Материалы к размышлению о русской общине

Ответить
Аватара пользователя
Олег
Сообщения: 8117
Зарегистрирован: 12 ноя 2004, 10:15
Откуда: СССР

Материалы к размышлению о русской общине

Сообщение Олег » 28 ноя 2006, 15:21

К. МАРКС

ПИСЬМО В РЕДАКЦИЮ
«ОТЕЧЕСТВЕННЫХ ЗАПИСОК»
[51]

СТАТЬЯ: «КАРЛ МАРКС ПЕРЕД СУДОМ Г-НА ЖУКОВСКОГО»

В кн: Маркс К., Энгельс Ф. Избранные сочинения в 9-ти т. М.: 1987. Т. 6. С. 40-43.

(круглыми скобками) отмечены подстраничные сноски звездочками
[квадратными скобками] отмечены концевые сноски указанного издания

40 >>

Господин редактор! (1)

Автор статьи о г-не Жуковском (2) — человек, по-видимому, умный, и если бы он нашел в моем изложении «первоначального накопления» хотя бы одно место, подтверждающее его выводы, он бы его привел. Так как такого места нет, он оказался вынужден ухватиться за побочную деталь, за полемическое замечание против одного русского «беллетриста»(3), напечатанное в добавлении к первому немецкому изданию «Капитала». В чем же я там упрекаю этого писателя? В том, что он открыл русскую общину не в России, а в книге прусского регирунгсрата Гакстгаузена [52] и что в его руках русская община служит лишь аргументом для доказательства того, что старая, прогнившая Европа должна быть возрождена путем победы панславизма. Моя оценка этого писателя может быть правильной, она может быть и ложной, но она ни в коем случае не может служить ключом к моим воззрениям на усилия «русских людей найти для своего отечества путь развития, отличный от того, которым шла и идет Западная Европа» (4) и т. д.

В послесловии ко второму немецкому изданию «Капитала»,— которое автору статьи о г-не Жуковском известно, так как он его цитирует,— я говорю о «великом русском ученом и критике (5) с высоким уважением, какого он заслуживает. Этот ученый в своих замечательных статьях [53] исследовал вопрос — должна ли Россия, как того хотят ее либеральные экономисты, начать с разрушения сельской общины, чтобы перейти к капиталистическому строю, или же, наоборот, она может, не испытав мук этого строя, завладеть
41 >>
всеми его плодами, развивая свои собственные исторические данные. Он высказывается в смысле этого последнего решения. И мой почтенный критик имел по меньшей мере столько же оснований заключить из моего уважения к этому «великому русскому ученому и критику», что я разделяю взгляды последнего на этот вопрос, как и из моей полемики против «беллетриста» и панслависта сделать вывод, что я эти взгляды отвергаю.

Впрочем, так как я не люблю оставлять «места для догадок», я выскажусь без обиняков. Чтобы иметь возможность со знанием дела судить об экономическом развитии современной России, я изучил русский язык и затем в течение долгих лет изучал официальные и другие издания, имеющие отношение к этому предмету. Я пришел к такому выводу. Если Россия будет продолжать идти по тому пути, по которому она следовала с 1861 г., то она упустит наилучший случай, который история когда-либо предоставляла какому-либо народу, и испытает все роковые злоключения капиталистического строя (6).

II

Глава о первоначальном накоплении претендует лишь на то, чтобы обрисовать тот путь, которым в Западной Европе капиталистический экономический строй вышел из недр феодального экономического строя. Она изображает, таким образом, исторический процесс, который, отделяя производителей от их средств производства, превращает первых в наемных рабочих (пролетариев в современном смысле слова), а владельцев средств производства — в капиталистов. В этой истории «составляют эпоху все перевороты, которые служат рычагом для возвышения возникающего класса капиталистов; в особенности же перевороты, которые, лишая значительные массы людей их традиционных средств производства и существования, внезапно выбрасывают их на рынок труда. Но основой всего этого процесса является экспроприация земледельцев. Радикально она осуществлена пока только в Англии... но все другие страны Западной Европы идут по тому же пути» и т. д. (французское издание «Капитала», стр. 315 [54]). В конце главы историческая тенденция капиталистического производства сводится к тому, что оно «с неизбежностью процесса природы само порождает свое собственное отрицание» [55] что оно само создало элементы нового экономического строя, дав одновременно величайший толчок росту производительных сил общественного труда и всестороннему развитию каждого индивидуального производителя; что капиталистическая собственность, в основе которой фактически уже лежит кол-
42 >>
лективная форма производства, не может не превратиться в собственность общественную.

В этом месте я не привожу никаких доказательств по той простой причине, что это утверждение само является только общим резюме обширных исследований, заключающихся в предыдущих главах о капиталистическом производстве.

Итак, что же мог извлечь мой критик (7) из этого исторического очерка в применении к России? Только следующее. Если Россия имеет тенденцию стать капиталистической нацией по образцу наций Западной Европы, — а за последние годы она немало потрудилась в этом направлении,— она не достигнет этого, не превратив предварительно значительной части своих крестьян в пролетариев; а после этого, уже очутившись в лоне капиталистического строя, она будет подчинена его неумолимым законам, как и прочие нечестивые народы. Вот и все. Но этого моему критику слишком мало. Ему непременно нужно превратить мой исторический очерк возникновения капитализма в Западной Европе в историко-философскую теорию о всеобщем пути, по которому роковым образом обречены идти все народы, каковы бы ни были исторические условия, в которых они оказываются,— для того, чтобы прийти в конечном счете к той экономической формации, которая обеспечивает вместе с величайшим расцветом производительных сил общественного труда и наиболее всестороннее развитие человека. Но я прошу у него извинения. Это было бы одновременно и слишком лестно и слишком постыдно для меня. Приведем пример. В различных местах «Капитала» я упоминал о судьбе, постигшей плебеев Древнего Рима. Первоначально это были свободные крестьяне, обрабатывавшие, каждый сам по себе, свои собственные мелкие участки. В ходе римской истории они были экспроприированы. То самое движение, которое отделило их от их средств производства и существования, влекло за собой не только образование крупной земельной собственности, но также образование крупных денежных капиталов. Таким образом, в один прекрасный день налицо оказались, с одной стороны, свободные люди, лишенные всего, кроме своей рабочей силы, а с другой стороны — для эксплуатации их труда — владельцы всех приобретенных богатств. Что же произошло? Римские пролетарии стали не наемными рабочими, а праздной tow (8 ), более презренной, чем недавние «poor whites» (9) южной части Соединенных Штатов, а вместе с тем развился не капиталистический, а рабовладельческий способ производства. Таким образом, события поразительно аналогичные, но происходящие в различной исторической обстановке, привели к совершенно разным
43 >>
результатам. Изучая каждую из этих эволюции в отдельности и затем сопоставляя их, легко найти ключ к пониманию этого явления; но никогда нельзя достичь этого понимания, пользуясь универсальной отмычкой в виде какой-нибудь общей историко-философской теории, наивысшая добродетель которой состоит в ее надысторичности.

Написано К. Марксом в октябре — ноябре 1877 г.
Напечатано в журнале «Вестник Народной Воли» № 5. Женева, 1886
Печатается по: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т 19, с. 116-121

ПРИМЕЧАНИЯ:
Подстраничные:

1) — М. Е. Салтыков-Щедрин. Ред.
2) — Н. К. Михайловский. Ред.
3) — А. И. Герцена. Ред.
4) Цитата из статьи Михайловского воспроизведена в рукописи Маркса по-русски. Ред.
5) — Н. Г. Чернышевском.Ред.
6) В рукописи Маркса этот абзац зачеркнут. Ред.
7) — Н. К. Михайловский.Ред.
8 ) — «чернью». Ред.
9) — «белые бедняки».Ред.

Концевые:

51. Письмо Маркса в редакцию «Отечественных записок» было написано им вcкоре после появления в названном журнале в октябре 1877 г. статьи идеолога руcского народничества Н. К. Михайловского «Карл Маркс перед судом г. Ю. Жуковского». Михайловский отвечал с позиций народничества на выпады против Маркса вульгарного буржуазного экономиста Жуковского в его статье «Карл Маркс и его книга о капитале», опубликованной в либеральном органе «Вестник Европы».
Письмо осталось неотправленным и было найдено Энгельсом в бумагах Маркса уже после его смерти. Энгельс снял с письма копии и одну из них вместе с письмом от 6 марта 1884 г. направил члену группы «Освобождение труда» В. И. Засулич в Женеву. В Женеве письмо было опубликовано в 1886 г. в № 5 «Вестника Народной воли». В русской легальной печати письмо Маркса было опубликовано в октябре 1888 г. в журнале «Юридический вестник»
«Отечественные записки» — литературно-политический журнал, издавался в Петербурге с 1839 по 1884 г., был закрыт царским правительством; в редактировании журнала принимал участие В. Г. Белинский (до 1846 г. ), сотрудничал А. И. Герцен и др.; в 1863 г. журнал перешел в руки Н. А. Некрасова и М. Е. Салтыкова-Щедрина, группировал вокруг себя революционно демократическую интеллигенцию; после смерти Некрасова (1877) преобладающее влияние в журнале приобрели народники.

52. Haxthausen A. Studien uber die innern Zustande, das Volksleben und insbeson dere die landlichen Einrichtungen Russlands. Hannover; Berlin, 1847 — 1852 Th. I —III (Гакстгаузен А. Исследования внутренних отношений, народной жизни и в особенности сельских учреждений России. Ганновер; Берлин, 1847 1852. Ч. I-III.

53. Маркс имеет в виду работу Н. Г. Чернышевского «Письма без адреса». Цюрих, 1874, которая имелась в его библиотеке.

54. См. «Капитал», т. 1, гл. 24, параграф 1 «Тайна первоначального накоплении (настоящее издание, т. 7). Маркс цитирует по французскому изданию 1875 г. в которое он внес ряд изменений по сравнению с первым немецким изданием «Капитала».

55. Маркс К. Капитал, т. I, гл. 24, параграф 7 «Историческая тенденция капиталистического накопления» (см. настоящее издание, т. 7).
Последний раз редактировалось Олег 28 ноя 2006, 15:37, всего редактировалось 1 раз.

Аватара пользователя
Олег
Сообщения: 8117
Зарегистрирован: 12 ноя 2004, 10:15
Откуда: СССР

Сообщение Олег » 28 ноя 2006, 15:23

К. МАРКС

НАБРОСКИ ОТВЕТА НА ПИСЬМО В. И. ЗАСУЛИЧ [67]

В кн: Маркс К., Энгельс Ф. Избранные сочинения в 9-ти т. Т. 6. М.: 1987. С. 58-78.



(круглыми скобками) отмечены подстраничные сноски звездочками
[квадратными скобками] отмечены концевые сноски указанного издания

c. 58 >>

1) Исследуя происхождение капиталистического производства, я сказал, что в основе его «лежит полное отделение производителя от средств производства» (стр. 315, столбец 1 французского издания «Капитала») и что «основой всего этого процесса является экспроприация земледельцев. Радикально она осуществлена пока только в Англии... Но все другие страны Западной Европы идут по тому же пути» (там же, столбец 2) [68].

Таким образом, я точно ограничил «историческую неизбежность» этого процесса странами Западной Европы. А почему? Благоволите заглянуть в XXXII главу, в которой сказано:

«Уничтожение его, превращение индивидуальных и раздробленных средств производства в общественно концентрированные, следовательно, превращение карликовой собственности многих в гигантскую собственность немногих, эта мучительная, ужасная экспроприация трудящегося народа — вот источник, вот происхождение капитала... Частная собственность, основанная на личном труде... вытесняется капиталистической частной собственностью, основанной на эксплуатации чужого труда, на труде наемном» (стр. 341, столбец 2) [69].

Таким образом, в конечном счете мы имеем здесь превращение одной формы частной собственности в другую форму частной собственности. Но так как земля никогда не была частной собственностью русских крестьян, то каким образом может быть к ним применено это теоретическое обобщение?

2) С точки зрения исторической единственный серьезный аргумент, который приводится в доказательство неизбежного разложения общины русских крестьян, состоит в следующем: Обращаясь к далекому прошлому, мы встречаем в Западной Европе повсюду общинную собственность более или менее архаического типа; вместе с прогрессом общества она повсюду исчезла. Почему же избегнет она этой участи в одной только России? Отвечаю: потому, что в Рос-
c. 59 >>
сии, благодаря исключительному стечению обстоятельств, сельская община, еще существующая в национальном масштабе, может постепенно освободиться от своих первобытных черт и развиваться непосредственно как элемент коллективного производства в национальном масштабе. Именно благодаря тому, что она является современницей капиталистического производства, она может усвоить его положительные достижения, не проходя через все его ужасные перипетии. Россия живет не изолированно от современного мира; вместе с тем она не является, подобно Ост-Индии, добычей чужеземного завоевателя.

