства из которого каждому по громадному куску и даже больше, это только по труду, оставляя при этом большой общественный фонд, был описан Ф.М.Достоевским в «Дневнике писателя»: « Если бы черти сразу показали своё могущество и завалили бы своими открытиями, всё доставалось бы даром,… то увидели бы люди что жизни у них больше нет, нет свободы духа, нет воли и личности, что исчез человеческий лик и настал скотский образ раба, образ скотины, с той разницей, что скотина не знает что она скотина, а человек бы узнал, что он стал скотиной».
То же самое было, казалось бы, наоборот, с распределением недостаточного общественного пирога, происходило при «социализме», где, давясь в очередях за дефицитом, человек терял человеческий облик. Образ человека меняется тогда, когда он отделяется оттого, что и делает его человеком – труда, но труда не как его производства, выкапывание, а затем закапывание ямы, расходованием физических или иных сил, а того, что его делает человеком, труда для других. Что абсолитирует человека в обществе, посредством существования его как безусловного и неизменного объекта взаимодеиствующего с другими посредством труда. Простого среднего труда нет, как нет и обыкновенного человека, производящего простой труд. Человек это то, вокруг чего вращается всё общество, другие. Общественная связь человека и общества образуется трудом. Но не тем трудом, которое предполагает общественную связь в процессе его производства и производственные отношения, которые устанавливают эту связь. Общество образует особенный труд, его особенность заключена в полезности для других, который образует социальную связь, связь человека с другими, особенность человека и определяется особенностью выполняемого им труда. Отчуждение труда, того труда который и должен быть отчуждён, только в том случае он и есть труд, потому что может показать свою конкретность, поскольку он и выполняется и производится для других. Марксизм показывает отчуждение труда самым главным дефектом социальной системы, потому производить труд человек должен для себя, что и придаёт ему утопизм. «Отчуждение вещей есть практика самоотчуждения человека». Общество «социальным», т.е. обществом делает труд и не просто труд, а труд для других.
Сегодня потому и происходит процесс осмысление бытия, того, что Ф.М.Достоевский назвал изучением политэкономии по углам. Изучение того, что представляет и для чего служит наука – прояснение сознания.
Будущее начинается сейчас, сегодня тем, что происходит процесс осмысления прошлого. Кто кого больше уважает, кто твёрже стоял на истинном, провильном пути и вёл по нему Россию: Ленин, Сталин, Горбачёв или Ельцин, не просто выяснение нашего любимого руководителя, оно отражает нашу общинную сущность, основанную на особом пути развитии России. Общинная, а потому утопическая, сущность выражена и выражается во взгляде на общество как на просто общество, состоящего из какого либо количества людей. Общество, если это только общество, а не община, имеет двухступенчатую сущность, основанную на отделении государства от гражданского общества. Анализируя вождей, народ как – бы вычисляет ту особую и особенную черту будущего мудрого руководителя, под руководством которого Россия будет строить очередное светлое будущее. Выбрать, определить руководителя, который создаст этому народу счастливую безбедную жизнь. Этот сценарий не может быть внедрим в жизнь, очередной раз, организовав счастливую жизнь для народа, от его имени. Это создаёт, при самых благих, правильных позициях беззаветно служить народу, барьер, клин, между теми, кто это бы ни был и народом. Но не тем что страшно далеки, становятся они от народа. Они попадают в данную ситуацию тем, что ведут, как им кажется забитый и обездоленный народ по правильному пути к светлому будущему. Историю делает сам народ, все социальные и экономические преобразования происходят внутри того, что называется обществом, гражданским обществом. Если же преобразования происходят в надстройке над обществом, государстве, это уже политические преобразования. Гражданское общество и государство две различные сущности одного общественного образования. Если сравнить, допустим, социальные системы при Гитлере и при Сталине. На первый взгляд они одинаковы, тоталитарны, а значит должны быть тождественны. Но они различны, потому что представляют различные социальные формации. Тоталитарное государство Гитлера не изменяло самого гражданского общества, это был всё тот же капитализм, общество, образованное капиталистами, с тоталитарной надстройкой государства. Национал-социализм Гитлера представляет собой политические изменения в обществе. Тоталитарное государство Сталина было отлично тем, что изменения коснулись и базиса, того, что является гражданским обществом, организацией обмена в нём. Это был уже не капитализм, а утопический социализм, «государство пролетариата». Но это государство сохраняло капиталистические отношения в обществе, само, являясь само капиталистом. СССР явилось премером социальной революции. Капитализм и социализм, социально – экономические формации находятся внутри общества, внутри гражданского общества. Потому невозможен никакой лидер, никакая партия, которая укажет верный путь, потому что они находятся в надстройке. Основное свойство присущее обществу – развитие определяется не развитием надстройки, а развитием базиса, той сущности, которое создаёт и определяет само общество, гражданское общество, в котором находится онтологическое ядро. Не зная ничего и не вдаваясь ни в какие детали, можно сказать одно, жизнь и практика, подводит нас к простой мысли, развитие общества происходит по общим для всех законам. Открытие этих законов и представляет основную задачу сегодняшнего дня. Россия пыталась перепрыгнуть капитализм, для предотвращения этого строя с его кризисами и обнищанием народа, каким он казался в странах Европы XIX века. Идти своим путём, но этот путь оказался ложным, утопичным, потому что это был такой же капитализм, особенность которого была в том, что в роли капиталиста выступало общество. Общественная или общинная сущность капитализма состоит в наличии общественного или общинного фонда. Этот фонд предполагается остатком после распределения общепроизведённого продукта по труду. Его наличие предполагает наука тем, что по труду, поскольку он просто труд, расходование человеческих сил, то этот расход и должен быть возмещён общественным продуктом. Другая часть общественного производства, не входящая в средства восстановления труда и которая принадлежит капиталистам, должна быть, следуя теории, обобществлена. Утопия и выражается в том, что общего, общественного производства нет. Это сводится и должно решать вопрос функционирования общества и осознания места человека в социуме.
Эти вопросы решаемы и определяемы только из антогонеза, развития человека и решаемы только с позиции «Я». Функция знания в самопознании, отмечали древние. Кто я в обществе – это общинная проблема, проблема осмыслить своё существование, в общем, в пределах группы, социума, производящего общий продукт. Мысль, рождённая сознанием, осознанием практики, бытия добивается того чтобы добиться положительных результатов, соблюдая интересы всех в обществе. Это и есть процесс осознания себя в обществе. Как добиться того, чтобы производилось всего и много и как это соотносится с моим трудом, не простое осмысление бытия. Осмысление бытия не с позиции производящего класса, в котором Я представляет его часть,а потому имеющего справедливое право на часть произведённого, а с позиции Я образующего общества. Я и есть общество, та его сущность, элементарная часть, которое Я его и образует.
Осмысливая собственное бытиё, человеку очередной раз придётся решать, ты с кем? Используя советскую мифовологию будет ли это человек в кожанке и с маузером предлагающий построить очередное светлое будущее тем, что ещё справедливее распределить созданное сообща или это будет человек в цилиндре и с сигарой, шелестя купюрами предлагающий достойно оплатить труд. Надо себе представлять, что в комплект шор входит плётка, как в комплект зарплаты входит избыток, который представляет собой часть труда человека, конкретную часть конкретного его труда. Выбора будет ли эта часть обобществлена, присваиваться обществом или она будет результатом бизнеса, будет присваиваться конкретным человеком, в любом случае это будет распределение не по – труду, а значит капитализм, который изжил себя развитием человека внутри этой социально – экономической формации.
Мировой кризис связан в первую очередь не с финансами и не с финансами вообще, он связан с тем, что не происходит развитие человека.
Это объясняет то, что на заре нового общественного строя капитализм, если считать и рассматривать на примере Англии с начала XIIX века, давал такие показатели общественного развития, что казалось к концу XX-го развитие примет немыслимые размеры. Однако на практике развитие оказалось скромнее. Это связано с косностью капитализма, будь это классический или наш, доморощенный, общественный, потому что на определённом этапе его бурного расцвета, перекрывает человеку развитие. Человек не может производить всё больше и больше, не потому что есть предел человеческим силам в этом направлении, а потому что он отделён, отчуждён от общественной связи с другими. В оптимизации структуры человеческого общества и происходит его развитие. Эта оптимизация связана не с ликвидацией лишнего, непроизводящего класса – класса капиталистов, «непроизводительного класса», как это представляет марксизм, а с выдвижением человека на передовые позиции, позиции которые позволяют ему взаимодействовать с другими, становиться социальным человеком. Человек не может производить больше, но может производить больше для других. В этом есть и состоят его скрытые, не разбуженные развитием, резервы.
Тупиковый путь развития коммунизма связан с представления непропорционального, несправедливого распределения созданного всем обществом продукта. Такового в действительности не существует. Не может и быть «нового общества» производящего «для себя» общественный продукт. Труд для других и делает Я, тем, который в нём (человеке) предполагается.
Это Я образовано и образуется трудом, потому и труд не может быть простым средним, потому что труд это особое, особенное понятие, потому что производится для других. Это и только это образует то, что называется разделением труда в обществе, потому что труд вносит в общество особенный продукт, полезный другим. Это социальное разделение труда и образует общество. Разделение труда возникло тогда, когда возникло общество. Разделение труда на отдельной фабрике, которое социальная наука показывает полноценным разделением, которому можно и нужно следовать и обществу, не является таковым. Разделение труда существует только в обществе, потому что понятие труда применимо не к затратам физических сил или умственных способностей, а к выражению социальности человека.
