ИСТОРИЯ КОММУН

Ответить
Аватара пользователя
Силантий
Сообщения: 3016
Зарегистрирован: 27 дек 2004, 04:42
Откуда: Ленинград
Контактная информация:

ИСТОРИЯ КОММУН

Сообщение Силантий » 27 июн 2009, 03:47

Предлагаю собирать здесь материалы по истории и нынешнему состоянию коммун всех времен и народов

Аватара пользователя
Силантий
Сообщения: 3016
Зарегистрирован: 27 дек 2004, 04:42
Откуда: Ленинград
Контактная информация:

Сообщение Силантий » 27 июн 2009, 03:56

Либерталия


Взято с http://forum.rksmb.org/viewtopic.php?f=9&t=3638
-----------------------------------------------
Нашел в ЖЖ Вольфа Кицеса http://wolf-kitses.livejournal.com/142134.html

Отрывок из книги Давидсона А. Б., Макрушина В. А. "Облик далекой страны", Главная редакция восточной литературы издательства "Наука", М., 1975
http://africana.ru/science/davidson/libertalia.htm

Все изумляет в этой республике. И место, где она возникла - на самом краю тогдашней ойкумены. И то, что Страну Свободы создали пираты. И время - эпоха, когда Африканский континент на географических картах покрывали изображениями диких зверей, ибо не знали, что же там есть на самом деле.

История Либерталии настолько необычна, что не знаешь даже, с чего начать.

Пожалуй, лучше всего сразу же привести два или три из тех общественных принципов, которые были заложены в основу существовавших там порядков. Один из них: "Наши помыслы верны, справедливы и благородны: это стремление к Свободе". Другой: "Мы делаем добро угнетенным, бьемся с их угнетателями". Третий: "Мы провозглашаем равенство всех людей без исключения".
Эти принципы были не просто рассуждениями, как у многих философов-утопистов. В Либерталии эти идеи воплощались на практике. История отпустила ей недолгую жизнь, но ведь и не однодневную - все-таки несколько лет. В наши дни это назвали бы серьезным социальным экспериментом; только вот сведений осталось уж больно мало. Только копия записок главы республики, капитана Миссона. Из нее и взяты приводимые нами факты и цитаты.

Общественная жизнь республики определялась конституцией, принятой ее гражданами. Провозгласив республику, они назвали ее Либерталией - Страной Свободы, а себя, ее граждан, стали именовать словом "либери", то есть свободными. Оно было понятно всем и в этой необычайно пестрой коммуне французов, англичан, голландцев, португальцев, арабов и африканцев разных племен. У них возник своеобразный жаргон из европейских, африканских и малагасийских слов.

Частная собственность в Либерталии не признавалась. Имелась общая казна, но деньгами пользовались только во взаимоотношениях с внешним миром - для приобретения товаров, нужных республике. Товары делились между гражданами, причем европейцы не имели преимуществ перед африканцами и малагасийцами. В самой республике деньги не имели хождения. Труд считался обязанностью каждого гражданина, никакого особого вознаграждения не полагалось. Это был ежедневный труд, казалось бы, неприемлемый для пиратов, как и добровольное подчинение дисциплине коммуны. Возделывали заросшую кустарником целину. Сеяли местный маис и зерно, найденное в трюмах захваченных судов. Одного лишь крупного рогатого скота имели не меньше 300 голов. Обменивали ткани, котлы, ножи, топоры и ром на рис, мясо и фрукты - мирная среда в Либерталии привлекала местных жителей, уже знакомых с изделиями Европы.

У республики был большой поселок - человек на тысячу, плантации, крепость, флот, доки. Вход в бухту, где построили поселок, был укреплен. Возведены два форта. Сорок пушек поставлены по обе стороны берега, десять пушек - в центре бухты.

Население Либерталии составляли пираты почти всех европейских морских наций и черные рабы с захваченных невольничьих судов. Возникало равенство в правах независимо от сословия, национальности и цвета кожи. Добрые отношения пиратов с малагасийцами уже были установлены раньше. Пиратские общины на восточном побережье Мадагаскара и на острове Санта-Мария уже породнились с ними.