Если бы русские поклонники капиталистической системы стали отрицать теоретическую возможность подобной эволюции, я спросил бы их: разве для того, чтобы ввести у себя машины, пароходы, железные дороги и т. п., Россия должна была, подобно Западу, пройти через долгий инкубационный период развития машинного производства? Пусть заодно они объяснят мне, как это им удалось сразу ввести у себя весь механизм обмена (банки, кредитные общества и т. п.), выработка которого потребовала на Западе целых веков?

Если бы в момент освобождения крестьян сельская община была сразу поставлена в нормальные условия развития, если бы затем громадный государственный долг, выплачиваемый главным образом за счет крестьян, вместе с другими огромными суммами, предоставленными через посредство государства (опять-таки за счет крестьян) «новым столпам общества», превращенным в капиталистов,— если бы все эти затраты были употреблены на дальнейшее развитие сельской общины, то никто не стал бы теперь раздумывать насчет «исторической неизбежности» уничтожения общины: все признавали бы в ней элемент возрождения русского общества и элемент превосходства над странами, которые еще находятся под ярмом капиталистического строя.

Другое обстоятельство, благоприятное для сохранения русской общины (путем ее развития), состоит в том, что она не только является современницей капиталистического производства, но и пережила тот период, когда этот общественный строй сохранялся еще в неприкосновенности; теперь, наоборот, как в Западной Европе, так и в Соединенных Штатах он находится в борьбе и с наукой, и с народными массами, и с самими производительными силами, которые он порождает (1). Словом, перед ней капитализм — в состоянии кризиса, который окончится только уничтожением капитализма, возвращением современных обществ к «архаическому» типу общей собственности или, как говорит один американский писатель, кото-
c. 60 >>
рого никак нельзя заподозрить в революционных тенденциях и который пользуется в своих исследованиях поддержкой вашингтонского правительства,— «новый строй», к которому идет современное общество, «будет возрождением (а revival) в более совершенной форме (in a superior form) общества архаического типа» [70]. Итак, не следует особенно бояться слова «архаический»[71].

Но тогда нужно было бы, по крайней мере, знать эти последовательные изменения. Мы же ничего о них не знаем. Так или иначе эта община погибла в обстановке непрестанных войн, внешних и внутренних; она умерла, вероятно, насильственной смертью. Когда германские племена захватили Италию, Испанию, Галлию и т. д., община архаического типа тогда уже не существовала. Однако ее природная жизнеспособность доказывается двумя фактами. Есть отдельные экземпляры, которые пережили все перипетии средних веков и сохранились до наших дней, например на моей родине — в Трирском округе. Но наиболее важно то, что она так ясно запечатлела свои характерные особенности на сменившей ее общине,— общине, в которой пахотная земля стала частной собственностью, между тем как леса, пастбища, пустоши и пр. еще остаются общинной собственностью,— что Маурер [72], изучив эту общину вторичной формации, мог восстановить строение ее архаического прототипа. Благодаря перенятым у последнего характерным чертам новая община, введенная германцами во всех покоренных странах, стала в течение всех средних веков единственным очагом свободы и народной жизни.

Если после эпохи Тацита мы ничего не знаем ни о жизни общины, ни о том, каким образом и когда она исчезла, то нам известен, по крайней мере благодаря рассказу Юлия Цезаря [73], отправной пункт этого процесса. В его время земля уже ежегодно переделялась между родами и кровнородственными объединениями [tribus des confederations] германцев, но еще не между индивидуальными членами общины. Таким образом, сельская община в Германии вышла из недр общины более архаического типа. Она была здесь продуктом спонтанного развития, а вовсе не была привнесена из Азии в готовом виде. Там — в Ост-Индии — она также встречается, и всегда в качестве последнего этапа или последнего периода архаической формации.

Чтобы судить о возможных судьбах сельской общины с точки зрения чисто теоретической, т. е. предполагая постоянно нормальные условия жизни, мне нужно теперь отметить некоторые характерные черты, отличающие «земледельческую общину» от более древних типов.

Прежде всего, все более ранние первобытные общины покоятся на кровном родстве своих членов; разрывая эту сильную, но узкую связь, земледельческая община оказывается более способной расширяться и выдерживать соприкосновение с чужими.

c. 61 >>

Затем, внутри нее, дом и его придаток — двор уже являются частной собственностью земледельца, между тем как уже задолго до появления земледелия общий дом был одной из материальных основ прежних форм общины.

Наконец, хотя пахотная земля остается общинной собственностью, она периодически переделяется между членами земледельческой общины, так что каждый земледелец обрабатывает своими силами назначенные ему поля и присваивает себе лично плоды этих полей, между тем как в более древних общинах производство ведется сообща и распределяются только продукты. Этот первобытный тип кооперативного или коллективного производства был, разумеется, результатом слабости отдельной личности, а не обобществления средств производства. Легко понять, что свойственный «земледельческой общине» дуализм может служить для нее источником большой жизненной силы, потому что, с одной стороны, общая собственность и обусловливаемые ею общественные отношения придают прочность ее устоям, в то время как частный дом, парцеллярная обработка пахотной земли и частное присвоение ее плодов допускают развитие личности, несовместимое с условиями более древних общин.

Но не менее очевидно, что тот же дуализм может со временем стать источником разложения. Оставляя в стороне все влияния враждебной среды, уже одно постепенное накопление движимого имущества, начинающееся с накопления скота (допуская накопление богатства даже в виде крепостных), все более и более значительная роль, которую движимое имущество играет в самом земледелии, и множество других обстоятельств, неотделимых от этого накопления, но изложение которых отвлекло бы меня слишком далеко,— все это действует как элемент, разлагающий экономическое и социальное равенство, и порождает в недрах самой общины столкновение интересов, которое сначала влечет за собой превращение пахотной земли в частную собственность и которое кончается частным присвоением лесов, пастбищ, пустошей и пр., уже ставших общинными придатками частной собственности.

Именно поэтому «земледельческая община» повсюду представляет собой новейший тип архаической общественной формации, и поэтому же в историческом движении Западной Европы, древней и современной, период земледельческой общины является переходным периодом от общей собственности к частной собственности, от первичной формации к формации вторичной. Но значит ли это, что при всех обстоятельствах развитие «земледельческой общины» должно следовать этим путем? Отнюдь нет. Ее конститутивная форма допускает такую альтернативу: либо заключающийся в ней элемент частной собственности одержит верх над элементом коллективным, либо последний одержит верх над первым. А priori возможен и тот и другой исход, но для каждого из них, очевидно,
c. 62 >>
необходима совершенно различная историческая среда (2). Все зависит от исторической среды, в которой она находится (см. стр. 10) (3).

Россия — единственная европейская страна (4), в которой «земледельческая община» сохранилась в национальном масштабе до наших дней. Она не является, подобно Ост-Индии, добычей чужеземного завоевателя. В то же время она не живет изолированно от современного мира. С одной стороны, общая земельная собственность дает ей возможность непосредственно и постепенно превращать парцеллярное и индивидуалистическое земледелие в земледелие коллективное, и русские крестьяне уже осуществляют его на лугах, не подвергающихся разделу. Физическая конфигурация русской почвы благоприятствует применению машин в широком масштабе. Привычка крестьянина к артельным отношениям облегчает ему переход от парцеллярного хозяйства к хозяйству кооперативному, и, наконец, русское общество, так долго жившее на его счет, обязано предоставить ему необходимые авансы для такого перехода (5). С другой стороны, одновременное существование западного производства, господствующего на мировом рынке, позволяет России ввести в общину все положительные достижения, добытые капиталистическим строем, не проходя сквозь его кавдинские ущелья [74].

Если бы представители «новых столпов общества» стали отрицать теоретическую возможность указанной эволюции современной сельской общины, их можно было бы спросить, должна ли была Россия, подобно Западу, пройти через долгий инкубационный период развития машинного производства, чтобы добраться до машин, пароходов, железных дорог и т. п. Их можно было бы также спросить, как им удалось сразу ввести у себя весь механизм обмена (банки, акционерные общества и пр.), выработка которого потребовала на Западе целых веков.

Есть одна характерная черта у русской «земледельческой общины», которая служит источником ее слабости и неблагоприятна для нее во всех отношениях. Это — ее изолированность, отсутствие связи между жизнью одной общины и жизнью других, этот локализо-
c. 63 >>
ванный микрокосм, который не повсюду встречается как имманентная характерная черта этого типа, но который повсюду, где он встречается, воздвиг над общинами более или менее централизованный деспотизм. Объединение северных русских республик [75] доказывает, что эта изоляция, которая первоначально вызвана была, по-видимому, обширным протяжением территории, была в значительной степени закреплена политическими судьбами, пережитыми Россией со времен монгольского нашествия. Ныне этот недостаток весьма легко устраним. Следовало бы просто заменить волость (6), учреждение правительственное, собранием выборных от крестьянских общин, которое служило бы экономическим административным органом, защищающим их интересы.

Обстоятельством весьма благоприятным, с точки зрения исторической, для сохранения «земледельческой общины» путем ее дальнейшего развития служит то, что она не только является современницей западного капиталистического производства, что позволяет ей присвоить себе его плоды без того, чтобы подчиниться его modus operandi (7), но что она пережила уже период, когда капиталистический строй оставался еще незатронутым; теперь, наоборот, как в Западной Европе, так и в Соединенных Штатах он находится в борьбе и с трудящимися массами, и с наукой, и с самими производительными силами, которые он порождает,— словом, переживает кризис, который окончится уничтожением капитализма и возвращением современных обществ к высшей форме «архаического» типа коллективной собственности и коллективного производства.

Разумеется, эволюция общины совершалась бы постепенно, и первым шагом в этом направлении было бы создание для нее нормальных условий на ее нынешней основе.

Говоря теоретически, русская «сельская община» может все же сохранить, развивая свою базу, общинную собственность на землю и, устранив принцип частной собственности, который ей также присущ, стать непосредственным отправным, пунктом экономической системы, к которой стремится современное общество; не прибегая к самоубийству, она может начать совершенно новую жизнь, она может, минуя капиталистический строй, присвоить плоды, которыми капиталистическое производство обогатило человечество; строй, который, если рассматривать его исключительно с точки зрения возможного времени его существования, вряд ли стоит принимать в расчет в жизни общества. Но нужно спуститься с высот чистой теории к русской действительности (8 ).

c. 64 >>

Чтобы экспроприировать земледельцев (9), нет необходимости изгнать их с их земель, как это было в Англии и в других странах; точно так же нет необходимости уничтожить общую собственность посредством указа. Попробуйте сверх определенной меры отбирать у крестьян продукт их сельскохозяйственного труда — и, несмотря на вашу жандармерию и вашу армию, вам не удастся приковать их к их полям! В последние годы Римской империи провинциальные декурионы [76] — не крестьяне, а земельные собственники — бросали свои дома, покидали свои земли, даже продавали себя в рабство, только бы избавиться от собственности, которая стала лишь официальным предлогом для беспощадного и безжалостного вымогательства.

С самого так называемого освобождения крестьян русская община поставлена была государством в ненормальные экономические условия, и с тех пор оно не переставало угнетать ее с помощью сосредоточенных в его руках общественных сил. Обессиленная его фискальными вымогательствами, оказавшаяся беспомощной, она стала объектом эксплуатации со стороны торговца, помещика, ростовщика. Это угнетение извне обострило уже происходившую внутри общины борьбу интересов и ускорило развитие в ней элементов разложения. Но это еще не все. За счет крестьян государство выпестовало те отрасли западной капиталистической системы, которые, нисколько не развивая производственных возможностей сельского хозяйства, особенно способствуют более легкому и быстрому расхищению его плодов непроизводительными посредниками. Оно способствовало, таким образом, обогащению нового капиталистического паразита, который высасывал и без того оскудевшую кровь из «сельской общины» (10).

...Словом, государство оказало свое содействие ускоренному развитию технических и экономических средств, наиболее способных облегчить и ускорить эксплуатацию земледельца, т. е. наиболее мощной производительной силы России, и обогатить «новые столпы общества».