Содержится ли труд в пылесосе, как понятие можно будет сказать тогда, если он реализован, показав при этом свою социальную пригодность, т.е. то для чего он производился, быть полезным обществу, другим. Если же он просто произведён, то труда не содержит, потому что труд предполагает его социальное выражение в другом, общественном продукте. Потому труд всегда стоит, что «стоит» общественного труда – своего выражения.
Слова К.Маркса: «Разделение труда вообще может существовать только в том случае, если каждый производитель товаров расходует на производство этого товара больше рабочего времени, чем требует его собственная потребность в этом товаре», Т.47 С.253, трудно даже подвергнуть анализу с его понятиями «производство товара» и «собственная потребность в товаре».
Товар это вещь для других, для общества и не его производство, тем более для себя не могут подвергаться анализу, потому что не выражают основного свойства понятия – быть полезным для других.
В словаре Брокгауза и Ефрона понятие товара трактуются предметами, «производимыми не для личного потребления, а для потребления других хозяйств».
Товар это вещь полезная для общества, для других.
Основой общества является человек производящий для других и потому общества, в котором продукт производится «для себя» не может существовать вовсе. По той самой причине, что не может человек производить для себя. Он производит для других и обмен с другими обусловлен сущностью человека, чем и образуется структура общества. Потому нельзя объяснить сущность общества из сущности человека как такового, производящего элементарную часть общественного продукта. Общего продукта, производимого всеми членами общества, в действительности не существует. Не существует, потому что создание общего продукта, превращает общество в общину. Их кардинальная разница в выделении человека в социально – организующую общество единицу, в отличие от общины, где такого выделения не происходит. Не происходит, потому что такого выделения ещё не произошло или обусловлено строительством «нового общества». Такого, которое описывает социал – демократ А.А.Богданов: « Новое общество основано не на меновом, а на натуральном хозяйстве. Между производством и потреблением продуктов не стоит рынок, покупка и продажа, а только сознательно и планомерно организованное распределение».
В этом выражается утопические взгляды на природу общества. Производство для продажи, обмена, по этому взгляду, показывает недоразвитость общественных отношений. Общественное производство должно служить для непосредственного потребления, а потому всё произведённое обществом должно справедливо распределятся между теми, кто произвёл это общественное богатство «для себя».
Производство общего продукта «для себя» отличает общество от общины.
Таким образом, то «новое общество», которое называлось социализмом, было обыкновенной общиной. В ней выразились утопические взгляды на природу общества. Главный из принципов обустройства общества предполагал, что созданный общим трудом общественный продукт, непропорционально распределяется в обществе. Распределение этого продукта представлено в утопиях, потому они и утопии, что предполагают это важнейшей стратегической задачей общества. Эта задача состоит в справедливом распределении общественного продукта. Гармонию в общество, по их мнению, вносит справедливое распределение всего произведённого обществом. Хоть это утопия француза Шарля Фурье, полагавшего распределение в фаланге всей её продукции по капиталу на 4/12, по труду на 5/12,по таланту на 3/12. Также как и теория немца Карла Маркса полагающая разделить общественный продукт по количеству рабочего времени.
Утопия выражается в том, что общественного продукта, производящегося общим трудом всех его членов попросту нет. Нет того, что исследует А. Смит, представляя «годичный труд каждого народа», который распределяется на большее или меньшее население этого народа. В результате получается большее или меньшее богатство народа. Этот анализ бессмысленен, потому что не может существовать общего производства, исходя из структуры общества, где отдельный человек производит труд для других, который, посредством обмена человека с обществом, с другими, возвращается ему же в другом общественном виде. Труд для других образует общество тем, что человек производя труд, продукт, для других получает через обмен с другими общественный эквивалент своего произведённого труда. Соответственно поэтому продукт принимает форму товара, не произведённой, а обмениваемой вещи.
Потому товар произвести нельзя, можно произвести вещь как товар, но не товар. Параметры товара потому образуются не из производства, а из обмена, который придаёт самому товару конкретность. Эта конкретность связана с тем, что он конкретно обменивается на другой общественный продукт, товар, «стоит» его.
Анализ структуры общества должен находится не в сфере распределения общественного продукта, в распределении ограниченных, недостаточно произведённых благ. Его справедливое распределение не указывают на гармонию общественных отношений. Скорее наоборот, это распределение показывает и создаёт дисбаланс общему, общественному производству, незадействованием механизма образования и функционирования общества.
Этот механизм базируется на труде, который, по мнению утопистов, к распределению общественного продукта не имеет никакого отношения, он всего лишь этот продукт создаёт, производит.
Распределение это другой, следующий этап в функционировании общества, который и показывает какое это общество справедливостью его распределения.
Распределение общественного продукта происходит по труду и только по труду, исходя из сущности, структуры общества. Представлять созданные сообща блага, которые требуют хозяйского и справедливого распределения – значит строить «другое, сраведливое общество».
По труду, который человек произвёл для других, он получает от других общественный эквивалент своего произведённого труда. Этот эквивалент образуется через обмен человека с другими, обществом.
Потому произведённая вещь стоимости иметь и не может, что он не выразил себя социально, полезностью другим.
Труд поэтому только тогда труд, когда имеет общественный эквивалент, выражен в другом общественном, труде. Тем самым, показывая свою полезность для других. Неоплаченный труд бессмысленное выражение, понятие, поскольку труд всегда оплачен выражением его общественным трудом, если он не выразил себя через общество, посредством его, то затраты сил, ума и нервов не есть труд, не является им, поскольку не имеет общественного выражения.
Стоимость это не расходы производства образующие и придающие ценность
товару, а выражение его в другом, общественном труде.
Это позволяет обществу функционировать как живой социальный организм. Только в таком, естественном виде оно подвержено основному его свойству, свойству развиваться. Только так можно объяснить регресс, казалось бы, научно выверенного, планового управления общественным производством.
Плановое управление трудом выражают утопические представления на природу общества, представление того, что общество внутренней структуры не имеет и единственный смысл общества производить общественный продукт, для чего и служит труд.
Общественный труд, по этому взгляду на общество, должен быть организован, который в просто обществе представляет, как писал французский социалист – утопист Шарль Фурье «несогласованный, который противоречит намерениям бога».
Организация труда как раз и вносит несогласованность в общество, тем ,что общество есть согласование труда, производство его для других. Эта согласованность объясняется структурой общества, что труд есть труд, полезный для других, когда воплотился в общественный, когда он представляет полезную сущность для общества.
Он стоит тогда когда стоит общественного труда, труда других, потому и не может быть просто трудом или простым трудом. Нельзя объяснить общество из производства труда, чего пытались сделать утописты.
Объяснение того, что в продожении производства человек, трудящийся, производит необходимую стоимость, которая ему необходима для его собственного воспроизводства, не вдаваясь ни в какие детали, не имеет ни какого отношения к науке. Эта утопия связана с тем, что производство труда не имеет ни какой стоимости, стоимость это общественный труд, выражение произведённого труда в общественном аналоге.
Этот общественный труд и обеспечивает воспроизводство человека, трудящегося. Его получение происходит не из распределения всеми, всем обществом, созданного общественного же продукта. Отсутствие такового объясняется структурой общества, положением человека в нём. Тем, что человек представляет не индивидуальную единицу производящую вместе с другими общий продукт, образующий богатство общества, а производит продукт для других. В труде для других и проявляется индивидуальность, сущность человека, что и образует социальные отношения в обществе.
Таким образом, социальные отношения в обществе находятся не в сфере производства и распределения общественного продукта.
Утопия коммунизма связана с тем, что теория его осуществления предполагала общее «производство стоимости» с распределением её по труду части общественного продукта средставами восстановления труда, остальной фонд общественного продукта, который в «старом» обществе был и представлялся эксплуататорским фондом капиталистов, в «новом» превратится и превратился в общественный.
Что представляет собой утопический взгляд на природу человека и общества.
Труд общества, общественный труд распределяется «по труду» полностью и потому никакого общественного фонда, фонда общественного потребления быть не может. Что выражает и отражает сущность общества образованного трудом для других. Общество своей структурой распределяет общественный труд «по труду». Сущность общества отражает социальный статус человека, выраженного не его биологией, которая предполагает труд затратами сил, а трудом который человек производит для других, социальным трудом. Этот труд и есть то, что является трудом в понятийном, фактическом и конкретном значении этого слова.
Отчуждение труда, производство его для других и образует сущность общество. Общество устроено и построено на отчуждении труда.
Взгляд на это марксизма как на безусловное зло отчуждением труда от человека, того труда, который обеспечивает его собственные нужды. Весь труд должен производиться «для себя», часть его превышающая данное значение, превышающий собственное содержание, представлен фондом эксплуатации, присвоением другими. В «новом» обществе этот фонд должен обоществится, должен производится «для себя» в общем, общественном выражении, для всех его производивших.
Таким образом «новое общество» счастливо избежит отчуждения труда и будет общество производящим «для себя», одна часть этого производства будет распределена «по труду», другая останется общественной.
«По труду» будет распределена та часть общественного производства, которая непосредственно восполняет затраты труда, являясь тем «необходимым» производством, «необходимым» трудом, который исполняет необходимую сущность общества, сущность собственного воспроизводства.
Первобытное общество, это общество, говорит марксизм, в котором весь труд был необходимым. Необходимым для его существования и только с развитием общества, когда труд стал более производительным, стал производить продукт, превышающий непосредственное обеспечение, содержание социальной группы, произошло разложение общины.