Все руководители Либерталии избирались сроком на три года. Это прежде всего члены совета республики: Во главе его стоял Миссон, французский дворянин родом из Прованса. Был в республике и государственный секретарь. На этот пост избрали итальянца Караксиоли (или Караччоли), в прошлом - монаха-доминиканца. Караксиоли был автором конституции и вообще главным идеологом республики. Он считал, что господь бог, создав человечество, уже не оказывает влияния на его судьбу и, следовательно, в человеческом обществе царствуют законы, созданные людьми, а не богом. Против них можно и должно восстать.

Караксиоли вместе с Миссоном, который увлекся идеями великого итальянца Томмазо Кампанеллы, и были создателями Либерталии. Они объявили войну таким несправедливым установлениям, как монархия, неравенство людей и деньги - орудие и символ этого неравенства.
Флотом Либерталии командовал капитан Тью, известный пират-американец, который примкнул к республике уже после ее создания. У республики было три корабля. Был и свой док, в котором построили еще два шлюпа - "Свободу" и "Детство".

Нельзя сказать, что Либерталия возникла случайно. Подготовка к ее созданию заняла несколько лет. Идея зародилась, очевидно, в конце 1680-х годов, когда Миссон и Караксиоли познакомились друг с другом. Миссон был тогда офицером флота Людовика XIV. Прибыв на военном корабле "Виктуар" в Неаполитанский залив, он отпросился у своего капитана и отправился в Рим осмотреть достопримечательности "Вечного города". Там он и встретил Караксиоли. Тот показывал ему античные памятники и одновременно знакомил со своим мировоззрением, которое имело мало общего с ортодоксальным римским католицизмом.

Монах-доминиканец выступал за равенство и братство людей, против сословности и власти денег. Миссон был подготовлен к пониманию этих идей. Он получил по тому времени отличное классическое образование, а затем учился в военной академии.

Отщепенцы пираты, выбитые из ячеистой общественной организации, тогда еще сугубо сословной, чувствовали, а некоторые и сознавали, условность социальных барьеров. Ведь среди пиратов были и образованные люди - дворяне, королевские офицеры, разорившиеся судовладельцы, торговцы - рядом с обнищавшими крестьянами, портовой голытьбой, ворами, дезертирами. Все они словно по социальному принуждению собраны были на одном корабле. И уживались. Сближало их, роднило опасное ремесло, жизнь без родины, без семейного очага, без детей, даже без освященного традицией захоронения, без кладбища - смерть на воде поджидала ежечасно.

Монах и моряк решили действовать сообща и взять на себя миссию - создать общество равных. Отсюда, очевидно, и имя Миссон, которое взял себе офицер из Прованса (настоящего его имени установить пока не удалось). А Караксиоли сбросил монашеское облачение и стал членом экипажа корабля "Виктуар", чтобы не разлучаться с Миссоном. По приказу Людовика XIV "Виктуар" отправился из Средиземного моря к берегам Америки. Там сражался вместе с французскими флибустьерами против англичан. Миссон и Караксиоли отличались в битвах смелостью. Но их идеи не нашли отклика у флибустьеров, вожаки которых еще были на службе короля.

Началом осуществления их планов можно считать 1690 год, когда после долгих плаваний и боев с англичанами были убиты почти все офицеры "Виктуара". Кораблем овладели сторонники Миссона и Караксиоли. Сохранилось описание того, как моряки "Виктуара" решили создать маленькую плавучую республику, зародыш государства равных. Об этом говорится в записках Миссона, которые являются единственным известным нам документом об истории Либерталии (и то в изложении капитана Чарлза Джонсона).
На палубе "Виктуара" собрались остатки экипажа - меньше 80 человек. Общим голосованием Миссон был избран капитаном, Караксиоли - его помощником. Жаркие споры вызвал выбор флага. Многие хотели поднять какой-нибудь из известных тогда типов пиратского флага. Спор решила взволнованная речь Караксиоли:
- Меня огорчает, что между вами нет согласия. Мы не пираты. Мы, свободные люди, боремся за право человека жить по законам бога и природы. У нас нет ничего общего с пиратами, кроме того, что мы ищем счастья на море.

Под крики "Свобода! Свобода! Мы - свободные люди!" был поднят предложенный Караксиоли белый флаг с изображением женщины - Свободы и с надписью: "Зa бога и свободу". Эту речь Караксиоли историк Юбер Дешан назвал достойной великих римлян и тех героев, которые выступили за свободу, равенство и братство через сто лет, в годы Великой Французской революции.