5) Это стечение разрушительных влияний, если только оно не будет разбито мощным противодействием, должно естественно привести к гибели сельской общины.

Но спрашивается: почему все эти интересы (включая крупные промышленные предприятия, находящиеся под правительственной
c. 65 >>
опекой), которым так выгодно нынешнее положение сельской общины, почему стали бы они стремиться умышленно убить курицу, несущую для них золотые яйца? Именно потому, что они чувствуют, что «это современное положение» не может продолжаться, что, следовательно, нынешний способ эксплуатации уже не годится. Бедственное положение земледельца уже истощило землю, которая становится бесплодной. Хорошие урожаи чередуются с голодными годами. Средние цифры за последние десять лет показывают не только застой, но даже падение сельскохозяйственного производства. Наконец, впервые России приходится ввозить хлеб, вместо того чтобы вывозить его. Следовательно, нельзя терять времени. Нужно с этим покончить. Нужно создать средний сельский класс из более или менее состоятельного меньшинства крестьян, а большинство крестьян превратить просто в пролетариев. С этой-то целью представители «новых столпов общества» и выставляют самые раны, нанесенные общине, как естественные симптомы ее дряхлости.

Оставляя в стороне все бедствия, угнетающие в настоящее время русскую «сельскую общину», и принимая во внимание лишь форму ее строения и ее историческую среду, нужно признать, что с первого же взгляда очевидно, что одна из ее основных характерных черт — общая собственность на землю — образует естественную основу коллективного производства и присвоения. Помимо того, привычка русского крестьянина к артельным отношениям облегчила бы ему переход от парцеллярного хозяйства к хозяйству коллективному, которое он в известной мере ведет уже на не подвергающихся разделу лугах, при осушительных работах и других предприятиях, представляющих общий интерес. Но для того, чтобы коллективный труд мог заменить в самом земледелии труд парцеллярный, источник частного присвоения, нужны две вещи: экономическая потребность в таком преобразовании и материальные условия для его осуществления.

Что касается экономической потребности, то она даст себя почувствовать самой «сельской общине», как только последняя будет поставлена в нормальные условия, т. е. как только с нее будет снято лежащее на ней бремя и как только она получит нормальное количество земли для возделывания. Прошло то время, когда русскому земледелию требовались лишь земля и ее парцеллярный земледелец, вооруженный более или менее первобытными орудиями. Это время прошло с тем большей быстротой, что угнетение земледельца истощает его почву и делает последнюю неплодородной. Ему нужен теперь кооперативный труд, организованный в широком масштабе. И притом, разве крестьянин, которому не хватает (11) самого необхо-
c. 66 >>
димого для обработки его двух или трех десятин (12), окажется в лучшем положении, когда количество его десятин удесятерится? Но оборудование, удобрение, агрономические методы и пр.— все необходимые для коллективного труда средства — где их найти? Именно здесь-то и скажется крупное превосходство русской «сельской общины» над архаическими общинами того же типа. Она одна сохранилась в Европе в широком, национальном масштабе. Она находится благодаря этому в исторической среде, в которой существующее одновременно с ней капиталистическое производство предоставляет ей все условия коллективного труда. Она имеет возможность использовать все положительные достижения капиталистического строя, не проходя сквозь его кавдинские ущелья. Физическая конфигурация русских земель благоприятствует сельскохозяйственной обработке при помощи машин, организуемой в широком масштабе и осуществляемой кооперативным трудом. Что же касается первоначальных организационных издержек, интеллектуальных и материальных,— то русское общество обязано предоставить их «сельской общине», за счет которой оно жило так долго и в которой оно еще должно искать свой «источник возрождения». Лучшим доказательством того, что такое развитие «сельской общины» соответствует направлению исторического процесса нашего времени, служит роковой кризис, претерпеваемый капиталистическим производством в европейских и американских странах, в которых оно наиболее развилось,— кризис, который кончится уничтожением капитализма и возвращением современного общества к высшей форме наиболее архаического типа — к коллективному производству и коллективному присвоению.

Так как стольким различным интересам и, в особенности, интересам «новых столпов общества», выросших под благожелательной к ним властью Александра II, выгодно было нынешнее положение «сельской общины»,— для чего же им сознательно добиваться ее смерти? Почему их представители выставляют нанесенные ей раны как неопровержимое доказательство ее естественной дряхлости? Почему хотят они убить курицу, несущую золотые яйца?

Просто потому, что благодаря экономическим фактам, анализ которых завел бы меня слишком далеко, перестало быть тайной, что нынешнее положение общины не может больше продолжаться, что просто в силу хода вещей нынешний способ эксплуатации народных масс уже не годится. Следовательно, нужно что-то новое, и это новое, преподносимое в самых разнообразных формах, сводится постоянно к следующему: уничтожить общинную собственность, дать более или менее состоятельному меньшинству крестьян сложиться в сельский средний класс, а огромное большинство превратить просто в пролетариев.

c. 67 >>

С одной стороны, «сельская община» почти доведена до края гибели; с другой — ее подстерегает мощный заговор, чтобы нанести ей последний удар. Чтобы спасти русскую общину, нужна русская революция. Впрочем, те, в чьих руках политические и социальные силы, делают все возможное, чтобы подготовить массы к такой катастрофе. А историческое положение русской «cельской общины» не имеет себе подобных! В Европе она одна сохранилась не в виде рассеянных обломков, наподобие тех редких явлений и мелких курьезов, обломков первобытного типа, которые еще недавно встречались на Западе, но как чуть ли не господствующая форма народной жизни на протяжении огромной империи. Если в общей собственности на землю она имеет основу коллективного присвоения, то ее историческая среда — одновременно с ней существующее капиталистическое производство — предоставляет ей уже готовые материальные условия совместного труда, организованного в широком масштабе. Следовательно, она может использовать положительные приобретения капиталистического строя, не проходя сквозь его кавдинские ущелья. Парцеллярное земледелие она может постепенно заменить крупным земледелием с применением машин, для которых так благоприятен физический рельеф русских земель. Она может, следовательно, стать непосредственным отправным пунктом экономической системы, к которой тяготеет современное общество, и зажить новой жизнью, не прибегая к самоубийству. Для начала нужно было бы, напротив, поставить ее в нормальное положение.

Но ей противостоит земельная собственность, держащая в своих руках почти половину — притом лучшую — земель, не считая земель государственных. Именно поэтому сохранение «сельской общины» путем ее дальнейшей эволюции совпадает с общим движением русского общества, возрождение которого может быть куплено только этой ценой.

Даже с чисто экономической точки зрения Россия может выйти из аграрного кризиса только путем развития своей сельской общины; попытки выйти из него при помощи капиталистической аренды па английский лад были бы тщетны: эта система противна всем социальным условиям страны (13).

4) Чтобы быть в состоянии развиваться, необходимо прежде всего жить, а ведь ни для кого не секрет, что в данное время жизнь «сельской общины» находится в опасности.

Помимо пагубного противодействия элементов враждебной среды, постепенное возрастание движимого имущества в руках отдель-
c. 68 >>
ных семей, например обилие скота, а иногда даже крепостных или рабов, одного этого вида частного накопления при длительности действия этого фактора достаточно для разложения примитивного экономического и социального равенства и порождения в самых недрах общины борьбы интересов, которая сперва подрывает общинную собственность на пахотные земли и, в конце концов, приводит к расхищению лесных, пастбищных угодий, пустошей и пр., превращенных предварительно в общинный придаток частной собственности.

4) Историю разложения первобытных общин (было бы ошибочно ставить их всех на одну доску; подобно геологическим образованиям и в этих исторических образованиях есть ряд типов первичных, вторичных, третичных и т. д.) еще предстоит написать. До сих пор мы имели только скудные наброски. Во всяком случае, исследование предмета продвинулось достаточно далеко, чтобы можно было утверждать: 1) что жизнеспособность первобытных общин была неизмеримо выше жизнеспособности семитских, греческих, римских и прочих обществ, а тем более жизнеспособности современных капиталистических обществ; 2) что причины их распада вытекают из экономических данных, которые мешали им пройти известную ступень развития, из исторической среды, отнюдь не аналогичной исторической среде современной русской общины.

Читая истории первобытных общин, написанные буржуазными авторами, нужно быть настороже. Они не останавливаются даже перед подлогами. Например, сэр Генри Мейн, который был ревностным сотрудником английского правительства в деле насильственного разрушения индийских общин, лицемерно уверяет нас, что все благородные усилия правительства поддержать эти общины разбились о стихийную силу экономических законов.

5) Вы прекрасно знаете, что в настоящее время существование русской общины находится в опасности из-за происков могущественных интересов. Задавленная прямыми налогами государства, мошеннически эксплуатируемая вновь испеченными «капиталистами», торговцами и т. и. земельными «собственниками», она, сверх того, еще подрывается деревенскими ростовщиками, столкновениями интересов, вызываемыми в ее собственных недрах той обстановкой, в которой она находится.

Чтобы экспроприировать земледельцев, нет необходимости изгонять их со своих земель, как это было в Англии и других странах, нет необходимости уничтожать общинную собственность посредством указа. Наоборот: попробуйте вырвать у них продукт их земледельческого труда сверх известной меры — и, несмотря на имеющихся в вашем распоряжении жандармов, вам не удастся удержать их на земле. В последние времена Римской империи провинциальные декурионы — крупные земельные собственники — покидали свои земли, становились бродягами, продавались даже в рабство,
c. 69 >>
только бы избавиться от такой «собственности», которая стала лишь официальным предлогом душить их налогами.

И в то время как обескровливают и терзают общину, обеспложивают ее землю, литературные лакеи «новых столпов общества» иронически указывают на нанесенные ей раны как на симптомы ее естественной и неоспоримой дряхлости и уверяют, что она умирает естественной смертью и что сократить ее агонию было бы добрым делом. Речь идет здесь, таким образом, уже не о проблеме, которую нужно разрешить, а просто-напросто о враге, которого нужно сокрушить. Чтобы спасти русскую общину, нужна русская революция. Впрочем, русское правительство и «новые столпы общества» делают все возможное, чтобы подготовить массы к такой катастрофе. Если революция произойдет в надлежащее время, если она сосредоточит все живые силы страны, чтобы обеспечить свободное развитие сельской общины, последняя вскоре станет элементом возрождения русского общества и элементом превосходства над странами, которые находятся под ярмом капиталистического строя.

ВТОРОЙ НАБРОСОК

1) Я показал в «Капитале», что превращение феодального производства в производство капиталистическое имело отправным пунктом экспроприацию производителя и в особенности, что «основой всего этого процесса является экспроприация земледельцев» (стр. 315 французского издания). Я продолжаю: «Радикально она (экспроприация земледельцев) осуществлена пока только в Англии... Все другие страны Западной Европы идут по тому же пути» (там же) [77].

Стало быть, я точно ограничил эту «историческую неизбежность» «странами Западной Европы» . Чтобы не оставить никакого сомнения относительно моей мысли, я говорю на странице 341:

Частная собственность, как противоположность общественной, коллективной собственности, существует лишь там, где... внешние условия труда принадлежат частным лицам. Но в зависимости от того, являются ли эти частные лица работниками или неработниками, изменяется форма частной собственности».

Таким образом, процесс, который я анализировал, заменил форму частной и раздробленной собственности работников капиталистической собственностью ничтожного меньшинства (1. с., стр. 342), заменил один вид собственности другим. Как можно это применять к России, где земля не является и никогда не была «частной собственностью» земледельца? Стало быть, единственное заключение, которое они имели бы право вывести из хода вещей на Западе, сводится к следующему: чтобы установить у себя капиталистическое
c. 70 >>
производство, Россия должна начать с уничтожения общинной собственности и с экспроприации крестьян, т. е. широких народных масс. Впрочем, как раз этого и желают русские либералы (14); но является ли их желание более основательным, чем желание Екатерины II насадить на русской почве западный цеховой строй средних веков? [78]

Итак, экспроприация земледельцев на Западе привела к «превращению частной и раздробленной собственности работников» в частную и концентрированную собственность капиталистов. Но это все же — замена одной формы частной собственности другой фор мой частной собственности. В России же речь шла бы, наоборот, о замене капиталистической собственностью собственности коммунистической.

3) С точки зрения исторической единственный серьезный аргумент для доказательства неизбежного разложения общинного землевладения в России состоит в следующем: общинная собственность существовала повсюду в Западной Европе, в ходе общественного прогресса она повсюду исчезла — каким же образом могла бы она избегнуть той же участи в России?