Ф.Энгельс пишет: «Всё развитие человеческого общества после стадии животной дикости начинается с того дня, как труд семьи стал создавать больше продуктов, чем необходимо было для её поддерживания, с того дня, как часть труда могла уже затрачиваться на производство не одних только жизненных средств, но и средств производства. Избыток продукта над издержками поддержания труда и образование, и накопление из этого избытка общественного производственного и резервного фонда – всё это было и остаётся основой всякого общественного, производственного и умственного прогресса», т.20 с.199.
Это разложение сразу превратило общество, в классовое общество, через присвоение прибавочного или избыточного продукта.
Но существовало ли развитие до того дня, когда труд семьи стал производить больше своего содержания. Что привело человека, если не развитие, к тому, что он увеличил производство.
Но что такое «труд семьи», показывающий и определяющий понятие развития? Можно ли это понятие применить к человеку, показать развитие на примере человека. Тогда, как и каким образом, при каких условиях человек стал производить больше своего содержания и стал согласен на присвоение другими созданного, произведённого им продукта, если это большое зло?
Анализируя это, можно придти к выводу, об огромной консервативности человека. Большие социальные преобразования в обществе, образование классов, почти не коснулись самого человека. В основании общества остаётся человек трудящийся за кусок хлеба, получающий от общества только трудовостанавливающие средства. Развитие человека, как отдельной личности, согласно этому не происходит, это развитие возможно только через развитие общества, посредством изменения его. Развитие как процесс необъяснён марксизмом, потому что человек в теории не развиваем, тем, что развивается общество, общественные отношения, но не сам человек. Данный консерватизм и послужил причиной отделения труда от капитала, того общественного производства, которое включает в себя и средства производства.
Марксизм показывает, что в основании совершенного общества, каким представляется социализм, остаётся человек труда, человек который получает по труду трудовостанавливающие средства, как допустим при рабстве. Но «социализм» вносит новшество в общество образованием народного капитала, общественных фондов, которые раньше были достоянием эксплуататорских классов.
Прогрессивное свойство труда производить больше своего содержания сразу повело общество не в ту сторону, отделив собственно труд, то, что его обеспечивает оттого, что этот труд производит. Это отделение связано с тем, по словам Ф.Энгельса что: « Труд – такой же товар, как и всякий другой и цена его определяется теми же законами, как и цена всякого другого товара. При господстве крупной промышленности или свободной конкуренции, что как мы увидим дальше, есть одно и тоже – цена товара в среднем всегда равняется издержкам производства этого товара. Следовательно, цена труда то же равна издержкам производства труда, а издержки производства труда состоят из того количества жизненных средств, которое необходимо, чтобы рабочий был в состоянии сохранить свою трудоспособность», т.4 с.324.
Понятия формируют, образуют теорию. Данное понятие труда и товара образовало марксизм как теорию.
Утопичность её заключена в отношении к понятиям. Товар это не вещь, которую продают для возмещения затраченных на его средств, капитала и труда, а при благоприятном стечении обстоятельств и получении некоторой выгоды, прибыли. Труд и товар не определяются и не определимы суммой издержек производства, расходов стоимости для «производства товара», ни в среднем, ни, в крайнем случае.
Фундаментализм и утопия меркантилизма образована тем, что сумма стоимостей издержек, расходов формируют стоимость понятий труда и товара.
Предполагая первоначальную стоимость и образование из этой стоимости производством другую, большую стоимость.
Потому показывается, что производство увеличивает стоимость. Производит «прибавочную» стоимость, восстанавливает прежнюю стоимость и производит ещё больше стоимости.
Цена товара и труда не определяются издержками производства. Издержки производства не образуют само понятие труда и товара. В результате производства не образуется и не функционируют труд и товар как понятия, как сущность. Товар как товар выражает себя в другой, не производственной сущности – обмене и потому произвести товар нельзя, невозможно. Производится вещь, которая в обмене и только в обмене становится товаром. «Производство товара» связано с подменой понятия товара просто произведённой вещью. Произведённая вещь – это просто вещь, а не товар. Чтобы быть товаром вещь должна быть не просто произведена, а произведена для удволетворения общественной необходимости. Эта необходимость выражается и подтверждается обменом, средством взаимодействия людей, образование через это взаимодействие самого общества. Логика К.Маркса сомнительна когда показывает что товар представляет просто пелезную вещь, а полезную вещь можно «рассматривать с двух точек зрения с качественной и количественной». Вещь можно, а товар нельзя, потому что товар можно рассматривать с одной точки зрения его обмениваемости и пропорции которые он создаёт. Утопию и представляет создание «другого» общества, в котором отсутствует обмен и «товары производятся непсредственно для удволетворения потребностей». Для того особым социальным органом производится заказ необходимых этому обществу полезных предметов, товаров, путём управления общественным трудом.
Товар это общественно необходимая вещь, необходимость которой подтверждается обществом через обмен. Только в том случае в товаре есть труд. Труд же, который «производит товар» не является трудом в конкретном, понятийном смысле и не может быть общественно – необходимым, потому что общество не знает, не может знать, полезна ли для него будет произведённая вещь, будет ли она нужна обществу вообще. Труд трудом делает обмен, потому что он показывает нужность труда для других. Труд как понятие обнаруживает себя в полезности для других, в общественной полезности. Труд только тогда труд когда имеет общественную полезность, способен её выразить.
Потому главной задачей науки является конкретизация понятий, основных понятий науки труда и товара, которые в конечном итоге позволят понять как взаимодействуют товары, что такое стоимость, потребительная стоимость.
Если понимать под словом труд деятельность человека, преобразование им природы, одним из факторов производства, наряду с землёй и капиталом, то в конечном итоге обнаружится неразумность человека и общества тем, что производя например гайки, которые нужны, необходимы, человек будет производить их в количестве ему неизвестном. А если учесть что этим занимается другой человек, то их независимое производство должно быть как – то определено, общественно организовано. Но следуя этой логике получается коммунизм какой – то, ведь по словам П.Лафарга, ученика К.Маркса : «если можно посчитать сколько населению нужно хлеба, то можно посчитать сколько нужно обуви». В том то и дело что общество организовывать не надо, не надо его устраивать по- новому, потому что общество уже устроено и организовано, потому что оно общество.
Материал этого строительства – человек и его труд. Общество образовано трудом, но не трудом вообще, который производят все его члены, а особенным, который производится для других. Простейшая микроэкономическая модель объяснения структуры общества это обмен, взаимодействие человека с другими, в данном случае с другим.
Например, когда обмениваются два товара. Их обмен не взаимодействие уже произведённых стоимостей товаров по равенству заключённых в их производство стоимостей, затраченных на их производство.
Обмен это взаимодействие труда, труда человека и труда обшества, хотя бы в качестве общественного труда выступал другой человек, как в простейшей моделе образования и существования общества – обмене.
Обмен придаёт труду и товару конкретность реализацией их сущностей, труда как труда и товара как товара. Потому производство труда и производство товара - абстрактные и ненаучные понятия. Утопия науки и состоит в том, что она выводит, определяет стоимость из производства.
Пытается выяснить, как, каким образом производится стоимость и как на основании этого создаются пропорции обмена из уже существующей, произведённой стоимости.
Утопия марксизма и заключена в том, что она показывает что человек в процессе производства производит стоимость «для себя», а избыток производства «для себя» - поле деятельности социальных преобразователей.
Безрезультатность и бесперспективность этих преобразований заключена в том что стоимость не производится, стоимость есть отношения обмена.
Добавлено: 17 фев 2009, 10:59
Олег
Не могли бы вы тезисно изложить основные положения отраженные в ваших текстах?
Обозначьте, пожалуйста, наиболее близких политэкономистов к Вам.
Добавлено: 19 фев 2009, 16:25
Барон
Теорию образуют, формируют понятия. Понятие труда, разъясняемое современной социальной наукой, что он просто труд, производящий все ценности на земле. Все ценности на земле произведены трудом и что труд просто труд, который их произвёл – представляют замкнутый круг, из которого не может выбраться наука.
Труд не просто труд, а особенный, потому особенный и потому не просто труд, что он создаёт, образует общество, гражданское общество. Труд только тогда труд когда он производится для других: например одно и тоже действие мытьё полов, если уборщица моет его в учреждении это труд, если она моет его дома это не труд, это абстрактный труд. Потому марксизм и выглядит утопией что производство труда есть для него конкретный труд, потому что конкретно и фактически произведен или производится. В обмене этот конкретный труд произведённым конкретно рабочим превращается в просто абстрактный труд. Сам обмен можно организовать на результатах конкретного труда.
Особенность труда, его социальная сущность, а потому и конкретная сущность, говорит о том, что труд только тогда труд когда он полезен другим, обществу. Производство труда не может выявить эту полезность. Труд, который выполняет, производит токарь или пекарь не может быть сразу полезным исходя из производства ими гаек и хлеба. Труд в гайке или хлебе будет содержаться только тогда, когда они будут полезны обществу, другим.
Труд для других образует, создаёт гражданское общество, соединяет людей вместе. Потому произведённая вещь, для того чтобы причислить её к товарам, должна быть не объективно полезна, а потому быть «потребительной стоимостью», в силу этой полезности. Произведённая вещь должна быть полезна для других, для общества. Эта полезность проявляет себя только в обмене, взаимодействии с другими, поскольку вещь не просто производится, а производится для других. Утопические потуги вычислить, определить стоимость до обмена, для того чтобы этот обмен организовать, обречены, потому что стоимость образуется из обмена и обменом. Потому и писал П.Б.Струве что «ценность как нечто отличное от цены, от неё независимое, её определяющее есть фантом». Рынок, о котором так много говорят это не достигаемая или достигнутая цель, а образует общество, его структуру и сущность.