И "Виктуар" отправился через Атлантику, кругом Африки к островам Индийского океана, чтобы основать там свою желанную республику.
Конечно, средства к существованию во время долгого похода экипаж "Виктуара" мог добывать только путем нападения на встречные корабли. Но при этом отбирали лишь предметы первой необходимости - все, без чего не могли обойтись: продовольствие и боеприпасы (и, конечно, ром, без которого не мыслили своего существования моряки, даже сторонники свободы и равенства). И даже из этих предметов брали не больше половины, чтобы команда другого корабля могла продолжать плавание. Не трогали грузы. Лишь золото забирали в казну своей будущей республики. Легко представить изумление моряков торговых кораблей. Приготовившись к самой худшей участи, они вдруг видели, что их отпускают с миром. Капитан первого же корабля (с которого Миссон, кажется, взял лишь три бочонка рома, к тому же извинившись за это), выстроил на палубе свою команду и приказал дружно приветствовать экипаж "Виктуара".

Повсюду - на берегу, во время стоянок или при встрече с моряками других судов, Миссон и Караксиоли призывали неимущих восставать. Очень интересно было бы узнать, как действовали такие речи на слушателей. И еще интереснее - как же удалось Муссону и Караксиоли обуздать команду своего собственного корабля, пресечь стремление к грабежу, прекратить поголовное пьянство и непотребную брань, привить уважение друг к другу и добиться всего того, о чем с гордостью пишет Миссон. Но его записки, как уже говорилось, нельзя существенно дополнить или сопоставить с другими воспоминаниями. Все-таки в записках Миссона есть много деталей, по которым можно воссоздать общую картину, можно проследить не только путь "Виктуара", но и дух, царивший среди команды.
У берегов Западной Африки "Виктуар" напал на два голландских корабля. Один из них оказался невольничьим. Захватив его, Миссон собрал своих людей и высказал им Свое возмущение работорговлей и рабством:

- Вот пример позорных законов и обычаев, против которых мы выступаем. Можно ли найти что-нибудь более противное божьей справедливости, чем торговля живыми людьми?! Разве этих несчастных людей можно продавать словно скот, только потому, что у них иной цвет кожи, чем у нас? У разбойников, наживающихся на торговле рабами, нет ни души, ни сердца. Они заслуживают вечных мук в геенне огненной! Мы провозглашаем равенство всех людей без исключения. Поэтому, следуя нашим идеалам, я объявляю этих африканцев свободными и призываю всех, друзья мои, обучить их нашему языку, религии, обычаям и искусству мореплавания, дабы они могли зарабатывать на жизнь честным трудом и защищать свои человеческие права.

Республике были нужны люди, стремившиеся к свободе, но лишенные ее. Африканцев освободили и одели в костюмы убитых в сражении голландцев. Их приветливо расспросили - как могли, не зная языка. Участливо отнеслись к их судьбе.

Восемьдесят африканцев были высажены на ближайшем берегу, как они того хотели, а одиннадцать вступили в члены плавучей общины "Виктуара", вероятно не вполне еще понимая, что за люди здесь, но благодарные за доброе отношение.

Конфликт возник не с африканцами, а с голландцами, которые тоже присоединились к команде "Виктуара". Не сразу ужились они на разнонациональном корабле. Их шокировало равенство прав белых и черных, которых они так недавно держали на привязи в трюме, как опасную рабочую скотину. К тому же своим пьянством голландцы деморализовали моряков "Виктуара".

Миссон снова собрал экипаж и объяснил:
- Конечно, эти люди отличаются от европейцев цветом кожи, обычаями и религиозными обрядами, но они не менее нас суть всемогущие создания, ибо наделены таким же разумом.
Национальная рознь и сословные привилегии в отношениях офицеров с матросами исключались начисто. Свои преобразования Миссон проводил твердой рукой. За оскорбление африканца, за ругань и пьянство - "баттонаж" (битье палками).

Так реальные трудности заставляли менять многие из первоначально принятых методов, на пути к республике свободы и равенства. Пришлось признать также, что в самом начале этого пути нельзя отказываться от пользования деньгами. И, не меняя своего прежнего отношения к неимущим, перестали щадить богачей - начали отнимать у них ценные грузы.

От мыса Доброй Надежды миссоновцы шли уже на двух кораблях. Там, у южного берега Африки "Виктуар" выдержал трудный бой с двумя английскими кораблями. Один, 32-пушечный "Бижу", был взят. Капитан убит. Караксиоли стал его капитаном. Прежнего капитана похоронили с воинскими почестями.