Конечно, если капиталистическое производство должно восторжествовать в России, то огромное большинство крестьян, т. е. русского народа, должно быть превращено в наемных рабочих и, следовательно, экспроприировано путем предварительного уничтожения его коммунистической собственности. Но, во всяком случае, западный прецедент здесь ровно ничего не доказывает! (15)

2) Русские «марксисты», о которых Вы говорите, мне совершенно неизвестны. Русские, с которыми я поддерживаю личные отношения, придерживаются, насколько мне известно, совершенно противоположных взглядов.

3) С точки зрения исторической единственный серьезный аргумент в доказательство неизбежного разложения общинного землевладения в России состоит в следующем: общинная собственность существовала повсюду в Западной Европе, в ходе общественного прогресса она повсюду исчезла — каким же образом могла бы она избегнуть той же участи в России?

Прежде всего, в Западной Европе смерть общинного землевладения и рождение капиталистического производства отделены друг от друга громадным промежутком времени (16), охватывающим целый ряд последовательных экономических революций и эволюции, из которых капиталистическое производство является лишь наибо-
c. 71 >>
лее близкой к нам. С одной стороны, оно чудесным образом развило общественные производительные силы (17), но, с другой стороны, оно оказалось несовместимым с теми самыми силами, которые оно порождает. Его история есть отныне лишь история антагонизмов, кризисов, конфликтов, бедствий. В конце концов оно показало всем, за исключением тех, кто слеп в силу своей заинтересованности, свой чисто преходящий характер. Народы, у которых оно наиболее развилось, как в Европе, так и в Америке стремятся лишь к тому, чтобы разбить его оковы (18 ), заменив капиталистическое производство производством кооперативным и капиталистическую собственность — высшей формой архаического типа собственности, т. е. собственностью коммунистической (19).

Если бы Россия была изолирована от мира, если бы она должна была сама, своими силами, добиться тех экономических завоеваний, которых Западная Европа добилась, лишь пройдя через длинный ряд эволюции — от первобытных общин до нынешнего ее состояния, то не было бы, по крайней мере в моих глазах, никакого сомнения в том, что с развитием русского общества общины были бы неизбежно осуждены на гибель. Но положение русской общины совершенно отлично от положения первобытных общин Запада. Россия — единственная страна в Европе, в которой общинное землевладение сохранилось в широком национальном масштабе, но в то же самое время Россия существует в современной исторической среде, она является современницей более высокой культуры, она связана с мировым рынком, на котором господствует капиталистическое производство.

Усваивая положительные результаты этого способа производства, она получает возможность развить и преобразовать еще архаическую форму своей сельской общины, вместо того чтобы ее разрушить (отмечу мимоходом, что форма коммунистической собственности в России есть наиболее современная форма архаического типа, который, в свою очередь, прошел через целый ряд эволюции).

Если поклонники капиталистической системы в России станут отрицать возможность такой комбинации, пусть они докажут, что, для того чтобы ввести у себя машины, она вынуждена была пройти через инкубационный период машинного производства! Пусть они объяснят мне каким образом могли они ввести у себя, можно сказать, в несколько дней, механизм обмена (банки, кредитные обще-
c. 72 >>
ства и т. п.), выработка которого потребовала на Западе целых веков? (20)

Жизни русской общины угрожает не историческая неизбежность, не теория, а угнетение государством и эксплуатация проникшими в нее капиталистами, взращенными за счет крестьян тем же государством.

4) Архаическая или первичная формация земного шара состоит из целого ряда напластований различных периодов, из которых одни ложились на другие. Точно так же архаическая общественная формация открывает нам ряд различных этапов, отмечающих собой последовательно сменяющие друг друга эпохи. Русская сельская община принадлежит к самому новому типу в этой цепи. Земледелец уже владеет в ней на правах частной собственности домом, в котором он живет, и огородом, который является его придатком. Вот первый разлагающий элемент архаической формы, не известный более древним типам. С другой стороны, последние покоятся все на отношениях кровного родства между членами общины, между тем как тип, к которому принадлежит русская община, уже свободен от этой узкой связи. Это открывает более широкий простор для ее развития. Изолированность сельских общин, отсутствие связи между жизнью одной общины и жизнью других, этот локализованный микрокосм не повсюду встречается как имманентная характерная черта последнего из первобытных типов, но повсюду, где он встречается, он всегда воздвигает над общинами централизованный деспотизм. Мне представляется, что в России эта изолированность, первоначально обусловленная огромным протяжением территории, является фактом, который легко будет устранить, как только правительственные путы будут сброшены.

Подхожу теперь к существу вопроса. Незачем скрывать, что архаический тип, к которому принадлежит русская община, таит в себе внутренний дуализм, который, при наличии определенных исторических условий, может повлечь за собой ее гибель. Собственность на землю общая, но каждый крестьянин, подобно мелкому западному крестьянину, обрабатывает свое поле своими собственными силами. Общинная собственность, парцеллярная обработка земли — это сочетание, полезное в эпохи более отдаленные, становится опасным в наше время (21). С одной стороны, движимое имущество, элемент, играющий все более и более важную роль в самом земледелии, все сильнее дифференцирует имущественное положение членов общины и вызывает в ней, особенно под фискальным давлением государства, борьбу интересов; с другой стороны, утра-
c. 73 >>
чивается экономическое преимущество общинного землевладения как базы кооперативного и согласованного труда. Но не нужно забывать, что в использовании не подвергающихся разделу лугов русские крестьяне уже применяют коллективный образ действий, что их привычка к артельным отношениям значительно облегчила бы им переход от парцеллярной обработки к обработке коллективной, что физическая конфигурация русской почвы благоприятствует соединенной обработке с применением машин в широком масштабе и что, наконец, русское общество, так долго жившее на счет сельской общины, обязано авансировать ей первоначальные средства, необходимые для этого изменения. Разумеется, речь идет только о постепенном изменении, которое нужно было бы начать с того, чтобы поставить общину в нормальное положение на ее нынешней основе.

5) Оставляя в стороне все более или менее теоретические вопросы, нет надобности говорить Вам, что в настоящее время самому существованию русской общины угрожает опасность со стороны действующих заодно против нее мощных интересов. Известный род капитализма, вскормленный за счет крестьян при посредстве государства, противостоит общине; он заинтересован в том, чтобы ее раздавить. В интересах помещиков также создать из более или менее состоятельных крестьян средний сельскохозяйственный класс и превратить бедных земледельцев, т. е. массу их, в простых наемных рабочих, это вам даст дешевый труд. Да и как может сопротивляться община, раздавленная вымогательствами государства, ограбленная торговцами, эксплуатируемая помещиками, подрываемая изнутри ростовщиками!

ТРЕТИЙ НАБРОСОК

Дорогая гражданка,

Чтобы основательно разобрать поставленные в Вашем письме от 16 февраля вопросы, мне пришлось бы углубиться в детали и прервать срочные работы. Но и краткого изложения, которое я имею честь Вам послать, будет, надеюсь, достаточно, чтобы рассеять все недоразумения по поводу моей мнимой теории.

I. Анализируя происхождение капиталистического производства, я говорю: «В основе капиталистической системы лежит, таким образом, полное отделение производителя от средств производства... основой всего этого процесса является экспроприация земледельцев. Радикально она осуществлена пока только в Англии... Но все другие страны Западной Европы идут по тому же пути» («Капитал», французское изд., стр. 315).

Таким образом, «историческая неизбежность» этого пути точно ограничена странами Западной Европы. Основания для такого ограничения указаны в следующем месте XXXII главы: «Частная
c. 74 >>
собственность, основанная на личном труде... вытесняется капиталистической частной собственностью, основанной на эксплуатации чужого труда, на труде наемном» (там же, стр. 341).

В этом западном пути развития речь идет, стало быть, о превращении одной формы частной собственности в другую форму частной собственности. У русских крестьян пришлось бы, наоборот, превратить их общую собственность в частную собственность. Признают или отвергают неизбежность этого превращения, доводы за или против этого не имеют никакого отношения к моему анализу происхождения капиталистического строя. Самое большее, из этого анализа можно было бы сделать лишь тот вывод, что при современном положении огромного большинства русских крестьян их превращение в мелких собственников было бы лишь прологом к их быстрой экспроприации.

II. Наиболее серьезный аргумент, выдвигаемый против русской общины, сводится к следующему:

Проследите процесс возникновения западных обществ — и вы повсюду встретите общинную собственность на землю; с прогрессом общества она повсюду уступила место частной собственности; следовательно, она не может избегнуть той же участи в одной лишь России.

Я уделяю этому доводу внимание лишь постольку, поскольку он основывается на европейском опыте. Что касается, например, Ост-Индии, то все, за исключением разве сэра Г. Мейна и других людей того же пошиба, знают, что там уничтожение общинной собственности на землю было лишь актом английского вандализма, толкавшим туземный народ не вперед, а назад.

Не все первобытные общины построены по одному и тому же образцу. Наоборот, они представляют собой ряд социальных образований, отличающихся друг от друга и по типу, и по давности своего существования и обозначающих фазы последовательной эволюции. Один из типов, который принято называть земледельческой общиной, и являет собой русская община. Ее эквивалент на Западе — германская община, возникновение которой относится к весьма недавнему времени. Она еще не существовала в эпоху Юлия Цезаря и уже не существовала, когда германские племена покоряли Италию, Галлию, Испанию и т. д. В эпоху Юлия Цезаря уже производился ежегодный передел пахотной земли между группами, между родами и кровнородственными объединениями, но еще не между индивидуальными семьями общины; вероятно, и обработка велась группами, сообща. На самой германской почве эта община более древнего типа преобразовалась путем спонтанного развития в земледельческую общину в том виде, в каком она описана Тацитом. С того времени мы ее теряем из виду. Она погибла незаметно в обстановке непрестанных войн и переселений; возможно, она умерла насильственной смертью. Но ее природная жизнеспособность дока-
c. 75 >>
лана двумя неоспоримыми фактами. Некоторые разрозненные экземпляры этого образца пережили все перипетии средних веков и сохранились до наших дней, например на моей родине, в Трирском округе. Но самое важное то, что печать этой «земледельческой общины» так ясно выражена в новой общине, из нее вышедшей, что Маурер, изучив последнюю, мог восстановить и первую. Новая община, в которой пахотная земля является частной собственностью земледельцев, в то время как леса, пастбища, пустоши и пр. остаются еще общей собственностью, была введена германцами во всех покоренных странах. Благодаря характерным особенностям, позаимствованным у ее прототипа, она на протяжении всего средневековья была единственным очагом свободы и народной жизни.

«Сельская община» встречается также в Азии, у афганцев и др., но она повсюду представляет собой самый новый тип общины и, так сказать, последнее слово архаической общественной формации. Чтобы отметить этот факт, я и остановился на некоторых деталях, касающихся германской общины.

Теперь нам нужно рассмотреть наиболее характерные черты, отличающие «земледельческую общину» от общин более древних.

1) Все другие общины покоятся на отношениях кровного родства между их членами. В них допускаются лишь кровные или усыновленные родственники. Их структура есть структура генеалогического древа. «Земледельческая община» была первым социальным объединением людей свободных, не связанных кровными узами.

2) В земледельческой общине дом и его придаток — двор были частным владением земледельца. Общий дом и коллективное жилище были, наоборот, экономической основой более древних общин, задолго до становления пастушеской и земледельческой жизни. Конечно, встречаются земледельческие общины, в которых дома, хотя и перестали служить коллективным жилищем, периодически меняют владельцев. Индивидуальное пользование сочетается, таким образом, с общей собственностью. Но такие общины носят еще печать своего происхождения: они находятся в состоянии переходном от общины более архаической к земледельческой общине в собственном смысле.

3) Пахотная земля, неотчуждаемая и общая собственность, периодически переделяется между членами земледельческой общины, так что каждый собственными силами обрабатывает отведенные ему поля и урожай присваивает единолично. В общинах более древних работа производится сообща, и общий продукт, за исключением доли, откладываемой для воспроизводства, распределяется постепенно, соразмерно надобности потребления.

Понятно, что дуализм, свойственный строю земледельческой общины, может служить для нее источником большой жизненной силы. Освобожденная от крепких, но тесных уз кровного родства, она
c. 76 >>
получает прочную основу в общей собственности на землю и в общественных отношениях, из нее вытекающих, и в то же время дом и двор, являющиеся исключительным владением индивидуальной семьи, парцеллярное хозяйство и частное присвоение его плодов способствуют развитию личности, несовместимому с организмом более древних общин.