Пропорции обмена и есть стоимость, которая отражает, сколько общественного труда даётся в обмен товара. Если книга сегодня стоит на 10рублей меньше, чем вчера, никакого отделения стоимости от цены не происходит, просто отражают полезность её для других, через её цену. Её стоимость и цена тождественные понятия выражающие отношения товара(книги)к общественному труду, труду других.
Стоимость книги выражает то что она стоит 100 рублей не потому что создаёт близкую к этому значению затрату денег на её производство, а то что она покупает общественный труд согласно этому значению. Порукой тому есть то, что до обмена нет и не может быть ни товара, ни стоимости. Товар и стоимость проявляют себя только в обмене. Стоимость товара W = C +V+ m, это не составляющие стоимости, образующие стоимость товара для нормального или справедливого обмена, а то, что получено по результатам обмена. Распределение общественного продукта определяется стоимостью.
Общественный труд, получаемый за товар равен ему по одинаковости труда.
На приведённой выше формуле знак равенства определяет одинаковость труда товара и общественного труда, даваемого взамен.
Потому распределение общественного труда происходит по – труду, по труду который покупает данный товар. Он обменивается на общественный труд, которого хватает на средства труда C, оплату рабочей силыV и остаётся еще остаток m.
Марксизм же это показывает что стоимость не конкретный общественный труд получаемый из обмена, а то что она производится. Рабочий, говорит он, создаёт, производит больше стоимости, чем требует его содержание. Потому стоимость труда есть величина, которую он производит. Его производство содержит стоимость больше его содержания на величину «прибавочной» стоимости. Этим выражается утопическая меркантилистская мысль, что труд возмещает затраты по собственному воспроизводству и производит стоимости больше этого значения. Труд не производится «для себя» и не производит стоимость «для себя»,труд производится для других, в это его единственная и конкретная сущность, поскольку труд есть труд тогда и только тогда когда проявил свою сущность полезности для других, который оплачивается трудом других.
Добавлено: 04 июн 2009, 16:57
Олег
Барон писал(а):Теорию образуют, формируют понятия. Понятие труда, разъясняемое современной социальной наукой, что он просто труд, производящий все ценности на земле.
Понятие и формулировку, я так и не увидел.
Вот разные формулировки.
Труд — целесообразная, материальная, общественная, орудийная деятельность людей, направленная на удовлетворение потребностей индивида и общества.
В процессе труда человек опосредует, регулирует и контролирует обмен между собой и природой. Изменяя в процессе труда природные условия своей жизни, человек изменяет и свою собственную природу, развивает свои творческие силы и способности. Труд представляет собой как способ отчуждения человека от природы, так и форму связи человеческого общества с природой.
Как экономическая категория, труд представляет собой один из факторов производства.
В историческом материализме труд рассматривается как своеобразная субстанция истории, как фундаментальный способ человеческой жизни, как «клеточка» всего многообразия форм отношения человека к миру. В процессе целенаправленной трудовой деятельности человек (субъект труда) с помощью созданных им орудий труда преобразует предмет труда в необходимый ему продукт. Продукт труда обусловлен спецификой предмета (материала), уровнем развития орудий, целью и способом его осуществления.Продукт труда обусловлен спецификой предмета (материала), уровнем развития орудий, целью и способом его осуществления. В цели продукт труда существует до его создания в голове человека идеально. Хотя цель организует процесс труда, подчиняя волю действующего субъекта, однако главным критерием развитости труда являются орудия труда. В них опредмечен (выражен в предметной вещественной форме) уровень развития материального производства, тип общественного разделения труда. Кр.того, в процессе труда возникают особые отношения м.людьми - производственные отношения. Поскольку труд - деятельность общественная, коллективная, возникает потребность в средствах её организации. Таким организующим и контролирующим средством стала членораздельная речь, язык. Дальнейшее развитие общества в значительной мере зависит от совершенствования орудий труда и производственных отношений. Эти характеристики труда существенным образом отличают характер человеческой деятельности от инстинктивного поведения животных, что позволило Марксу К. и Энгельсу Ф. рассмотреть труд в качестве своеобразного "творца" человеческой истории, создать "трудовую гипотезу" происхождения человека и общества (антропосоциогенез).
Добавлено: 04 июн 2009, 17:04
Барон
Открытие истины в конкретизации понятий. Так вот понятие труда применимо не к удволетворению потребностей индивида, в картошке, которую он вырастил и съел, а в картошке, которую он вырастил для других, вырастил для удовлетворения потребностей общества.
Добавлено: 04 июн 2009, 17:13
Олег
Барон писал(а):Открытие истины в конкретизации понятий.
Открытие истины в практике.
Ибо только она критерий истины. Мне кажется, в ваших рассуждениях, смешаны ряд понятий. И прежде всего вы опускаете смысл такого понятия в марксизма, как продукт труда.
Добавлено: 04 июн 2009, 17:22
Олег
"К критике политической экономии")
"произведение К. Маркса, которое вместе с 1-м т. "Капитала" (1867) ознаменовало революционный переворот в политической экономии. Опубликовано в 1859. Написанию этой работы предшествовали экономические исследования Маркса в 1850—1858. Среди экономических рукописей 1857—1859 имеются фрагменты первоначального текста первого выпуска "К к. п. э.", а также набросок плана намечавшейся 3-й главы (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2 изд., т. 46, ч. 2, с. 407—96, 513—21).
Во 2-м издании Соч. К. Маркса и Ф. Энгельса работа "К к. п. э." вошла в 13-й т.
В предисловии к "К к. п. э." Маркс дал классическую характеристику материалистического понимания истории. Он указывал, что в общественном производстве люди вступают в определённые, не зависящие от их воли, производственные отношения, которые соответствуют определённой ступени развития производительных сил. "Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания... Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание. На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями, или — что является только юридическим выражением последних — с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции" (там же, т. 13, с. 6—7). Буржуазные производственные отношения представляют собой последнюю антагонистическую форму общественного процесса производства. Но вместе с тем развивающиеся в недрах буржуазного общества производительные силы создают материальные условия для разрешения этого антагонизма. "Поэтому буржуазной общественной формацией завершается предыстория человеческого общества" (там же, с.
. Имея в виду прежде всего капитализм, Маркс писал, что "ни одна общественная формация не погибает раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора..." (там же, с. 7).
В рецензии на работу "К к. п. э." Ф. Энгельс отмечал, что из материалистического понимания истории вытекают "... в высшей степени революционные выводы не только для теории, но и для практики..." (там же, с. 491). В этой работе Маркса уже были заложены основы анализа капиталистического способа производства. Исследование товарной клеточки капитализма и её дальнейшего развития в виде денег Маркс рассматривал как предпосылку для анализа капитала и прибавочной стоимости, всей совокупности производственных отношений капитализма.
Анализ двух сторон товара — потребительной стоимости и стоимости — потребовал рассмотрения двойственного характера труда, создающего товар. Маркс показал, что одна из характерных особенностей труда в условиях частной собственности заключается в том, что общественные отношения между людьми представляются как отношения вещей. Стоимость выступает как отношение между товаровладельцами, прикрытое вещной оболочкой.
В предисловии к 1-му т. "Капитала" Маркс отмечал, что содержание работы "К к. п. э." резюмировано им в 1-м отделе "Капитала", причём "многие пункты, которые там были едва намечены, получили здесь дальнейшее развитие..., и наоборот, положения, обстоятельно разработанные там, лишь вкратце намечены здесь" (там же, т. 23, с. 5). Так, в работе "К к. п. э." Маркс ещё не прослеживает развитие форм стоимости — от простой к денежной. Как стоимость, так и меновая стоимость выражаются им обычно одним и тем же термином "меновая стоимость". Здесь отсутствует также анализ двух полюсов выражения стоимости — относительной формы стоимости и эквивалентной. Напротив, содержащийся в работе "К к. п. э." материал по теории денег более обширен, чем соответствующие разделы 1-го т. "Капитала". Маркс показал в этой работе, что деньги с необходимостью порождаются самим обращением. В роли денег начинает функционировать особый товар, природные свойства которого позволяют именно ему служить адекватным бытием стоимости, выступать в процессе обмена между частными товаропроизводителями в качестве воплощения общественного труда. Золото и серебро выступают в виде денег и имеют стоимость не потому, что они выполняют определённую общественную функцию, а потому, что они представляют собой продукты труда. Деньги являются наиболее развитым выражением стоимости, результатом развития заложенного в товаре противоречия между конкретным и абстрактным трудом, между потребительной стоимостью и стоимостью. В этой форме частный труд выступает как труд общественный.
Проанализировав различные функции денег (мера стоимости, средство обращения, средство образования сокровищ, средство платежа, мировые деньги), Маркс показал, что все эти функции развиваются вместе с развитием капиталистического способа производства. Так, функция денег как платёжного средства с развитием буржуазного производства расширяется за счёт их функции как покупательного средства (средства обращения), а с ломкой границ внутреннего обращения, с образованием мирового рынка деньги всё в большей степени играют роль мировых денег, всеобщего средства обмена. Маркс сформулировал закон, определяющий количество денег, необходимых для нормального обращения, устанавливающий зависимость массы обращающихся денег от цен товаров, от скорости их обращения и от суммы взаимно погашаемых платежей.