На двух судах направились уж не на юг Мадагаскара, как до тото хотели, а к Коморским островам, вдоль западного берега Великого острова. От англичан узнали, что европейские суда заходят на Коморы. Там и решили высадить пленных. Гуманность Миссона и евангельские заветы Караксиоли не допускали и мысли о насильственном задержании пленных.

У Коморских островов встретили тонущее английское военное судно. Спасли экипаж и высадили моряков на острове Анжуан. Там и сами остались на несколько месяцев. Были любезно встречены королевой, которая нуждалась в защите от воинственного султана острова Мохели.

После двух больших сражений с войсками султана, где пираты пришли на помощь анжуанцам и Миссон командовал объединенными силами, был заключен мир. В награду многие пираты получили анжуанок в жены. Миссон женился на сестре королевы, Караксиоли - на дочери брата королевы.

На острове Анжуан задержались надолго. Не раз отправлялись оттуда в далекие походы - до Персидского залива. Но, в конце концов, двинулись к заветной цели, к пиратским гнездам мадагаскарского побережья, где Караксиоли и Миссон мечтали вербовать сторонников для осуществления своего замысла.

У Мозамбикского залива - столкновение с 60-пушечным португальским кораблем. В жарком бою потеряли тридцать товарищей. Португальцев погибло шестьдесят. Караксиоли потерял левую ногу. Анжуанки не уходили с палубы во время схватки, приносили воду, перевязывали раненых.

И снова поставили рваные, пробитые паруса, с попутным ветром пошли к Мадагаскару. Все казалось сбыточным на этом милостивом к пиратам океане. Были новые богатые трофеи - золотой песок. Новые резервы бойцов для будущих сражений - освобожденные негры.
Но миссоновцы плавали уже не один год. Износились их корабли. Устали люди. Читатели, увлеченные сюжетной остротой, романов о пиратах, редко задумываются о том, как это плавают люди годами, сходя на землю совсем ненадолго.

К заветному берегу подходили уже по сути как плавучий госпиталь, только без врачей, лекарств. Даже воды не было вволю. Можно представить, с какой безысходной горечью, ошеломленные смертями раненых, озирались эти люди в ожидании примет хоть какой-то земли. Какого-то очага, жилища, отдыха.

В 1694 году стали в заливе, который теперь называется Французским, среди скалистых берегов северного Мадагаскара.

Тут и был заложен поселок. Строить его помогли триста жителей Анжуана. Королева отпустила их на четыре месяца, хотела отблагодарить миссоновцев за усмирение султана. Вскоре перешли из шалашей в дома. Построили склады для добычи. Ведь и военное снаряжение, я одежду, и часть продуктов питания здесь можно было добыть только с захваченных судов.

Республика получила пополнения - на ее сторону переходили группы мадагаскарских пиратов. Один из таких людей, капитан пиратского шлюпа американец Томас Тью,
был очень опытным моряком. Выполняя поручения Миссона, Тью разыскивал невольничьи суда в двух океанах. Заходил далеко за мыс Доброй Надежды, в Атлантику. Нужны были люди, сочувствующие замыслам миссоновцев. Моряки-европейцы, как и скованные африканцы на захваченных кораблях, долго не могли ничего понять, когда Тью объявлял выпущенным из трюма, ослепленным солнцем рабам, что они теперь свободные люди. "Их одевали и потом размещали среди равного количества белых (миссоновцев.- Авт.), которые всячески высказывали африканцам свою ненависть к рабству". Многие освобожденные африканцы и не просили высаживать их на родном побережье. Они вступали в пиратскую общину, "потому что Великий Капитан, как они называли Миссона, милосердно освободил их из оков... И теперь они разделят фортуну Капитана".

Страна Свободы чувствовала себя все увереннее. Особенно после победы над пятью португальскими кораблями. Когда эта эскадра осадила Либерталию, все были на заранее установленных для каждого постах. Француз-сержант командовал ополчением - сотней африканцев, обученных французскими боцманами. Они прикрывали берега от десанта. Под начальством Тью были англичане. Артиллеристы вели огонь с фортов. Миссон же командовал всем флотом.