Но что менее очевидно, что со временем тот же дуализм может стать зародышем разложения. Помимо всякого рода разрушительных влияний, приходящих извне, община носит в своих собственных недрах элементы своей гибели. Частная земельная собственность уже проникла в нее в виде дома с его сельским двором, который может превратиться в крепость, откуда подготовляется наступление на общую землю. Это уже бывало. Но самое существенное, это — парцеллярный труд как источник частного присвоения. Он дает почву для накопления движимого имущества, например скота, денег, а иногда даже рабов или крепостных. Эта движимая собственность, не поддающаяся контролю общины, объект индивидуальных обменов, в которых хитрость и случай играют такую большую роль, будет все сильнее и сильнее давить на всю сельскую экономику. Вот элемент, разлагающий первобытное экономическое и социальное равенство. Он вносит чужеродные элементы, вызывая в недрах общины столкновение интересов и страстей, способное подорвать общую собственность сперва на пахотные земли, а затем и на леса, пастбища, пустоши и пр., которые, будучи однажды превращены в общинные придатки частной собственности, со временем достанутся последней.

Земледельческая община, будучи последней фазой первичной общественной формации, является в то же время переходной фазой ко вторичной формации, т. е. переходом от общества, основанного на общей собственности, к обществу, основанному на частной собственности. Вторичная формация охватывает, разумеется, ряд обществ, основывающихся на рабстве и крепостничестве.

Но значит ли это, что исторический путь земледельческой общины должен неизбежно привести к этому исходу? Вовсе нет. Ее врожденный дуализм допускает альтернативу: либо собственническое начало одержит в ней верх над началом коллективным, либо же последнее одержит верх над первым. Все зависит от исторической среды, в которой она находится.

Отвлечемся на момент от бедствий, которые давят русскую общину, и присмотримся только к ее возможной эволюции. Положение ее совершенно особое, не имеющее прецедентов в истории. Во всей Европе она одна только является органической, господствующей формой сельской жизни огромной империи. Общая собственность на землю предоставляет ей естественную базу коллективного присвоения, а ее историческая среда — существование одновременно
c. 77 >>
с ней капиталистического производства — обеспечивает ей в готовом виде материальные условия для кооперативного труда, организованного в широком масштабе. Она может, следовательно, воспользоваться всеми положительными приобретениями, сделанными капиталистической системой, не проходя сквозь ее кавдинские ущелья. С помощью машин, для которых так благоприятна физическая конфигурация русской почвы, она сможет постепенно заменить парцеллярную обработку комбинированной обработкой. Будучи предварительно приведена в нормальное состояние в ее теперешней форме, она может непосредственно стать отправным пунктом той экономической системы, к которой стремится современное общество, и зажить новой жизнью, не прибегая к самоубийству (22).

Сами англичане сделали подобные же попытки в Ост-Индии: они достигли лишь того, что расстроили туземное земледелие, участили и усугубили бедствия голодных годов.

Ну, а проклятие, которое тяготеет над общиной,— ее изолированность, отсутствие связи между жизнью одной общины и жизнью других общин, этот локализованный микрокосм, который лишал ее до настоящей поры всякой исторической инициативы? Он исчезнет среди всеобщего потрясения русского общества.

Привычка русского крестьянина к артели особенно облегчит ему переход от труда парцеллярного к труду кооперативному, который он, впрочем, уже применяет до некоторой степени при косьбе на общинных лугах и в таких коллективных предприятиях, как осушка болот и т. д. Мелкое землевладение совершенно архаического типа — предмет мучений современных агрономов — в свою очередь, толкает к этому. Если в какой-нибудь местности вы увидите пахотную землю со следами борозд, придающих ей вид шахматной доски, состоящей из маленьких полей, можете не сомневаться — это владение исчезнувшей земледельческой общины! Ее члены, не пройдя курса наук по теории земельной ренты, поняли, что одинаковое количество земледельческого труда, затраченное на полях, различных по своему естественному плодородию и местоположению, дает и различный доход. С целью уравнять шансы своего груда они разделили землю на определенное количество участков, границы которых определялись природными и экономическими отличиями почвы, затем все эти более обширные участки снова раскроили на мелкие участки соответственно числу земледельцев. После этого каждый получил долю в каждом участке. Такой поря-
c. 78 >>
док, практикующийся и доныне в русской общине, безусловно противоречит агрономическим требованиям. Помимо прочих неудобств он вызывает бесполезную затрату сил и времени. Тем не менее он благоприятствует переходу к коллективной обработке, которой, казалось бы, на первый взгляд, так противоречит. Парцеллы...(23)

Написано в конце февраля — начале марта ]881 г.

Впервые опубликовано в «Архиве К. Маркса и Ф. Энгельса». М., 1924. Кн.I.

Печатается по тексту: Каr1 Маrх, Friedrich Engels, Gesamtausgabe (MEGA), Berlin, 1985, Abt. I. Bd. 25, сверенному с рукописью

ПРИМЕЧАНИЯ:

Подстрочные:

1) В рукописи далее зачеркнуто: «Одним словом, он превратился в арену кричащих антагонизмов, конфликтов и периодических бедствий, все более и более показывая даже наиболее ослепленным свою неспособность,— он является преходящей системой производства, осужденной на исчезновение вследствие возвращения общества...» - Ред.

2) Данная фраза написана Марксом на с. 8 его рукописи с точным указанием места (аd 5*****), куда она должна быть отнесена. Вариант этой фразы содержится также на с. 9 рукописи, где он, по-видимому, ошибочно не вычеркнут. - Ред.
3) Маркс, по-видимому, отсылает к с. 10 рукописи данного наброска, к следующему тексту: «Лучшим доказательством... и коллективному присвоению» (см. настоящий том, с. 66). - Ред.

4) Перед этим абзацем в рукописи зачеркнуто: «Переходя теперь к земледельческой общине в России, я в данный момент не принимаю во внимание все те невзгоды, которые ее душат. Я рассматриваю только ее способность к развитию в будущем, и ее сущностная форма и ее историческое условие...» - Ред.

5) В рукописи далее зачеркнуто: «Необходимо, конечно, начать с того, чтобы привести общину в нормальное состояние на ее нынешней основе, с другой стороны, потому, что крестьянин повсюду является противником чересчур крутых перемен». - Ред.

6) Это слово написано Марксом по-русски. - Ред.

7) «образу действия» - Ред.

8 ) Данный абзац, отсутствующий в т. 19 Собрания сочинений К. Маркса и. Ф. Энгельса на русском языке, находится на с. 10 рукописи Маркса с его точным указанием (аd р. 7) переноса на с. 7 рукописи. - Ред.

9) Перед этим абзацем, на с. 7 рукописи Маркса, вычеркнута фраза: «Если мы перейдем от теории к реальности, то никто не сможет отрицать того, что сегодня русская община сталкивается со скрытым противодействием могущественных сил и интересов. Помимо беспрерывной эксплуатации со стороны государства, которое за счет и на средства крестьян укореняет у себя определенную часть капиталистической системы — финансы, биржу, банк, железнодорожные строительные спекуляции, торговлю». - Ред.

10) Фрагмент текста со слов «За счет крестьян» и до слов «из «сельской общины»» перенесен Марксом на данную, седьмую страницу рукописи со с. 10 со знаком вставки (аd р. 7). - Ред.

11) В тексте далее зачеркнуто: «необходимый капитал, инвентарь, лошади и другие необходимые технические средства, недостающие для обработки 2-х или 3-х десятин». - Ред.

12) Русское слово «десятина» написано Марксом латинскими буквами; десятина равна приблизительно 1,92 га. - Ред.

13) Данный абзац взят из третьего наброска письма В. Засулич, в котором четкой пометкой «аd 12 [] » Маркс указал на необходимость переноса данного абзаца на с. 12 первого наброска, а на с. 12 знаком [] отметил и конкретное место вставки. Далее на с. 12 рукописи следует зачеркнутый текст: «И только при условии общего восстания можно сломить изоляцию сельской общины, отсутствие связи жизни одной общины с жизнью ей подобных, одним словом, ограниченный микрокосм, который лишает ее исторической инициативы...» - Ред.

14) В рукописи далее зачеркнуто: «которые хотят завести у себя капиталистическое производство и, будучи последовательными, превратить огромную массу крестьян в простых наемных рабочих». - Ред.

15) Зачеркнутый вариант данной фразы: «абсолютно не доказывает «исторической неизбежности» этого процесса». - Ред.

16) Далее в рукописи зачеркнуто: «Гибель общинной собственности в данном случае не ведет к рождению капиталистического производства». - Ред.

17) Далее в рукописи зачеркнуто: «С другой стороны, хотя оно возникло только вчера, но уже обнаружило свой чисто переходный характер, а также несовместимость между самим собой и жизнью общества». - Ред.

18 ) Далее в рукописи зачеркнуто: «капиталистического производства и капиталистической собственности, которая ему соответствует и присваивает позитивные результаты капиталистического производства, возвращаясь к высшей форме архаического типа». - Ред.

19) Словом «communiste» Маркс заменил первоначальное «collective». - Ред.

20) В рукописи далее зачеркнуто: «Хотя капиталистический строй на Западе клонится к упадку и приближается время, когда он станет лишь «архаической» формацией, эти русские поклонники...» - Ред.

21) Здесь в рукописи несколько зачеркнутых вариантов: «становясь элементом стагнации», «особенно (под фискальным гнетом государства», «особенно в обществе, где обмен стал уже коммерческим по преимуществу». - Ред.

22) В рукописи далее зачеркнуто: «Но ей противостоит земельная собственность, держащая в своих когтях почти половину земель — притом лучшую, не говоря уже о государственных землях. Именно поэтому сохранение сельской общины путем ее дальнейшей эволюции совпадает с общим движением русского общества, возрождение которого может быть то только этой ценой. Даже с точки зрения только экономической жизни Россия тщетно стала бы пытаться выбраться из своего тупика введением капиталистической аренды английского типа, столь противной всем общественным условиям страны». - Ред.

23) На этом рукопись обрывается. - Ред.

КОНЦЕВЫЕ

67. Письмо Маркса В. И. Засулич от 8 марта 1881 г. было написано в ответ на письмо последней от 16 февраля 1881 г. Засулич от имени своих товарищей, позднее вошедших в группу «Освобождение труда», обратилась к Марксу с просьбой высказать его точку зрения о перспективах исторического развития России, и особенно о судьбах русской сельской общины.

Засулич писала также о большой популярности в России «Капитала» К. Маркса и о той роли, которую эта книга играла в спорах революционеров об аграрном вопросе и о сельской общине.

В процессе подготовки ответа на письмо Засулич Марксом были составлены четыре наброска, представляющие в совокупности чрезвычайно богатый содержанием обобщающий очерк о русской крестьянской общине, о коллективной форме сельскохозяйственного производства.

В томе публикуются наброски за исключением четвертого, текстуально почти полностью совпадающего с письмом.

В настоящем издании наброски письма В. Засулич публикуются по Karl Marx, Friedrich Engels Gesamtausgabe (MEGA). Berlin, 1985, Abt. 1. Bd. 25, сверенному с рукописью.

По сравнению с публикацией в 19-м томе Сочинений К. Маркса и Ф. Эн гельса, в настоящем томе текст располагается согласно оригиналу, воспроизводится ряд опущенных мест, а также зачеркнутых автором вариантов.

68. См. «Капитал», т. I, гл. 24, параграф 1 «Тайна первоначального накопления» (настоящее издание, т. 7). О разночтениях в текстах см. примечание 54 (К письму Маркса в редакцию журнала «Отечественные записки» - Истмат.РУ).

69. См. «Капитал», т. I, гл. 24, параграф 7 «Историческая тенденция капиталистического накопления» (настоящее издание, т. 7).

70. Morgan L. H. Ancient Society or Researches in the Lines of Human Progress from Savagery, through Barbarism to Civilization. London, 1877, p. 522 (Mopган Л. Г. Древнее общество, или Исследование линий человеческого прогресса от дикости через варварство к цивилизации. Лондон, 1877, с. 522).

71. В. И. Засулич в своем письме Марксу упоминает его последователей в России, которые называли сельскую общину «архаической формой».

72. Maurer G. L. Geschichte der Markenverfassung in Deutschland. Erlangen, 1856 (Maypep Г. Л. «История маркового устройства в Германии». Эрланген, 1856).