В этой работе Маркс завершил критический анализ мелкобуржуазной утопической теорий "рабочих денег", разрабатывавшихся Дж. Греем (См. Грей), Дж. Ф. Бреем (См. Брей) и др. английскими социалистами, а также П. Ж. Прудоном и его последователями. Маркс показал, что уже в форме денег содержится абстрактная возможность кризиса. Чтобы эта возможность превратилась в действительность, необходим переход от простого товарного производства к капиталистическому. С этим переходом противоречие между частным и общественным трудом, заключённое в товаре, перерастает в более развитую форму — в противоречие между общественным характером производства и частнокапиталистическим способом присвоения. Только в условиях капиталистического способа производства абстрактная возможность кризисов переходит в действительность. Экономическая теория Маркса, впервые в зрелой её форме опубликованная в работе "К к. п. э.", идейно вооружала и сплачивала рабочий класс в его борьбе против буржуазии и основ капиталистического строя.
Лит.: Леонтьев Л. А., О работе К. Маркса "К критике политической экономии" (1859—1959), М.,1959; Малыш А. И., Формирование марксистской политической экономии, М., 1966, с.331—49.
В. С. Выгодский.
Добавлено: 04 июн 2009, 17:26
Олег
ТЕОРИЯ СТОИМОСТИ И ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ
МАТЕРИАЛИЗМ
(К 40-летию «Капитала», 1867-1907)
Некоторые места из сохранившегося письма Маркса к его благородному, просвещенному отцу бросают яркий свет на философское развитие гениального творца, исторического материализма. Эти места обнаруживают с полной отчетливостью процесс созревания материалистической диалектики, составляющей философскую основу «Капитала». Юный - девятнадцатилетний - Маркс пишет в этом письме: «Я должен был заниматься правом, но чувствовал, что прежде всего мне надо одолеть философию». Начав с вопросов философии и этики в широком смысле этого слова, чувствуя в себе могучие задатки общественного реформатора, юноша испытывает непреодолимую потребность в выработке общего философского миросозерцания, из которого должны вытекать принципы научного исследования и методы практической деятельности. Охваченный жгучей любознательностью, страстным, неудержимым стремлением разрешить мировые проблемы, юный Маркс проводит бессонные ночи в лихорадочной, напряженной духовной борьбе. Он излагает результаты своих размышлений, он недоволен этими результатами, замечая и чувствуя везде пробелы и недочеты; он пишет и без сожаления сжигает написанное. Бурный, стремительный, беспокойный, но в той же мере терпеливый, настойчивый, энергичный ум ищет разрешения величайшей проблемы, поставленной классической философией. Проблема эта - «отношение бытия к долженствованию» (1). Сознательно и критически. эта проблема была поставлена Кантом. Глубокая и оригинальная постановка вопроса об отношении бытия к долженствованию отцом критицизма нисколько однако не помешала ему разрешить этот вопрос в духе старой христианской метафизики. Бытие - это чувственная, изменчивая, призрачная природа; долженствование принадлежит миру духовному, стоящему по ту сторону конкретной реальной действительности. Трагический конфликт между разумом и чувственной природой, между идеалами и действительностью, между необходимостью и свободой находит свое окончательное разрешение в первоначальном источнике разума, свободы и идеалов, в так называемом потустороннем царстве. Против этого дуализма восставали многие, а наиболее энергично вел против него борьбу Фейербах. Но Гегель, ставший на почву исторической диалектики, разрешил эту задачу с наибольшим глубокомыслием. Что разумно, то действительно, и что действительно, то разумно, гласит классический ответ на классический вопрос. Разум, идеалы., долженствование, вытекающие с необходимостью из действительности, должны, с необходимостью стать действительностью. Противоречие бытия и долженствования имеет место на .всякой данной ступени исторического развития, поскольку история идет вперед, но это противоречие находит свое постоянное разрешение на протяжении всего исторического процесса, непрерывно достигая единства и непрерывно удаляясь от него. Долженствование, порожденное действительностью, становится в противоречие к последней и, само превращаясь в действительность, порождает новое долженствование. Если, таким образом, с дуалистической точки зрения Канта примирение этого противоречия .возможно в абсолютном, покое, то согласно диалектике, оно находит свое разрешение в непрерывном движении. Маркс примкнул к общей точке зрения Гегеля, приняв общий принцип исторической диалектики, уничтоживший кантовский дуализм. Но диалектика Гегеля исходит из идеалистического начала. Диалектический процесс ведет свою родословную от потусторонней платоновской идеи. Согласно идеалистическому исходному пункту Гегеля содержанием диалектического развития является идея, пустая абстракция; вследствие этого сама диалектика, лишенная всякого действительного содержания, часто превращается в пустую софистику чистых, отвлеченных понятий.
Маркс, стремившийся не только к умозрительному объяснению мира, но и к изменению его, в конкретной деятельности искал твердую точку опоры. Идя через метафизику и проникая во все ее тайны, Маркс ведет против нее решительную борьбу и одерживает над ней блестящую победу.
Эта борьба и эта победа изображена Марксом в вышеупомянутом письме: «Вначале, - пишет Маркс, - я изложил так милостиво окрещенную мною метафизику права; это значит - основоположения, размышления, определения, понятия, оторванные от всякого живого права и какой бы то ни было живой действительной формы, точь-в-точь как мы это встречаем у Фихте, только у меня это вышло более современно и менее содержательно. К этому присоединилась еще ненаучная форма математического догматизма, соответственно которому субъект суетится вокруг объекта, резонерствует по поводу его, вместо того, чтобы развернуть самую вещь, вместо того, чтобы обнаружить ее богатое, развивающееся, живое содержание. Этот метафизический метод является с самого начала препятствием к истинному пониманию предмета. В конкретном выражении живого мира идей, каким является право, государство, природа, вся философия, предмет должен быть прослежен в своем развитии, произвольная предвзятая классификация не должна иметь места; исследователь должен раскрыть разум самой веща, присущие ей. противоречия, - одним словом, он должен развернуть и. обнаружить процесс ее внутренней, борьбы а показать путь, на котором она достигает своего единства» (2). Тут уже обнаруживается сила мысли и метод автора «Коммунистического манифеста», «Zur Kritik der Politischen Oekonomie» (3) и «Капитала», и стало быть вполне определяются общие философские принципы, которыми руководился Маркс в своей теоретической и пролетарской деятельности. И недаром же он поместил формулировку своей философско-исторической концепции в предисловии к «Zur Kritik der Politischen Oekonomie» и также недаром счел нужным в предисловии к «Капиталу» указать читателю на то, что принятая им диалектика Гегеля поставлена у него на ноги. Сделанные Марксом указания на метод, помещенные в предисловиях к экономическим трудам, имели своей явной целью объяснить читателю, что эти труды написаны с точки зрения диалектического материализма и что следовательно все экономические и социологические выводы, добытые творцом научного социализма, обязаны именно этому методу.
После этих предварительных замечаний перейдем к рассмотрению главных принципов теории стоимости с точки зрения диалектического метода.
Как известно, основное ядро «Капитала» представляет теория стоимости и вытекающая из сущности стоимости теория прибавочной стоимости. Теория стоимости, признающая труд за основу обмена, открыта не Марксом. Раннее развитие капиталистических отношений в Англии подсказало мыслителям этой страны, что единственным регулятором обмена является труд.
О том, что меновая стоимость определяется затраченным на производство товаров трудом, мы читаем у Гоббса., у Локка; этот взгляд развит у Пети; а у Адама Смита - и в особенности у Рикардо - теория стоимости, исходящая из труда, становится центральным положением экономических исследований этого великого экономиста.
Тем не менее все эти предшественники Маркса, начертавшие путь, по которому должна следовать политическая экономия, оставили автору «Капитала» обширное невозделанное поле для самостоятельной оригинальной обработки. Самый блестящий представитель классической экономии, Рикардо, рассматривал капиталистические отношения односторонне, под углом их бытия, но не с точки зрения их возникновения и исчезновения. Имея дело с готовыми формами, исследуя лишь их временное содержание, гениальный экономист смотрел на капиталистический порядок как на естественный закон общественной жизни. Вследствие этого методологического недостатка исследования Рикардо страдают неполнотой и неясностью. Совсем иначе приступил Маркс к решению сложной общественной задачи.
Перевернув систему Гегеля и придя к общефилософскому материалистическому выводу, что «идеальное есть переведенное и переработанное в человеческой голове материальное», он начинает исследование сложных общественных отношений с материи, с объекта, устраняя с самого начала сознание, психологию и всю субъективную надстройку, которая, согласно полученной им философской формуле, появляется post factum. «Богатство общества, в котором господствует капиталистический способ производства, является «огромным скоплением товаров», а отдельный товар - его элементарной формой». «Товар есть прежде всего внешний предмет, вещь, которая своими свойствами удовлетворяет какую-либо человеческую потребность. Характер этой потребности, возникает ли она например в желудке или в фантазии, нисколько не изменяет дела. Речь не идет также и о том, каким образом вещь удовлетворяет человеческой потребности, непосредственно, как предмет потребления, или косвенно, как средство производства». Эти первые вступительные строки уже ясно определяют объективный материалистический метод. Анализ начинается не с готовых сложных форм общественной жизни, а с отдельного предмета, товара. Товар есть прежде всего внешняя вещь, удовлетворяющая человеческую потребность. Природа потребности с самого начала исключается из области политической экономии. Природа потребности, качество последней, ее целесообразность, иначе сказать, различные и многообразные отношения субъекта к объекту, могут составить предмет психологии, этики, эстетики, но не служат основой общественных отношений. Это первое определение сразу устраняет ту путаницу понятий, которую вносили и до сих пор вносят эклектики в экономическую область благодаря грубому смешению экономических и психических явлений.