Чтобы отбить нападение эскадры с более чем тысячным экипажем, нужна была не только отличная организация обороны, но и множество защитников. Сколько же их было? По-видимому, не менее семисот-восьмисот. "Отправляясь на "Вижу" к Гвинее... Миссон поручал Караксиоли работы в доке. Дал ему двести человек: 37 негров, 40 португальцев, 30 англичан, остальные - французы". А когда Миссон решил разведывать берега Африки, на его двух кораблях было не меньше пятисот человек. Половину боевого экипажа кораблей составляли африканцы, освобожденные с невольничьих судов. "По возвращении шлюпов, которые делали съемки побережий (топографические зарисовки.- Авт.), Караксиоли предложил отправиться на разведку других островов". Он отплыл к Маскаренским островам, имея в своем экипаже столько же негров, сколько и белых". Когда построили два шлюпа в доке Либерталии с командой по пятьдесят человек в каждом, то и тут половина экипажа была из африканцев.

Капитан Миссон и проповедник Караксиоли собрали все благое, что могло быть в пиратском промысле, помогая и другим отверженным от общества. Да и другие шайки пиратов Мадагаскара не разоряли селений, в отличие от своих американских предшественников. Не получили печальную славу мстительностью, пытками, издевательствами над пленными.

В связи с победой над португальской эскадрой Либерталию охватили давние споры между двумя старыми соперниками на морях, не забытые еще в новой республике.

Англичане приписывали успех боя себе. Французы не соглашались. Обсуждение боевых заслуг дошло бы до дуэлей, широко принятых у пиратов. На дуэлях настаивал Тью. Но речь Караксиоли и на этот раз возымела свое благое действие.

- Братоубийственная борьба ослабит колонию. Предлагаю установить свои законы в общине и выбрать правителя, чтоб избежать подобных ссор и жить в согласии. Это необходимо для людей, у которых враг - весь мир.

На завтра же три вожака - Миссон, Караксиоли и Тью - созвали всех, кто волей или неволей оказался с ними, и изложили свои проекты становления республики.

"Там, где нет праведных законов и справедливого суда, нет и согласованности у людей. Там сильный забивает слабого". Предложили всем разделиться на группы по десять человек и избрать делегата от группы для составления законов и утверждения конституции.

За пятнадцать дней совместными усилиями, с увлечением людей, создающих свое государство, построили домпарламент для собраний и обсуждения общих дел Либерталии. "Караксиоли открыл сессию парламента речью. Он убеждал общинников в преимуществах крепкой централизованной организации и настаивал на необходимости доверить высшее управление одному человеку, избранному на три года, который будет вознаграждать заслуги и карать пороки по установленным нами законам".

Миссон под радостные крики пиратов и населения был избран Сохранителем конституции республики. "Сессия продолжалась десять дней. Были установлены многочисленные законы и тут же отпечатаны. В Либерталии был типографщик и все, необходимое для печатания". Тью был торжественно избран адмиралом. Караксиоли - государственным секретарем. Выбраны и члены постоянного совета, "без лицеприятия к нации и цвету кожи". Они наблюдали за действиями администрации и распределяли между всеми членами общины скот и добычу с моря.

Воодушевленные своей конституцией, они ликовали. Хозяева своей страны, своей судьбы! Общая радость ослабила и те крохи предусмотрительности, осторожности (вообще несвойственные пиратской профессии), которые вносил бывалый, немолодой моряк Тью.

С пиратскими организациями Мадагаскара у миссоновцев не было постоянной связи. Либерталия была удалена от основного пиратского центра - острова Санта-Мария и прилегающего к нему восточного побережья Мадагаскара. Но теперь, когда создано свое государство, свое правительство, свой флот с адмиралом, миссоновцы решили привлечь в свою республику побольше людей, поскорее увеличить население Либерталии, чтоб упорнее противостоять постоянно ожидаемым нападениям королевских флотов Европы.
К пиратам восточного Мадагаскара был отправлен на "Виктуаре" посол Либерталии - Томас Тью. Миссон тем временем ушел на корабле "Вижу" в океан, в поисках добычи - самого насущного. В Либерталии остался Караксиоли.