73. Имеются в виду сочинения Тацита «Германия» и Цезаря «Записки о галльской войне».

74. В Кавдинском ущелье близ древнеримского города Кавдия в 321 г. до н. э., во время второй Самнитской войны (327 —304 до н. э.), самниты (племена, населявшие горную область в средних Апеннинах) нанесли поражение римским легионам. Разоруженные и полураздетые римские воины были прогнаны «под ярмом», состоявшим из двух копий, воткнутых в землю и соединенных вверху третьим, что считалось наибольшим позором для побежденной армии. Отсюда выражение «пройти через Кавдинское ущелье», т. е. подвергнуться крайнему унижению.

75. Имеется в виду включение Пскова и Новгорода в состав Русского централизованного государства в конце XV — начале XVI в.

76. Декурионы — в эпоху поздней римской империи особое сословие, в которое включались средние землевладельцы провинций. Декурионы ведали распределением и сбором податей и исполняли другие административные обязанности. При вступлении в должность они вносили значительные суммы, а затем были обязаны производить траты на общественные нужды и отвечать за недоимки налогов собственным имуществом. Обязанности декурионов в IV в. Стали наследственной повинностью, от которой избавляли смерть или разорение.

77. См. «Капитал», т. I, гл. 24, параграф 7 «Историческая тенденция капиталистического накопления» (настоящее издание, т. 7).

78. Стремление Екатерины II ввести цеховое устройство нашло отражение в изданной 21 апреля 1785 г. Грамоте на права и выгоды городам Российской Империи, в которую было включено особое ремесленное положение, подробно определявшее цеховое устройство. Запись в цехи всех городских ремесленников была обязательная, внецеховое ремесло запрещалось.

УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН

Засулич, Вера Ивановна (1849 — 1919) — активная деятельница народнического, затем социал-демократического движения России, одна из основателей группы «Освобождение труда».

Маурер (Maurer), Георг Людвиг (1790 — 1872) — немецкий историк, исследователь общественного строя древней и средневековой Германии; внес крупный вклад в изучение истории средневековой общины-марки

Мейн (Maine), Генри Джеймс Самнер (1822 —1888) — английский юрист и историк, колониальный чиновник в Индии (1863—1869), автор ряда работ по истории деревенских общин и древнего права.
Последний раз редактировалось Олег 28 ноя 2006, 15:43, всего редактировалось 1 раз.

Аватара пользователя
Олег
Сообщения: 8117
Зарегистрирован: 12 ноя 2004, 10:15
Откуда: СССР

Сообщение Олег » 28 ноя 2006, 15:26

К. МАРКС

ПИСЬМО В. И. ЗАСУЛИЧ

В кн: Маркс К., Энгельс Ф. Избранные сочинения в 9-ти т. Т. 6. М.: 1987. С. 79-80.



Лондон, 8 марта 1881 г. 41, Мейтленд-парк, Норд-Уэст

Дорогая гражданка!

Болезнь нервов, периодически возвращающаяся в течение последних десяти лет, помешала мне раньше ответить на Ваше письмо от 16 февраля. Сожалею, что не могу дать Вам пригодный для опубликования краткий ответ на вопрос, с которым Вы изволили обратиться ко мне. Несколько месяцев тому назад я уже обещал Петербургскому комитету [79] работу на ту же тему. Надеюсь, однако, что достаточно будет нескольких строк, чтобы у Вас не осталось никакого сомнения относительно недоразумения по поводу моей мнимой теории.

Анализируя происхождение капиталистического производства, я говорю:

«В основе капиталистической системы лежит, таким образом, полное отделение производителя от средств производства... основой всего этого процесса является экспроприация земледельцев. Радикально она осуществлена пока только в Англии... Но все другие страны Западной Европы идут по тому же пути» («Капитал», франц. изд., стр. 315).

Следовательно, «историческая неизбежность» этого процесса точно ограничена странами Западной Европы. Причины, обусловившие это ограничение, указаны в следующем месте XXXII главы:

«Частная собственность, основанная на личном труде... вытесняется капиталистической частной собственностью, основанной на эксплуатации чужого труда, на труде наемном» (там же, стр. 341).

В этом, совершающемся на Западе процессе дело идет, таким образом, о превращении одной формы частной собственности в другую форму частной собственности. У русских же крестьян пришлось бы, наоборот, превратить их общую собственность в частную собственность.

c. 80 >>

Анализ, представленный в «Капитале», не дает, следовательно, доводов ни за, ни против жизнеспособности русской общины. Но специальные изыскания, которые я произвел на основании материалов, почерпнутых мной из первоисточников, убедили меня, что эта община является точкой опоры социального возрождения России, однако для того чтобы она могла функционировать как таковая, нужно было бы прежде всего устранить тлетворные влияния, которым она подвергается со всех сторон, а затем обеспечить ей нормальные условия свободного развития.

Имею честь, дорогая гражданка,
оставаться преданным Вам

Карл Маркс

Написано К. Марксом 8 марта 1881 г

Впервые опубликовано в «Архиве К. Маркса и Ф. Энгельса», 1924. Кн. I.

Печатается по: Маркс К., Энгельс Соч. 2-е изд., т. 19, с. 250 — 251.

ПРИМЕЧАНИЕ

79. Имеется в виду Исполнительный комитет «Народной воли».

Аватара пользователя
Олег
Сообщения: 8117
Зарегистрирован: 12 ноя 2004, 10:15
Откуда: СССР

Сообщение Олег » 28 ноя 2006, 15:28

Карл МАРКС

ОБ ОСВОБОЖДЕНИИ КРЕСТЬЯН В РОССИИ

В кн.: К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Изд. 2-е. Т.12, с. 692-701.



с. 692 >>

I

Берлин, 29 декабря 1858 г.

Великий "зачинатель"(по выражению Мадзини)русской революции, император Александр II сделал еще один шаг вперед. 16 ноября императорский Главный комитет по отмене крепостного права [442] подписал, наконец, свой доклад императору содержащий изложение основ, на которых предлагается произвести освобождение крепостных крестьян. Основные принципы этого доклада таковы:

I. Крестьяне немедленно перестают быть крепостными и вступают в состояние "временнообязанных" по отношению к своим помещикам. Это состояние должно длиться двенадцать лет, в течение которых они пользуются всеми личными и имущественными правами, присущими прочим платящим налоги подданным империи. Крепостная зависимость, со всеми вытекающими из нее последствиями, отменяется навсегда без какого-либо возмещения прежним владельцам, ибо, как говорится в докладе, крепостная зависимость была произвольно введена царем Борисом Годуновым (1) и затем, в силу злоупотребления
с. 693 >>
властью, стала неотъемлемой частью обычного права; таким образом, будучи создана волею монарха, она может быть также уничтожена волею монарха. Что касается денежного вознаграждения за ее отмену, то такая уплата денег в обмен на права составила бы, по словам авторов доклада, поистине недостойную страницу в истории России, ибо права эти принадлежат крестьянству от природы и их вовсе не следовало у него отнимать.

II. В течение двенадцати лет временнообязанного состояния крестьянин продолжает оставаться прикрепленным к поместью; но в случае, если помещик не может отвести крестьянину, по крайней мере, пять десятин земли, которые он обрабатывал бы для себя, последний волен покинуть поместье. Он может уйти и при том условии, если найдет кого-либо, кто будет обрабатывать его надел и платить за него подати в казну.

III и IV. Каждая сельская община удерживает в своем владении жилые дома своих членов с их усадьбами, скотными дворами, огородами и пр., за что помещику уплачивается ежегодная рента в 3% с оцененной стоимости этих владений. Община имеет право заставить помещика произвести оценку их, назначив смешанную комиссию из двух помещиков и двух крестьян. Если же сельская община пожелает, то она может выкупить свои дворы в собственность, уплатив их стоимость наличными.

V. Земельные наделы, которые помещики должны предоставить крестьянам, определяются следующим образом: в поместье, где на каждого крепостного, приписанного к нему, приходится больше шести десятин, каждый взрослый крестьянин мужского пола получает надел пахотной земли площадью в девять десятин; там, где земли меньше, крестьянам передается две трети всей пахотной земли; там, где крестьян, приписанных к поместью, так много, что двух третей такой земли не хватит для распределения по крайней мере по пяти десятин на каждого взрослого крестьянина мужского пола, там земля разбивается на наделы по пяти десятин, и те крестьяне, которые при жеребьевке не получат надела, получают паспорта от деревенских властей и вольны идти, куда им вздумается. Что касается дров, то помещик обязан предоставлять их крестьянам из своих лесов по предварительно установленной цене.

VI. За все эти преимущества крестьянин должен нести в пользу помещика следующие виды барщины: за каждую десятину, полученную в надел, отработать помещику десять рабочих
с. 694 >>
дней с лошадью и десять рабочих дней без нее (с надела в девять десятин это составляет 180 дней в году). Исходя из этой нормы, стоимость крестьянской барщины можно определить в деньгах для каждой губернии (провинции), так как стоимость одного дня барщины считается равной лишь одной трети стоимости трудового дня свободного рабочего. По прошествии первых семи лет одна седьмая часть этой барщины и затем каждый следующий год еще одна седьмая могут быть превращены в оброк зерном.

VII. Дворовые крестьяне, то есть такие, которые прикреплены не к определенному поместью, а к дому помещика или лично к своему господину, обязаны служить ему в течение десяти лет, но за жалованье. Впрочем, они могут во всякое время выкупиться на свободу - мужчина за 300 руб., а женщина за 120.

IX. Помещик остается главой сельской общины и имеет право налагать вето на ее решения, однако в таких случаях допускается обжалование в смешанную комиссию, состоящую из помещиков и крестьян.

Таково содержание этого важного документа, косвенным образом выражающего взгляды Александра II на самый важный для России социальный вопрос. Я опустил раздел VIII, посвященный организации сельских общин, и раздел X. содержащий только установленные законом формы, в которые должны быть облечены официальные документы, относящиеся к этой реформе. Самое поверхностное сравнение показывает, что данный доклад представляет собой, в сущности, просто продолжение и развитие программы, которую Главный комитет прошлой весной предложил различным дворянским собраниям по всей империи. Эта программа, десять пунктов которой точно соответствуют десяти разделам доклада, являлась фактически только схемой, которая была составлена с целью показать дворянам, в каком направлении им надлежит действовать, и которую они должны были развить. Но чем глубже дворяне вникали к суть вопроса, тем сильнее становилось их сопротивление, и чрезвычайно показательно, что через восемь месяцев правительство оказалось вынужденным само развить эту схему составить тот план, который первоначально мыслился как добровольный акт со стороны дворянства.

Такова история вышеизложенного документа; перейдем теперь к рассмотрению его содержания.

Если русское дворянство считает, что "4 августа" (1789г.) для него еще не наступило и что поэтому ему нет необходимости приносить свои привилегии в жертву на алтарь своего отечества, то русское правительство движется вперед значительно быстрее.
с. 695 >>
оно уже пришло к "Декларации прав человека" [443]. В самом деле, подумать только - Александр II провозглашает "права, которые принадлежат крестьянству от природы и которые вовсе не следовало у него отнимать"! Поистине, мы живем в необычайное время! В 1846 г. римский папа выступает инициатором либерального движения [444]; в 1858 г. русский деспот, настоящий самодержец всероссийский (2), декларирует права человека! И мы еще увидим, что эта декларация царя вызовет не менее широкие отклики во всем мире и в конечном счете окажет действие гораздо более значительное, чем либерализм папы.