Подвергая тонкому, всестороннему и, мы бы сказали, жестокому анализу товар, Маркс постепенно обнаруживает, что физические, химические и прочие телесные свойства не могут быть регуляторами меновых отношений. Путем изоляции данной природой материи, с одной стороны, и природы потребности субъекта, с другой - Маркс приходит к заключению, что меновая стоимость основана на заключающемся в товарах труде.
Но автор «Капитала» не успокаивается на этом выводе. Глубокий и беспощадный аналитик идет дальше и глубже, открывая, в самом труде две стороны, и это открытие имеет огромное значение, на котором, по справедливому замечанию Маркса, «зиждется все понимание политической экономил». Сообразно этому открытию труд должен рассматриваться с двух сторон. С одной стороны, труд является общим, однообразным, лишенным всякой индивидуальности элементом, поскольку все товары представляют собою продукт труда, т. е. траты рабочей силы, присущей всякому человеку. А с другой стороны, общий, безразличный труд проявляет себя в различных индивидуальных формах, поскольку он является создателем индивидуальных вещей, приспособленных к разнообразным потребностям.
Труд ткача и труд портного равнокачественны, так как представляют собою трату тождественной по качеству силы или равнокачественное отчуждение человеческого существа. Но, одинаковые по существу, труд ткача и труд портного расходуются в различных индивидуальных формах; форма, в которой ткач тратит свою силу, отличается от формы, в которой портной тратит свою. Труд, воплощенный в - ставших бессмертными - холсте и сюртуке тождественен и различен в одно и то же время. Труд стало быть заключает в себе основное противоречие. Как трату простой силы он представляет собою одинаковую субстанцию, присущую всем произведенным предметам, но как целесообразное, конкретное проявление он выступает на сцену действительности в различных, друг на друга не похожих формах. Противоречивый характер труда порождает противоречие, свойственное товару. Товар есть потребительная стоимость и меновая. Конкретная целесообразная форма труда относится к потребительной стоимости, общий, безразличный труд составляет основу меновой. Товары, как потребительные стоимости - отличаются друг от друга, как меновая - они тождественны. Это коренное противоречие является одним из необходимых условий обмена (4). Товары вообще вступают в обмен потому, что они различны, а обмен совершается в определенных количествах, в которых один товар приравнивается к другому, на том основании, что товары тождественны. Далее, данный товар, тот же сюртук, не в состоянии конкретно выразить свою стоимость без отношения к другому, отличному от него продукту труда.
Он выражает свою стоимость с помощью тела другого товара. Общий безразличный труд, воплощенный в сюртуке, находит конкретную форму выражения в индивидуальном труде другого товара, в холсте. Общий труд, воплощенный в сюртуке, сбрасывает с себя на мгновение свою собственную сюртучную форму для того, чтобы выразить тождество своей души с душой холста. Тот момент, когда холст застывает в качестве эквивалента, представляет начало развития денег. Мы видим таким образом, что заключающееся в труде противоречие послужило Марксу исходной точкой для его глубокого анализа происхождения и развития такого общественного и сложного явления, каким являются деньги. Деньги - прежде всего товар, и как всякий товар - продукт труда. С того времени как оддин товар становится эквивалентом, его тело, его конкретная форма делается формой проявления общего, безразличного общественного труда, воплощенного во всех противостоящих ему товарах. Выделенный и застывший в качестве эквивалента товар обладает способностью отражать все товары, потому что он, как товар, является продуктом противоречивого труда. Одним словом,. стоит внимательно и серьезно вникнуть в анализ, представленный Марксом в первой и самой трудной главе «Капитала», стоит проследить все звенья этого анализа - от вскрытии общественных свойств товара до законченной эквивалентной формы, - чтобы понять, что вся сложная цепь исследования берет свое начало в открытом Марксом двойственном характере труда.
Благодаря этому открытию Марксу удалось найти генезис денег, обнаружить процесс развития этого приятного, но весьма таинственного предмета и определить его функции (5). Спрашивается теперь, каким методом руководился Маркс? Тем методом, который намечен в вышеприведенном письме, который формулирован в предисловии к «Zur Kritik» и о котором с полной определенностью говорится в предисловии к «Капиталу».
По Гегелю, односторонний, ограниченный рассудок, стремясь избегнуть противоречия, впадает в противоречие с противоречивой действительностью. Чтобы не впасть в трагическое или комическое противоречие с противоречивой действительностью, необходимо ее исследовать в ее противоречивом проявлении и развитии. В последнем, окончательном итоге сущность основной философской проблемы всегда сводилась к вопросу об отношении множества к единству, индивидуальных, конкретных явлений к общей проявляющейся в этих явлениях субстанции. Метафизика, в своем стремлении избежать противоречия, сосредоточивала свое внимание либо да единстве и субстанциальности вселенной, либо на конкретном мире явлений, воспринимаемом нашими чувствами. В первом случае она отрицала действительность конкретной, являющейся нашим чувством природы, объявляя конкретный мир явлений признаком и обманом чувств; во втором случае она признавала конкретный мир явлений, но отрицала единство (6).
Там субстанция, оторванная от мира явлений, образовывала потусторонний умопостигаемый мир, тут мир явлений, оторванный от субстанции, представлял собою бессмысленный, разрозненный и несвязный хаос. Там признание единства приводило к отрицанию множества, тут из признания множества следовало отрицание единства: там было найдено единство мира, но был потерян мир; тут признавался мир явлений, но было потеряно единство. Из односторонности первого рода мышления следовала догматическая .идеалистическая метафизика; из ограниченного мышления второго рода - догматический метафизический скептицизм, который большей частью находил свое дополнение в религиозных мистических верованиях.
Диалектика не отделяет множества от единства, индивидуализации от единого бытия, модуса от субстанции, мир явлений от вещи в себе (7).
Этой именно диалектической точки зрения придерживался Маркс. Но тут нас прерывает грозный «марксистообразньгй» махист, новый ревизионист и углубитель теории Маркса. «Как, - восклицает последователь последней философской книжки, - разве Маркс, исходивший из опыта, признавал субстанцию, независимую от ощущения вещь в себе». Да, признавал. Но признавал не метафизическую субстанцию, оторванную от мира явлений и представляющую объективированное субъективное сознание, перенесенное за пределы чувственной, воспринимаемой природы и превращенное таким образом в самостоятельное существо.
Действительная, реальная природа - материя, существующая вне воспринимающего субъекта и проявляющаяся в конкретном мире явлений, была исходным философским положением убежденного материалиста Маркса, перевернувшего идеалистическую систему Гегеля.
Философское материалистическое мировоззрение составляет центральную основу, точку отправления глубокой и гениальной критики, направленной Марксом против Бруно Бауэра и компании. Бруно Бауэр, возрождавший субъективный идеализм Фихте, доказывал, что внешняя реальная природа есть продукт бесконечного сознания.
Подобно Маху и махистам, Бруно Бауэр исходил из отрицания внешней реальной действительности, рассматривая ее как плод творчества субъекта (8). Что же отвечал Маркс этому субъективному идеалисту? Вот что: «В своей критике субстанции он (Бруно Бауэр. - Л. А.) оспаривает не метафизическую иллюзию, a ее действительное мирское содержание (то же самое делает Мах. -
Л. А.); он отрицает природу, ее существование вне человека и ее существование в самом человеке. Не предполагать субстанции ни в какой области значит для него (и также для Маха. - Л. А.) не признавать отличного от мышления бытия», «отличного от субъекта объекта», «отличного от «я» «ты» (9). Как видите, Маркс признавал субстанцию, признавал независимое от мышления бытие, признавал независимый от субъекта объект. Маркс, стало быть, критиковал махизм, когда вел горячую борьбу против «гносеологии» критической критики. И можно только удивиться тому неслыханному и непостижимому легкомыслию, с которым махообразные социалдемократы искажают взгляды гениального творца научного социализма. Можно не понимать теории Маркса, можно, не понимая этой теории, критиковать ее, но искажать взгляды ее основателя... нельзя.
Но вернемся к теории стоимости. С точки зрения диалектического материализма, Маркс подошел к исследованию меновой стоимости и с помощью этого метода было им сделано открытие двойственного характера труда. Теория стоимости и происхождение и развитие денег насквозь пропитаны диалектическим материализмом. Стоит только вспомнить, какое объяснение давалось деньгам разными экономистами, для того чтобы не забыть сущности теории денег автора. «Капитала». Деньги представляют собою простой знак, созданный для удобства обмена; они не что иное, как продукт сознательного соглашения и т. д. Правда, школа Адама Смита отлично понимала и сильно подчеркивала мысль, что деньги есть товар, как все прочие товары, выделенный людьми для удобства обмена, но и отсюда, как совершенно правильно заключает Зибер, следовало, «что если бы люди хорошенько захотели, то и при нынешних условиях производства они прекрасно могли бы обойтись без денег, и если они этого не делают, то единственно потому, что это повлекло бы за собою некоторые неудобства при обмене одних произведений на другие» (10). А это, разумеется, большое заблуждение. Чего же не понимали представители классической школы? Они не понимали того, что деньги являются продуктом постепенного общественного развития, обусловленного ростом раздробления общественного труда, которое приводит к тому, что продукты производятся не для удовлетворения потребностей производителей, а для удовлетворения потребностей других людей; а при такой общественной организации деньги органически связаны со всем общественным механизмом. Мы не можем здесь входить в подробный анализ вопроса об отношении теории Маркса к классической экономии (11), да это и не входит в задачу нашей статьи. Нас интересует метод, и нашими замечаниями о недостатках классической школы мы имели в виду указать лишь на то, что отсутствие метода развития помешало и ясным головам прийти к правильным, исчерпывающим выводам.