Успеха миссия Томаса Тью не принесла. Пиратским "королем Мадагаскара" тогда считался вожак английской шайки капитан Джон Эйвери. Ему было 37 лет, пенсионный возраст для пирата (как теперь для акробата под куполом цирка), и он собирался вернуться в Англию - захватил уже достаточно сокровищ, чтобы как-то задобрить правительственных чиновников и хоть под чужим именем прожить остаток лет дома. И чтобы выслужиться, да и по давней вражде англичан с французами на море, он всячески боролся с проникновением французских пиратов на остров, с усилением их влияния на местные племена. Поэтому англичане из его общины сразу же заявили Томасу Тью, что они вовсе не намерены видеть француза Миссона "губернатором" Мадагаскара.

А пока Тью пил ром и убеждал здешних пиратов объединиться с Либерталией ради общих целей защиты от карателей, поднялась буря. "Виктуар" сорвался с якорей и разбился о скалы. Может быть настороженный адмирал Либерталии, чуя враждебность Эйвери к французам, не отвел корабль в глубь бухты, держа его наготове к быстрому отплытию. Экипаж "Виктуара" погиб. Тью с немногими оставшимися в живых надолго задержался в гостях у одного из вожаков - англичанина, своего старого знакомца.

Дни и недели проходят в ожидании "Бижу" и Миссона. Тью задумывается. Всюду пьяная разноязычная ругань вперемежку с молитвой святому Захарию, покровителю пиратов. Страшен и нелеп вид лохматых громил в шелковых рубищах, в прожженных дорогих одеждах. Давно ли Тью жил среди них, а тут видит, как внове. Этим ли людям начинать новую жизнь в Либерталии? Что они там вытворят?

А потом случилось непоправимое. Расплата за то, что миссоновцы далеко вырвались вперед из своего времени. Подлый мир неравенства, несправедливости своими длинными руками дотянулся до них. Настиг робинзонов равенства, братства, свободы. И уничтожил.
Вот что сказано на тех страницах "Всеобщей истории пиратов", которые, по утверждению Чарлза Джонсона, "суть копия" записок Миссона: "Месяц спустя после крушения судна Тью, подходя утром к отлогому берегу, изумился. Он увидел недалеко на якоре два шлюпа. От одного тотчас отделилась шестивесельная лодка. На борту ее - Миссон. Так, значит, и "Бижу" разбит у скал этим ураганом. Ступив на берег, Миссон бросился к Тью, обнял его и произнес: "Рухнули наши стремления к счастью. Без всякой нашей вины два больших отряда туземцев во время отлучки кораблей... ночью вырезали колонистов, не разбирая возраста и пола".

Напали неожиданно, ночью. Куда было бросаться Караксиоли на одной, ноге! Он погиб, как и большинство либери. И само слово "либери" исчезло, едва явившись в мир. Остались в живых лишь те, кто успел добежать до шлюпов. На двух шлюпах спаслись сорок пять человек.

Трудно установить истинную причину этой трагедии. В манускрипте Миссона нет прямых указаний на это. Либери, спасшиеся в шлюпах, рассказывали только, что наступали два отряда.
Юбер Дешан допускает возможность, что это Эйвери организовал нападение. Действительно, трудно ли было Джону Эйвери или кому-нибудь из подобных ему, давно обжившихся на острове, спровоцировать такое избиение? Ведь вся жизнь в Либерталии, все, что там происходило, должно было казаться соседним пиратским общинам не только странным, - но и подозрительным - какой-то дальновидной хитростью.

А у малагасийцев, даже при весьма добрых отношениях с Либерталией, была вполне оправданная предубежденность против французов - куда большая, должно быть, чем против англичан или голландцев. Еще за полвека до создания Либерталии французы захватили юго-восточную часть острова, основали факторию Форт-Дофин и вели себя там как завоеватели. Грабили, жгли деревни, уводили малагасийцев в рабство. Прибрежные племена сообща изгнали французов. В 1689 году, уже в самый канун возникновения Страны Свободы, Людовик XIV опять пытался объявить остров своим владением. Странно ли, что подозрительность вызывала у малагасийцев и Либерталия, где было много французов, и что эта подозрительность могла в какой-то момент вызвать взрыв даже из-за мелкого повода?

Сыграло роль и то, верно, что успехи вскружили голову гражданам Страны Свободы. Пираты-землепашцы забыли в удачах, как они одиноки здесь, на мысу огромного острова, населенного враждующими между собою племенами, у которых нередко были советниками, а иногда и вожаками флибустьеры, вытесненные из Америки. Авантюристы из столичных притонов Европы, ради наживы способные предать и товарища. А доверчивый к малагасийцам Миссон не заботился об охране с суши. Ждал напастей только с моря. Так закончилась судьба коммуны отверженных моряков.