Первой из заинтересованных сторон, о которых идет речь в этом докладе, является дворянство. Если оно отказывается отмечать свое 4 августа, то правительство достаточно ясно говорит ему, что оно будет к этому принуждено. Каждый раздел доклада содержит весьма чувствительную материальную потерю для аристократии. Один из способов эксплуатации дворянами их человеческого капитала состоял в том, что они отдавали крепостных внаймы или позволяли им за уплату ежегодной суммы (оброка (3)) передвигаться с места на место и добывать себе средства к существованию по собственному усмотрению. Эта практика как нельзя более соответствовала как интересам дворянского кармана, так и скитальческому образу жизни русского крепостного. Для дворян это был один из главных источников дохода. Раздел I предполагает упразднить его без всякого возмещения. Но этим дело не ограничивается. На основании раздела II каждый крепостной, которому помещик не может дать в надел 5 десятин пахотной земли, волен располагать собой и может идти, куда ему вздумается. На основании разделен III-V помещик лишается права свободно располагать приблизительно двумя третями своей земли и обязан наделить ею крестьян. Правда, они и сейчас занимают эту землю, но под его контролем и при условии выполнения повинностей, определяемых всецело по его усмотрению. Отныне же земля действительно должна принадлежать крестьянам, которые становятся постоянными ее держателями, которые получают право полностью выкупать свои усадьбы и чьи повинности, хотя и установленные в очень большом размере, однако же должны быть твердо определены законом; хуже того, крестьяне могут откупиться от этих повинностей по довольно выгодной (для себя)
с. 696 >>
цене. Даже дворовые(4), то есть домашние слуги помещичьего дома, должны получать жалованье и, если желают, могут выкупиться на свободу. Что еще хуже, крепостные должны получить права наравне со всеми другими гражданами, а это означает, что они будут иметь до сих пор им не известное право возбуждать иски против своих господ и выступать против них свидетелями в судах: и хотя помещик остается главой крестьян в своем имении и сохраняет известную юрисдикцию над ними, все же вымогательства, которые давали возможность множеству русских дворян накоплять средства для содержания модных лореток в Париже и для азартных игр на немецких курортах, в будущем значительно сократятся. Но чтобы судить о результатах такого сокращения дохода русских дворян, рассмотрим их финансовое положение. Все землевладельческое дворянство России задолжало кредитным банкам (учрежденным государством) сумму в 400 000 000 руб. серебром, в обеспечение которых этим банкам заложено около 13 000 000 крепостных. (Общее же число крепостных в России (не считая государственных крестьян) равно 23 750 000 (по переписи 1857 года). Очевидно, главными должниками банков являются более мелкие владельцы крепостных, тогда как более крупные сравнительно свободны от долга. Из переписи 1857 г. явствует, что около 13 000 000 крепостных принадлежат помещикам, владеющим менее чем 1 000 крепостных каждый, в то время как остальные 10 750 000 крепостных принадлежат собственникам, имеющим более 1 000 душ каждый. Ясно, что последние в общем представляют собой свободную от долгов, а первые - задолжавшую часть русского дворянства. Такой подсчет, может быть, и не совсем точен, но в общем его можно признать довольно правильным.

Число земельных собственников, владеющих от одной до 999 душ, согласно переписи 1857 г., равно 105 540, в то время как число дворян, владеющих 1 000 душами и больше, не превышает 4 015. Таким образом, выходит, что, по самому скромному подсчету, девять десятых всей русской аристократии сильно задолжали кредитным банкам или, иначе говоря, государству. Но известно, что русское дворянство, кроме того, находится в большой задолженности у частных лиц, банкиров, купцов, евреев и ростовщиков, причем эта задолженность в. большинстве случаев так велика, что они лишь номинально являются собственниками своих поместий. Тех из них, которые еще боролись с банкротством, окончательно разорили огромные издержки
с. 697 >>
минувшей войны, когда они не только платили людьми, деньгами и повинностями, но и не могли сбывать свою продукцию, и им приходилось брать деньги взаймы на крайне тяжелых условиях. Теперь же им предлагается целиком и без всякого возмещения отказаться от значительной части своих доходов, а остаток их регулировать таким способом, который не только сократит его, но и весьма ограничит его размер в дальнейшем. Легко предвидеть последствия этого положения для такого дворянства, как русское. Если оно не согласно на полное разорение или немедленное банкротство значительного большинства своего сословия с перспективой в будущем раствориться в том классе бюрократического дворянства, ранг и положение которого всецело зависят от правительства, то оно должно оказать сопротивление этой попытке освобождения крестьян. Оно и оказывает такое сопротивление; ясно, что если его нынешнее сопротивление в рамках законности окажется бессильным против воли монарха, то оно будет вынуждено прибегнуть к иным, более действенным средствам.

с. 698 >>

II

Берлин, 31 декабря 1858 г.

Сопротивление русского дворянства царским планам освобождения крестьян уже начало проявляться двояким путем: пассивным и активным. Речи, с которыми Александр II соизволил обратиться к своему дворянству во время своей поездки по различным губерниям, то облеченные в мягкуюформу призывов к гуманности, то произнесенные в виде поучения, то переходящие в резкий тон приказания и угрозы, - к чему все это привело? Дворяне слушали эти речи с видом рабской покорности, склонив головы, но в глубине души они чувствовали, что император, явившийся к ним говорить, убеждать, увещевать, осведомлять и угрожать, - это уже не прежний всемогущий царь, воля которого должна была заменять собой разум. Вот почему они осмелились дать по существу отрицательный ответ, не давая никакого ответа вообще, не вторя мнениям царя и прибегая к простейшему способу - к затягиванию дела в своих многочисленных комитетах. Они не оставили императору иной возможности, кроме той, какая была у римской церкви: compelle intrare (5).Наконец, скучное однообразие этого упрямого молчания было дерзко нарушено санкт-петербургским дворянским комитетом, который одобрил документ, составленный одним из его членов, г-ном Платоновым, и фактически представлявший собой своего рода "петицию о правах" [445]. Дворяне требовали не более и не менее, как созыва дворянского парламента, чтобы совместно с правительством решить но только этот великий насущный вопрос, но и все политические вопросы вообще. Тщетно министр внутренних дел г-н Ланской отказывался принять эту бумагу, вернувее дворянству с сердитым замечанием, что не дело, мол, дворян собираться для подачи петиций и что они должны только обсуждать вопросы, предложенные им правительством. Генерал Шувалов от имени комитета перешел в наступление и, пригрозив лично передать документ императору, принудил г-на Ланского принять его.
с. 699 >>
Таким образом, русское дворянство в 1858 г., как и французское дворянство в 1788 г., провозгласило лозунг: Assemblee des Etats generaux (6) или - как говорят в Московии - Земский собор или Земская дума (7). Таким образом, в своих эгоистических стремлениях сохранить в целости устарелый социальный фундамент пирамиды, дворянство само нападает на ее политический центр тяжести. Кроме того, esprit de vertige (8) - как называли старые французские эмигранты дух эпохи - овладел ими с такой силой, что большинство дворян с головой окунулось в водоворот буржуазного увлечения акционерными компаниями, а в западных губерниях меньшинство старается показать, что оно возглавляет новомодную литературную пропаганду и всячески покровительствует ей. Чтобы дать представление об этих смелых тенденциях, достаточно сказать, что в 1858 г. число существующих газет уже возросло до 180, а в 1859 г. объявлен выход еще 109 новых. С другой стороны, в 1857 г. было основано шестнадцать компаний с капиталом в 303 900 000 руб., а с января по август 1858 г. к ним прибавилась еще 21 новая компания с капиталом в 36 175 000 рублей.

Взглянем теперь на другую сторону реформ, задуманных Александром II. Не следует забывать о том, как часто русское правительство вызывало перед взорами крестьянства fata morgana (9) свободы. В начале своего царствования Александр I призывал дворянство освободить своих крестьян, но безуспешно. В 1812 г., когда крестьян призывали записываться в ополчение (10) (милицию), им, хотя и неофициально, но с молчаливого согласия императора, было обещано освобождение от крепостной зависимости в награду за их патриотизм; с людьми, . защитившими святую Русь, нельзя-де дольше обращаться как с рабами. Даже при Николае целый ряд указов ограничивал власть дворян над их крепостными, давал последним право (указ 1842 г.) заключать со своими владельцами договоры относительно отбывания ими повинностей (в силу чего они косвенно получили разрешение вести судебные процессы против своих господ), брал на себя (1844 г.) гарантию от имени правительства о выполнении крестьянами обязательств на основании этих договоров, обеспечивая крепостным право (1846 г.) выкупаться на свободу, если поместье, к которому они были приписаны, должно было быть продано с торгов, и давал возможность
с. 700 >>
(1847 г.) крестьянам, приписанным к такому поместью, немедленно но поступлении этого поместья в продажу купить его целиком всем миром. К великому удивлению как правительства, так и дворянства, неожиданно оказалось, что крепостные были вполне готовы к этому и действительно стали скупать поместья одно за другим; более того, оказалось, что в очень многих случаях землевладелец был только номинальным собственником, ибо от долгов его освободили деньги его же собственных крепостных, которые, разумеется, приняли необходимые предосторожности, чтобы фактически обеспечить себе и свою собственную свободу л владение поместьем. Когда это обнаружилось, правительство, испуганное таким проявлением сметливости и энергии со стороны крепостных, а также революционным взрывом 1848 г. в Западной Европе, было вынуждено изыскать средства против применения закона, грозившего постепенно вытеснить дворянство из его поместий. Но отменять указ было уже слишком поздно, и потому другой указ (от 15 марта 1848 г.) распространил право покупки на каждого крепостного в отдельности, тогда как до тех пор оно принадлежало только сельским общинам. Эта мера не только разрушала объединения, охватывавшие деревни и группы деревень какой-либо волости и до сих пор дававшие крепостным возможность собирать капитал для такой покупки, но она, кроме того, сопровождалась еще некоторыми особыми условиями. Крепостные могли покупать землю, но не приписанных к ней людей; другими словами, покупая имение, к которому они принадлежали, крепостные не покупали своей собственной свободы. Напротив, они оставались крепостными, да к тому же и вся купчая сделка получала силу лишь с согласия прежнего помещика! В довершение всего многие дворяне, владевшие своими поместьями, так сказать, по доверенности своих крепостных, в силу того же самого указа получили право и даже поощрялись нарушать эту доверенность и возвращать себе полное владение своими поместьями, причем всякие иски в судах со стороны крепостных были безоговорочно запрещены. С тех пор для крепостных были закрыты все учебные заведения, кроме начальных школ, и все надежды на освобождение, казалось, были разбиты, когда последняя война снова принудила Николая прибегнуть к всеобщему вооружению крепостных и, как обычно, поддержать эту меру обещаниями об освобождении их от крепостной зависимости, - обещаниями, которые правительство поручило своим низшим чиновникам распространять среди крестьянства.

Вполне естественно, что после всего этого Александр II был вынужден серьезно приняться за освобождение крестьян. Ре-
с. 701 >>
зультат его усилий и основные черты его планов, поскольку последние созрели, теперь опубликованы. Что скажут крестьяне по поводу двенадцатилетнего испытания, которое должно сопровождаться тяжкой барщиной, причем по истечении этого срока им предстоит перейти в состояние, которое правительство не решается даже в точности описать? Что они скажут по поводу организации общинного управления, суда и полиции, упраздняющих все органы демократического самоуправления, искони присущего каждой сельской общине в России, и имеющих целью создать систему патримониальной власти помещиков по образцу прусского сельского законодательства 1808-1809 гг. [446] - систему, совершенно непривычную для русского крестьянина, вся жизнь которого управляется деревенской общиной, которому чужда мысль об индивидуальной земельной собственности и который рассматривает общину как собственника земли, на которой он живет?

Если мы вспомним, что с 1842 г. восстания крепостных против своих помещиков и управляющих стали эпидемическим явлением, что, даже согласно официальной статистике министерства внутренних дел, около шестидесяти дворян ежегодно гибнут от руки крестьян, что во время последней войны их восстания колоссально возросли, а в западных губерниях направлялись главным образом против правительства (там был составлен заговор с целью начать восстание, как только к границе приблизится иностранная неприятельская - англо-французская - армия!), - то едва ли останется сомнение, что если даже дворянство не будет сопротивляться освобождению крестьян, попытка осуществить предложения комитета послужит сигналом для вспышки массового восстания среди сельского населения России. Но дворянство, наверное, будет сопротивляться; император, разрываясь между государственной необходимостью и практической целесообразностью, между страхом перед дворянством и страхом перед разъяренными крестьянами, наверное будет колебаться; и крепостные, возбужденные до крайности большими ожиданиями и считающие, что царь на их стороне, но что дворяне связывают ему руки, теперь неизбежно начнут восстание. А если это произойдет, то настанет русский 1793 год; господство террора этих полуазиатских крепостных будет невиданным в истории, но оно явится вторым поворотным пунктом в истории России, и в конце концов на место мнимой цивилизации, введенной Петром Великим, поставит подлинную и всеобщую цивилизацию.


Написано К. Марксом 29 и 31 декабря 1858 г.

Напечатано в газете "New-York Daily Tribune" № 5535, 17 января 1859 г.

Печатается по тексту газеты.

Перевод с английского.