Материалист и диалектик Маркс следит шаг за. шагом за ходом общественного развития и связанным с этим развитием выделением и развитием общего эквивалента. За спиной людей, без их сознательного согласия постепенно выделяются бык и корова и, становясь эквивалентом, получают отличные от их телесной конкретности идеальные, сверхчувственные, абстрактные, общественные свойства. Эти весьма конкретные и материальные существа превращаются впоследствии в металлические и бумажные деньги, в математические отвлеченные выражения, понятные всем людям всего земного шара. И люди, создавшие этот феномен, придающие ему одинаковое значение, не понимают его действительного содержания. Будучи созданием общественной деятельности людей, деньги как общественное явление остаются для них непроницаемой, мистической тайной. Раскрыв эту тайну и обнаружив сущность денег, Маркс приходит к следующему заключению: «Работа научной мысли, исследующей формы человеческой жизни и следовательно стремящейся к их научному анализу, идет вообще путем, совершенно противоположным тому, которым идет реальное развитие. Научное исследование начинается post factum и, стало быть, исходит от готовых результатов процесса развития. Формы, которые превращают продукты труда в товары и потому предшествуют товарному обращению, обладают уже устойчивостью естественных форм общественной жизни, прежде чем люди начинают отдавать себе отчет не в историческом характере этих форм, которые, наоборот, кажутся им неизменными, а в их содержании» (12). В высказанной здесь мысли нетрудно узнать знаменитое положение Гегеля, что сова Минервы вылетает ночью. Но у идеалиста Гегеля понятие было вначале, и потому его строго материалистический вывод, что сознание появляется post factum, стоял в резком противоречии к исходной идеалистической посылке. Маркс устранил это противоречие. Согласившись с Гегелем в том, что ход развития совершается путем внутренних противоречий, Маркс, вставший на материалистическую почву, сделал диалектику содержательной, или, выражаясь точнее, он понял истинное содержание диалектики. Теория стоимости представляет блестящий, классический образец диалектического мышлении и неоспоримое подтверждение правильности и плодотворности этого метода. Теория стоимости и все ее звенья, представленные в «Капитале», не логические абстракции, как это голословно утверждают буржуазные «критики», а на деле соответствуют действительной истории развития обмена и истории эквивалента. Метод, выведенный Марксом из разума действительности, дал ему острое оружие к пониманию действительности и проникновению во все ее скрытые формы.
Мы показали вкратце и конечно далеко не полно тесную связь диалектики исторического материализма с главными положениями теории стоимости. Теперь встает перед нами другой вопрос, - вопрос, составляющий центр тяжести всех «критических» походов, направленных против системы взглядов автора «Капитала», а именно: стоит ли в связи и соединял ли сам Маркс философский материализм с материализмом историческим? Откровенно говоря, это вопрос архинелепый, ибо связь философского материализма с историческим выступает решительно вэ всех произведениях основателя диалектического материализма, проникая собою абсолютно все его взгляды. И приходится только удивляться «усердию», «любознательности» и «теоретической» основательности «критических» социал-демократов, ищущих ясности там, где предмет ясен до поразительности. Но пока «критики» не перестанут путать, мы не перестанем объяснять. Исходя из этого соображения, мы опять поставили этот вопрос, а для ответа позволим себе привести обстоятельные выдержки из «Капитала», в которых прямо и непосредственно показано, что материалистическое понимание природы служило фундаментом материалистического объяснения истории п всех экономических принципов.
«Труд, - читаем мы там, - есть прежде всего процесс, происходящий между человеком и природой, процесс, в котором человек посредством своей деятельности содействует обмену веществ между собой и природой, регулирует и контролирует его. По отношению к данной природой материи он сам выступает как сила природы. Он приводит в движение присущие его организму естественные силы - руки, ноги, голову, для того чтобы присвоить себе материю в пригодной для него форме. Действуя в этом процессе на внешнюю природу и изменяя ее, он в то же время изменяет и свою собственную природу. Он развивает дремлющие в нем силы и делает себе подвластной работу этих сил» (13). «Процесс труда заключает в себе следующие простые моменты: целесообразную деятельность или самый труд» предмет труда; земля (экономически в нее включается вода), наделяющая с самого начала человека пищей, готовыми средствами существования, является без всякого его содействия всеобщим объектом человеческого труда. Все предметы, в отношении которых труд лишь разрывает их непосредственную связь с землей, суть объекты труда, данные природой» (14). «Орудие труда - это предмет или совокупность предметов, которые рабочий ставит между собой и объектом труда и которые служат проводниками его воздействия на данные объекты труда. Он пользуется механическими, физическими, химическими свойствами тел, чтобы соответственно своей цели заставить их действовать как силы на другие тела» (15). «Само» данное природой вещество становится органом деятельности человека, - органом, который он присоединяет к своим собственным органам, удлиняя таким образом вопреки библии свое тело. Земля, которая является первоначальной кладовой его местных припасов, образует также и первоначальный арсенал его орудий труда (16).
Просим читателя серьезно вникнуть в содержание приведенных выдержек. Природа внешняя, действительная природа, является первой, необходимой предпосылкой всего построения Маркса. Природа - не продукт бесконечного сознания, не комплекс субъективных ощущений человека, а наоборот, человек - ее часть. В процессе воздействия на внешнюю природу он - человек - изменяет свою собственную природу.
В постоянном взаимодействии сил внешней, окружающей природы и внутренней природы человека растут, развиваются, усложняются и совершенствуются его субъективные силы и его понимание окружающего мира, его сознание. В природе человек находит некоторые орудия готовыми, и с помощью найденных орудий, под их влиянием, он начинает производить орудия самостоятельно, комбинируя, видоизменяя данную природой материю, согласно развивающимся в этом же процессе потребностям. Вспомним теперь, что орудия труда лежат в основе материалистического понимания истории; вспомним, что орудиями и степенью их развития определяется историческое движение и общественное строение всякой данной эпохи, и нам станет ясна неразрывная, органическая связь, существующая между философским и историческим материализмом.
Материалистическое понимание истории нас учит, что двигательной силой исторического развития является не дух, не чистое сознание, не субъективные ощущения, а видоизмененная человеком реальная, действительная природа - орудие труда.
Попробуем теперь уничтожить фундамент марксового здания, вычеркнем действительность природы и согласимся с идеалистами, что человек - не часть природы, а ее создатель, что бытие природы - не истинное бытие, а плод субъективного сознания или субъективных ощущений, - сделаем это, и мы придем к непреложнному, очевидному заключению, что от всей системы Маркса не останется ни одного атома.
Ибо, если мы станем исходить из идеалистическогоо начала, нам придется везде и повсюду, как в области научного исследования, так и .в. сфере практической деятельности, иметь дело не с существующими, сложившимися вне нас конкретными объективными условиями, а с «всемогущим», «творящим» конкретную, реальную действительность сверхопытным сознанием или субъективным ощущением.
Но идеалист никогда не был последователен; всемогущая, властная действительность, шутя и издеваясь над ним, заставляла его отступать от занятых им позиций. И если великие идеалисты, творцы классической философии, были часто вынуждены изменять идеализму и становиться на конкретную, материалистическую почву, впадая таким образом в непоследовательность и совершая самый страшный грех с точки зрения философского мышления, то идеалисты нашего времени являются прямо-таки жалкими игрушками объективного хода вещей, выступившего в нашу эпоху с такой силой и такой яркостью, как никогда.