Тью предлагал Миссону отправиться снова в Америку, где еще были остатки флибустьерских общин. Но тот хотел повидать свою семью во Франции. Убитый горем, вряд ли он мог вообще отдавать себе отчет в своих действиях.

...Миссон передал второй шлюп Тью и почему-то протянул руку со своим манускриптом одному из матросов в шлюпе Тью, французу. Тот, прощаясь, неохотно взял эти бумаги, словно предчувствовал новую беду. Так и расстались. "Тридцать человек отправились на шлюпе Тью. Пятнадцать - у Миссона". Но им еще предстоял долгий путь вместе. Оба шлюпа пошли на юг, к мысу Доброй Надежды, чтобы выйти в Атлантику.

О чем говорили эти люди во время неизбежных стоянок шлюпов? Надо думать, Тью бережно относился к младшему по возрасту товарищу и своему учителю, который еще так недавно убедил его, что мир не застыл, не оцепенел навечно в безбожном измывательстве знатных и богачей над, простыми и бедными. Миссон после жарких битв вернул простым людям свободу, которую "бог и натура дали нам при рождении". Эйвери нарушил извечный закон пиратского братства - не враждовать между собой. Не захотел помочь. А может быть и погубил.
Поднимался ветер. Шлюп Миссона шел впереди. Уже близок мыс Инфанта. Тью, приглядываясь, вдруг стал замечать "неполадки у Миссона". Может быть, паруса не так были поставлены. Пятнадцать человек экипажа не справлялись. Нагнать Миссона Тью, по-видимому, не мог или не успел. Шлюп Миссона стал тонуть и пошел ко дну на глазах Тью и его команды. Помочь было невозможно. Началась буря.
Создатель и глава Либерталии вместе с большинством своих оставшихся в живых приверженцев погиб чуть восточнее мыса Доброй Надежды, возле самой южной оконечности Африки, у мыса Игольный. Его в те времена называли мыс Инфанта в честь Генриха Мореплавателя, наследника португальского престола.

Недолго пробыл Томас Тью в Америке. Снова вернулся в Индийский океан и был в бою разорван ядром с корабля Великого Могола. По мнению Юбера Дешана, Тью вернулся, чтобы дать убить себя в Красном море.

Один из матросов со шлюпа Тью долго жил в Америке - в Новой Англии. После его смерти среди его бумаг нашли записки Миссона: их-то Чарлз Джонсон и привел, опубликовал вскоре в своей "Всеобщей истории пиратов". По-видимому, матрос добавил к рукописи несколько строк о смерти Миссона. А о гибели Томаса Тью Джонсон сообщает на основании других источников. Дешан вскользь упоминает, что Тью оставил мемуары. Чарлз Джонсон пишет: "Тью вернулся из Америки в Индийский океан и погиб при абордаже судна Великого Могола... Что до французов, которые отправились с ним в Америку, они разошлись по разным местам. Это в бумагах одного из них, умершего в Рошели, найден манускрипт Миссона. И наше повествование - копия его".
Таково немногое, что сохранилось нам в память об интернациональной республике, созданной за сто лет до Великой Французской революции на краю известного тогда мира. И в этом немногом пока основное для нас - записки Миссона, опубликованные Чарлзом Джонсоном в 1724 году. В них неясности, противоречивости. Джонсон и не ставил целью своей публикации абсолютную точность.
Но можно ли вообще верить этим запискам - в главном, в основном их содержании? Наверное, да - ведь те исторические и географические факты, которые можно проверить по другим документам, действительно подтверждаются. Были анжуанцы, был султан острова Мохели, был бой с португальской эскадрой - о нем говорилось и в лиссабонской "Газетт де Лисбон". Есть залив. Его и ныне называют "Французский залив". В 1696 году английский капитан из Плимута видел там французов.