* * *

Подстраничные комментарии к статье:

1. Это утверждение далеко не соответствует истине. Борис Годунов (указом 2 ноября 1601г.)отнял у крестьян право переходить с места на место по территории государства и прикрепил их к поместьям, к которым они уже принадлежали в силу рождения и жительства. При его преемниках власть дворянства над крестьянами стала быстро возрастать, и со временем все они сделались действительно крепостными.

Однако это оставалось незаконной узурпацией со стороны бояр до тех пор, пока Петр Великий в 1723г. не легализировал ее. Крестьяне, не будучи освобожденными от оков, прикреплявших их к поместьям, были превращены теперь также в личную собственность дворянина-помещика; последний получал право продавать их в одиночку или гуртом, с землей или без земли, и ввиду этого стал лично ответственным перед правительством за крестьян и за их подати. Затем, одним росчерком пера, Екатерина II превратила в крепостных четыре или пять миллионов сравнительно свободных крестьян во вновь приобретенных западных и южных областях. Но в российских официальных документах не приличествовало упоминать о таких фактах, касающихся Петра I и Екатерины II, а потому бедный Борис Годунов должен нести ответственность за прегрешения всех своих преемников.

2. Слова "самодержец всероссийский" даны Марксом по-русски латинскими буквами. Ред.

3. Слово "оброка" дано Марксом по-русски латинскими буквами. Ред.

4. Слово "дворовые" дано Марксом по-русски латинскими буквами. Ред.

5. - принуждай войти. Ред.

6. - Собрание Генеральных штатов. Ред.

7. Слова "Земский собор" и "Земская дума" даны Марксом по-русски латинскими буквами. Ред.

8. - дух заблуждения. Ред.

9. - мираж. Ред.

10. Слово "ополчение" дано Марксом по-русски латинскими буквами. Ред.

* * *

Из комментариев к 12 тому Сочинений:

Мадзини (Mazzini), Джузеппе (1805-1872) - итал. революционер, буржуазный демократ, один из вождей национально-освободительного движения в Италии, в 1849 г. глава временного революционного правительства Римской республики, в 1850 г. - один из организаторов Центрального комитета европейской демократии в Лондоне.


442. Имеется в виду Главный комитет по крестьянскому делу.

443. Маркс упоминает о событиях французской буржуазной революции конца XVIII века. В ночь на 4 августа 1789 г. французское Учредительное собрание под авлением растущего крестьянского движения торжественно провозгласило отмену ряда феодальных повинностей, которые были к тому времени фактически уничтожены восставшими крестьянами. Однако созданные вслед за тем законы отменили без выкупа только личные повинности.

Декларация прав человека и гражданина была принята 20 августа 1789 года французским Учредительным собранием. Одним из основных пунктов Декларации было провозглашение собственности и т.д. естественным и неотъемлемым правом человека.

444. Папа Пий IX, чтобы предовратить рост народного движения, выступил вскоре после своего избрания в 1846 г. инициатором ряда либеральных реформ (частичная амнистия политическим заключенным, отмена предварительной цензуры и т.д.)

445. Маркс имеет в виду "Положение вотчинного управления помещичьих крестьян С.-Петербургской губернии, составленное в С.-Петербургском дворянском комитете". Маркс сравнивает этот документ, появившийся около 5 дек. 1857 г., с поданной английским парламентом королю Карлу I 28 мая 1628 г. "Петицией о правах", в котрой содержалось требование значительного ограничения королевской власти.

446. В 1807 г. в Пруссии была проведена реформа, отменившая личную зависимость крестьян от помещика, но сохранившую все повинности и судебно-полицейскую власть помещика над крестьянами. Несмотря на половинчатый характер этой реформы, помещики всеми силами пытались затормозить ее осуществление, сопротивлялись проведению реформы крестьянского самоуправления в деревне. В 1808 г. они добились права присвоения крестьянских участков. Несмотря на предоставленное в 1811 г. крестьянам право выкупа феодальных повинностей, крестьяне практически не всегда могли воспользоваться этим правом из-за тяжелых условий выкупа. Пооцесс освобождения крестьян от крепостной зависимости затянулся в Прусии на долгие годы.

Аватара пользователя
Олег
Сообщения: 8117
Зарегистрирован: 12 ноя 2004, 10:15
Откуда: СССР

Сообщение Олег » 28 ноя 2006, 15:30

Карл МАРКС

*ВОПРОС ОБ ОТМЕНЕ КРЕПОСТНОГО ПРАВА В РОССИИ
В кн.: К. Маркс, Ф. Энгельс. Сочинения. 2-е изд. Т. 12, с.605-608.

См. также работу Маркса Об освобождении крестьян в России

c.605 >>

Вопрос о крепостном праве, по-видимому, принимает в настоящее время в России серьезный оборот; об этом лучше всего свидетельствует тот необычный шаг, который был вынужден предпринять царь Александр II, а именно: созыв в Санкт-Петербурге своего рода всеобщего представительства дворянства в целях обсуждения вопроса об отмене крепостного права. Деятельность Главного комитета по крестьянскому делу [396] окончилась почти полной неудачей и привела только к резким разногласиям между его собственными членами, разногласиям, в которых председатель этого комитета, великий князь Константин, стал на сторону старорусской партии против царя. В свою очередь большинство губернских дворянских комитетов, по-видимому, воспользовалось этой возможностью официально обсудить подготовительные шаги к освобождению крестьян с единственной целью помешать этой мере. Среди русского дворянства, конечно, имеется партия, стоящая за отмену крепостного права, однако она не только составляет численное меньшинство, но не единодушна даже по важнейшим вопросам. Высказываться против рабства, но допускать освобождение только на таких условиях, при которых оно сводилось бы к простой фикции, - подобная позиция является, как видно, модной даже среди либерального русского дворянства. В сущности, такое явное сопротивление освобождению крестьян или половинчатая его поддержка вполне естественны для старых крепостников. Сокращение доходов, уменьшение ценности их земельной собственности и серьезные ограничения политической власти, которой они привыкли
c.606 >>
пользоваться в качестве мелких самодержцев, вращающихся вокруг главного самодержца, - таковы непосредственные результаты, которые они предвидят, но на которые едва ли пойдут с большой охотой. Уже теперь в некоторых губерниях стало невозможно получить ссуду под обеспечение земельной собственности, потому что никто не уверен, что поместья в ближайшее время не обесценятся. Значительная часть земельной собственности в России заложена самому государству, и владельцы ее задают вопрос: как же им выполнять свои обязательства перед правительством? Многие имения помещиков обременены частными долгами. Многие помещики живут оброками, которые им платят их крепостные, обосновавшиеся в городах в качестве купцов, торговцев, ремесленников и мастеровых. Эти доходы, разумеется, исчезнут вместе с отменой крепостного права. Есть также мелкопоместные дворяне, которые владеют весьма ограниченным числом крепостных и сравнительно еще меньшей площадью земли. Если каждый крепостной получит клочок земли, как это и должно быть в случае освобождения, то владельцы этих крепостных превратятся в нищих. Для крупных земельных собственников, с их точки зрения, освобождение крестьян почти равносильно отречению от своих прав. Если крепостные будут освобождены, то какая реальная защита останется у этих помещиков против произвола императора? И кроме того, как быть с податями, в которых Россия так нуждается и которые зависят от действительной ценности земли? Как быть, далее, с государственными крестьянами? Все эти вопросы ставятся на обсуждение и образуют рад сильных позиций, за которыми располагается лагерь сторонников крепостного права. Эта история так же стара, как история народов. Действительно, нельзя освободить угнетенный класс, не причинив ущерба классу, существующему за счет его угнетения, и не внося одновременно разложения во всю надстройку государства, покоящуюся на таком мрачном социальном фундаменте. Когда наступает время для такой перемены, то вначале проявляется большой энтузиазм; люди радостно поздравляют друг друга по поводу взаимного изъявления доброй воли, льются торжественные слова о всеобщей любви к прогрессу и тому подобное. Но лишь только приходит время заменить слова делами, как некоторые отступают в страхе перед вызванными ими духами, а большинство выражает решимость бороться за свои действительные или воображаемые интересы. Легитимные правительства Европы были в состоянии упразднить крепостное право только лишь под напором революции или в результате войны. Прусское правительство отважилось
c. 607 >>
подумать об освобождении крестьян только тогда, когда оно испытало на себе железное иго Наполеона: и даже тогда оно так разрешило этот вопрос, что его пришлось вновь решать в 1848 г., и он, хотя и в измененной форме, все еще ждет своего окончательного разрешения в будущей революции. В Австрии вопрос этот был решен не легитимным правительством и не доброй волей правящих классов, а революцией 1848 года и венгерским восстанием. В России Александр I и Николай не по каким-либо мотивам гуманности, а из чисто государственных соображений пытались произвести мирным путем перемены в положении народных масс[397]; однако оба они потерпели неудачу. Следует прибавить, что фактически после революции 1848-1849 гг. Николай отвернулся от своих собственных прежних проектов освобождения и сделался ярым приверженцем консерватизма. Что касается Александра II, то вряд ли у него был выбор - будить или не будить спящую стихию. Война, унаследованная им от отца, потребовала огромных жертв от русских народных масс, жертв, о размерах которых можно судить на основании того простого факта, что в период между 1853 и 1856 гг. сумма необеспеченных бумажных денег, находившихся в обращении, возросла с трехсот тридцати трех миллионов рублей примерно до семисот миллионов рублей, причем это возросшее количество бумажных денег фактически представляло собой только налоги, которые государство собрало вперед. Когда Александр II ободрял крестьян обещаниями освободить их, он только следовал примеру Александра I во время войны с Наполеоном. К тому же, минувшая война кончилась позорным поражением, по крайней мере в глазах крепостных, от которых нельзя ожидать знакомства с тайнами дипломатии. Начать свое царствование с очевидного поражения и позора, да еще открыто нарушить обещания, данные крестьянам во время войны, - отважиться на такой шаг было бы слишком опасно даже для царя.

Сомнительно, чтобы даже сам Николай, случись или не случись Восточная война, был бы в состоянии дольше откладывать этот вопрос. Во всяком случае для Александра II это было невозможно; но он предполагал, и не совсем без оснований, что дворяне, в общем привыкшие к повиновению, не отступят перед его повелениями и даже сочтут за честь для себя, если им разрешат через посредство различных дворянских комитетов играть некоторую роль в этой великой драме. Эти расчеты, однако, не оправдались. С другой стороны, крестьяне, имевшие преувеличенное представление даже о том, что царь намеревался сделать для них, стали терять терпение при виде
c.608 >>
медлительного образа действий своих господ. Поджоги, начавшиеся в отдельных губерниях, являются тревожным сигналом, смысл которого вполне ясен. Известно, далее, что в Великороссии и в областях, прежде принадлежавших Польше, имели место бунты, сопровождавшиеся большими жестокостями, что заставило помещиков переехать из деревень в города, где под защитой стен и гарнизонов они могут не бояться своих возмутившихся рабов. При таких обстоятельствах Александр II счел нужным созвать нечто вроде собрания нотаблей. Что, если это собрание явится поворотным пунктом в истории России? Что, если дворяне вздумают настаивать на своем собственном политическом освобождении как на предварительном условии всякой уступки царю в деле освобождения своих крепостных?

Написано К. Марксом 1 октября 1858 г.

Напечатано в газете "New-York Daily Tribune" № 5458, 19 октября 1858 г. в качестве передовой

Печатается по тексту газеты.

Перевод с английского

ПРИМЕЧАНИЯ

* Заглавия статей, данные Институтом марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, отмечены звездочкой.

396. Главный комитет по крестьянскому делу - так стал называться с января 1858 г. бывший Секретный комитет по крестьянскому делу, созданный Александром II 3 янв. 1857 г., под председательством князя Орлова; целью секретного комитета была подготовка реформы крепостного права; великий князь Константин был только членом этой комиссии.

397. Маркс имеет в виду указ Александра I от 20 февр. 1803 г. "Об отпуске помещиком своих крестьян по заключению условий на обоюдном согласии основанных", а также указы Николая I 1842, 1844, 1846 и 1847 гг. (см. настоящий том, стр. 699-700). Ред. - Имеется в виду статья К. Маркса "Об освобождении крестьян в России", см. каталог Истмат.РУ.

Аватара пользователя
Олег
Сообщения: 8117
Зарегистрирован: 12 ноя 2004, 10:15
Откуда: СССР

Сообщение Олег » 28 ноя 2006, 15:46

И еще по этому вопросу высказался С.Г. Кара-Мурза

Ответить