Современные идеалисты чувствуют свою беспочвенность. Чрезвычайно типичным примером этой беспочвенности могут служить хотя бы рассуждения Уильяма Джемса. Этот серьезный ученый, задавшись целью защищать идеализм во что бы то ни стало, вынужден в заключение своей защиты сказать следующее: «Одним словом, мы агитируем Против материализма, так же точно, как стали бы агитировать, если бы представился к этому случай, против Второй французской империи или против римской церкви, или вообще против чего-нибудь такого, к чему мы чувствуем достаточно сильное отвращение, чтобы решиться на энергичное противодействие, хотя это отвращение и слишком, смутно, чтобы мы могли выразить его в ясных доказательствах» (17). Не правда ли, интересное признание? К материализму чувствуется «достаточное отвращение», для того чтобы вести против него энергичную агитацию, не имея в своем распоряжении ясных доказательств! Что же заставляет серьезного, мыслящего ученого агитировать против материализма без ясных доказательств? Вот что: восставая против социалистического идеала со всей силой своего красноречия, Джеме пишет: «Мы смотрим на эти утопии, погруженные в восхитительную смесь предрассудков и реальностей, стремлений и разочарований, надежд и страхов, страданий и восторгов, смесь, характеризующую наше теперешнее состояние, и утопии эти порождают в наших сердцах лишь taedium vitae (18). Наши сумрачные натуры, рожденные для борьбы, для морального chiaroscuro в рембрандтовском духе, для чередования лучей с мраком, находят такие светозарные картины пошлыми и невыразительными, не понимают их и не наслаждаются ими. Если таковы (курсив автора) плоды одержанной победы, говорим мы, если целые поколения людей страдали и жертвовали жизнью, если пророки исповедовали свою веру, а мученики с наслаждением умирали на костре, если все эти святые слезы проливались лишь для того, чтобы народилось новое поколение таких несказанно пошлых существ, для того, чтобы оно могло saecula in saeculorum (19) наслаждаться своей беспечной и безобидной жизнью, - в таком случае лучше потерять сражение, чем выиграть его, или по крайней мере лучше опустить занавес перед последним актом драмы, для того чтобы дело, начатое так серьезно, не закончилось столь плоско и неинтересно» (20). В этой красноречивой тираде автор ведет агитацию против социализма и, как видит читатель, также без ясных доказательств, ибо нельзя же считать доказательством потребность «наших сумрачных натур» в контрастах в рембрандтовском духе; выражаясь проще, потребность буржуазных натур в народных страданиях для контраста к необузданным наслаждениям привилегированных классов, или, еще проще, потребность капиталистов в прибавочной стоимости. Но это между прочим. В приведенных цитатах .нас занимают не поверхностные рассуждения талантливого ученого о социализме, а та связь, которая несомненно существует между его бездоказательной агитацией против материализма и глубоким отвращением к социализму. Джеме грешит против науки и логического мышления, пользуясь материализмом для своих научных исследований и агитируя в то же время против него, не имея ясных доказательств. Тем не менее тут есть своя последовательность и своя логика. Решительно отвергая социализм, Джеме считает своим долгом энергично агитировать против материализма, ибо noblesse oblige. Подобно Джемсу, все буржуазные мыслители ведут агитацию против материализма и, разумеется, тоже без всяких доказательств. И позорнее всего то, что этим агитаторам усердно помогают люди из социалистического лагеря. Этим людям следовало бы поучиться у буржуазных мыслителей, отдающих себе ясный отчет в философских концепциях и вытекающих из этих концепций практических задачах.
Научный социализм вытекает из материалистического объяснения истории и предполагает материалистическое объяснение природы. Общее философское мировоззрение Маркса-Энгельса несравненно шире материалистического взгляда на историю, составляющего часть общего миросозерцания. По отношению к общим задачам познания исторический материализм играет методологическую роль. Историческая теория Маркса показала нам, какие реальные элементы двигают науку и познание истины вперед и какие условия задерживают это великое движение.
Уровнем производительных сил, мерой власти человека над природой, общественным бытием и борьбой классов определяется степень нашего понимания законов вселенной, наше усвоение ясной, научной истины, - как с другой стороны, наши заблуждения, наши ошибки и наше уклонение от действительного познания.
Две великие истины лежат в основе мировоззрения Маркса-Энгельса. Одна истина состоит в том, что в познании вселенной необходимо руководствоваться движением материи, другая - что объективной силой исторического процесса является движение экономических сил. Первая истина, лежащая фактически, в основе современной естественной науки, ведет нас к все более и более сознательному воздействию на могучие силы природы; вторая открывает нам широкий путь к победе над слепыми силами истории. Обе истины находятся между собою в теснейшей органической связи, обе истины друг друга пополняют, сливаясь в конечном счете в единое, общее всеобъемлющее мировоззрение, охватывающее природу и историю человечества.
Цельность, единство, последовательность, а главное истинность мировоззрения Маркса - Энгельса оказывают властное действие и на его критиков, ибо, как выразился Якоби, «en repoussant la verit, on 1'embrasse» (21).
1. «Ausdem literarischen Nachlass», «Из литературного наследства» Bd. I, S. 17.
2. «Ausdem literarischen Nachlass», Bd. I, S. 17. Курсив наш.
3. «К критике политической экономии».
4. Труд, его двойственный характер и вытекающее из этой двойственности разделение труда существуют сами по себе во всех общественных организациях. Тем не менее формы проявления этих категорий и их значение различаются в зависимости от формы общественной организации. В обществе, в котором возникает обмен продуктов частных производителей, двойственный характер труда проявляется как основа развития эквивалента.
5. По Марксу, деньги: 1) всеобщий товар; 2) мерило ценности; 3) орудие обращения; 4) сокровище; 5) орудие платежа.
6. Само собою разумеется, что мы имеем здесь в виду главные, основные направления философской мысли, абстрагируя от различных, многообразных оттенков и течении эклектического и дуалистического свойства.
7. Кстати т. П. Юшкевич выражает удивление по поводу того, что я в своих «Философских очерках» доказываю существование вещи в себе и в то же время признаю ее познаваемость (у меня к сожалению сейчас нет под рукой того номера «Новой книги», в котором т. П. Юшкевичем указано на мое, якобы, противоречие, но я уверена, что меня память не обманывает). Причиной такого удивления является незнание т. П. Юшкевичем того, что термином «вещи в себе» определяется не только ее непознаваемость, но и ее существование независимо от восприятия субъекта. Удивляюсь, что т. П. Юшкевич, пишущий так бойко по философии, не знает общеизвестных вещей.
8. Субъективный идеализм Бруно Бауэра - интеллектуального характера, между тем как субъективный идеализм Маха и компании - сенсуального свойства. Но это различие в оттенках не меняет сути дела, - отрицательного отношения к объективной действительности. Что сущность интеллектуального и сенсуального субъективного идеализма одна и та же, сознает сам Мах, считающий себя солидарным с имманентной школой, возрождающей фихтианство.
9. «Nachlass», Bd. II, S. 251
10. «Давид Рикардо и Карл Маркс», стр. 226, изд. 3-е.
11. В русской экономической литературе этот анализ сделан в очень обстоятельной и серьезной упомянутой здесь работе Зибера, а затем есть много ценных и глубоких замечаний в экономических статьях Плеханова.
12. «Капитал», т. I, стр. 31-32, русск. перев., 2-е изд., под ред. П. Струве.
Цитируем везде по этому переводу.
13. «Капитал», т. I, стр. 109.
14. Там же, стр. 110.
15. Там же.
16. Там же.
17. «Зависимость веры от воли» (и другие вопросы популярной философии), стр. 109, русск. перев. С. И. Церетели, 1904 г. Курсив наш.
18. Отвращение к жизни.
19. Во веки веков.
20. Там же, стр. 192-193.
21. Отталкивая истину, ее обнимают.
Добавлено: 04 июн 2009, 19:46
Барон
Олег, Вы правы в том, что практикой проверяется теория. Теория Маркса неверна уже потому что не смогла воплотится в жизнь. Потому и писал Д Грей «правильное в теории никогда не может быть неправильным на практике». Теория Маркса показывает, что общество образуется производственными отношениями, предполагая этим общее производство для удовлетворения общих потребностей, из которого каждому по труду.
Строя тем самым справедливое общество через справедливое распределение.
Общество образуется не общим производством, а определенной структурой – обменом, т.е общество не просто общество если существует общее производство. Обществом нельзя назвать совокупность людей производящих например самолёт, хотя участвуют тысячи в этом производстве. Налицо общее производство, люди соединены производственными отношениями, но это не общество.
Общество образовано обменом, если хотя бы два человека обмениваются трудом это уже общество. Общество потому труд проявляет себя не в производстве, как производство самолёта или общего продукта, а в обмене. В обмене потому что он(труд), только тогда труд когда выражен в полезности для других, общественной полезности.
Потому продукт труда товар, не просто полезная, а оттого имеющая стоимость, потребительную стоимость, а обмениваемая вещь и потому и только потому имеет стоимость что участвует в обмене. Стоимость не внутреннее свойство вещи, а стоимость есть отношение, отношение вещи к другой, только в обмене вещи становятся товарами и приобретают стоимость. Политическая, юридическая и религиозная надстройка находится не над производством, а над обществом. Когда она находится над производством, на обеспечении этого производства называется общиной или справедливым обществом распределения, чем и был СССР.
Добавлено: 04 июн 2009, 21:13
Олег
Барон писал(а):Теория Маркса неверна уже потому что не смогла воплотится в жизнь.
Ну с этого заблуждения и надо было начинать свои опусы. Доказывать обратно у меня нет нужды.
Барон писал(а):Общество образуется не общим производством, а определенной структурой – обменом, т.е общество не просто общество если существует общее производство.
Это, с моей точки зрения, глубокое заблуждение. Общество человеков на первой стадии формируется, не через обмен, ибо коммунитарные принципы организации не подразумевают таковой. Безусловно через общий труд и производящую деятельность.
Добавлено: 05 июн 2009, 05:46
Барон
Через общий труд на первой стадии формируется община. Что отличает её от общества это общий труд. Общество образует индивидуальный труд, для других. Это не значит что при капитализме трактор производит один капиталист, а в том что он является представителем и поставителем труда для него. Обменивая трактор, продавая его, на общественный продукт он оплачивает рабочую силу наёмным рабочим, полученным из обмена общественным продуктом. Разница между стоимостью рабочей силы(стоимостью её восстановления) и стоимостью труда и есть та стоимость которую Маркс назвал "прибавочной", хотя она не является таковой, потому что получена из обмена. Стоимость не производится а есть общественный труд.
Добавлено: 05 июн 2009, 19:26
Олег
Барон писал(а):Через общий труд на первой стадии формируется община.
Вы слишком вольно употребляете понятия. Человеческое общество , на ранней стадии и есть коллектив людей. Происходит это чере общий труд.
Re: Критика политической экономии
Добавлено: 13 авг 2010, 18:29
Regul
Товарищи админы, в этой теме что-то с кодировкой случилось
Поправил. -- pvgoran