Сопоставляя записки Миссона с тем, что известно о пиратах конца XVII столетия, можно как-то представить себе - конечно, очень смутно - злоключения и радости республиканцев Либерталии. Чуть-чуть вырисовывается и фигура Миосона, защитника униженных и оскорбленных европейцев и освободителя африканцев-невольников. Но еще труднее понять и объяснить влияние Миссона и Караксиоли на ожесточенных, яростных пиратов. Как удержать их от разграбления захваченных ими в кровавом бою судов, от естественной мести за смерть товарищей в горячке рукопашных схваток? Как внушить белым матросам уважение к черным рабам, которых они не один год возили в трюмах, как рабочий скот! И не только уважение, а признание, братские отношения к тем, кого презрительно называли "чернокожими" в портах, где их, месяцами немытых, истомленных качкой, бичами выгоняли из смрадных трюмов и даже нищие отворачивались от них.

Здесь, вероятно, суть заключалась не столько в таланте убеждать, который, несомненно, был у Миссона и Каракоиоли, и не столько в их личном моральном облике, сколько в самом характере пиратства мадагаскарского периода, в его отличиях от американского флибустьерства.

Миссоновцы, да и пиратские общины на Мадагаскаре и Санта-Марии, которые существовали еще через четверть века после гибели Либерталии, зависели от местного населения, им приходилось считаться с ним куда больше, чем флибустьерам - с американскими индейцами. Пиратским общинам на Мадагаскаре и рассчитывать-то больше было не на кого. Эпоха корсарства и каперства прошла. Столетием раньше пиратов приглашали в Тайный совет королевы Елизаветы; даже позднее, в пору флибустьерства на дорогах к Новому Свету, их жаловали чинами, а теперь без суда вешали на реях военных кораблей. Вот и приходилось подчас искать спасения у местных жителей, а значит и ладить с ними, даже дружить, видеть в них союзников против колониальных набегов.

Не участвуя в большой европейской политике и замыкая свои связи на местном населении, мадагаскарские пираты не имели отношения к бурным мировым схваткам - не то, что несколькими десятилетиями раньше флибустьеры, у которых были периодические, а то и постоянные контакты с западноевропейскими торговыми, политическими, придворными кругами.

Но из-за этого мадагаскарские пираты так и остались мало известными Европе. Не только Либерталия, стоявшая особняком и жившая недолго, но и остальные общины. И в истории, в памяти о прошлом флибустьеры XVII столетия грандиозностью своих баталий с испанским флотом загородили от нас деяния мадагаскарских пиратов.
Так мадагаскарские пираты и в художественную литературу попали лишь упоминаниями, хотя в флибустьерском дальнем синем море поднимала паруса и мадагаскарская бригантина. Из героев стивенсоновского "Острова сокровищ" разве что старый попугай Джона Сильвера живал когда-то на Мадагаскаре со своим прежним хозяином, капитаном Флинтом.

Правда, в 60-х годах нашего ХХ столетия на Санта-Марии и Мадагаскаре был снят веселый приключенческий фильм о пиратских временах. В этом фильме, должно быть впервые, снимались артисты-малагасийцы.

А когда читаешь шутливую повесть Василия Аксенова "Мой дедушка - памятник", так и кажется, что под видом архипелага Большие Эмпиреи он вывел именно Мадагаскар пиратских времен, который был прибежищем "джентльменов удачи", но как ни странно, не плодил пиратов, а сокращал их число: они растворялись среди местного населения, превращаясь в мирных скобарей, виноградарей, рыбаков или просто в бездельников.

О Либерталии, которая была, конечно, самым интересным явлением во всей истории пиратства, до последних лет никто почти не писал - ни шутливо, ни серьезно. Правда, книгу Чарлза Джонсона снова переиздали несколько лет назад, в 1968 году, на этот раз в Польше.
Но интерес к Либерталии появился на самом Мадагаскаре. Страну Свободы как будто вновь открыли. В 1970 году статьи о ней появились в крупнейшей газете Мадагаскара "Ле курье де Мадагаскар", в журнале "Мадагаскар иллюстрэ" и в газете "Эклерёр де Диего".
Статья в номере "Ле курье де Мадагаскар" от 20 мая 1970 года не уместилась на большой газетной странице, перешла на другую. Заголовок "Либерталия... Когда в Диего-Суаресе была социалистическая и коммунистическая республика пиратов". Автор - журналист, прожил 11 лет в городе Диего-Суарес, совсем рядом с местами, где была эта республика, и только "на днях" с изумлением узнал а ее существовании. Его вывод: "кто знает, что было бы теперь на севере Мадагаскара, если бы Либерталия не погибла так трагически на самом взлете созидания".

Здесь, на вовсе неведомом россиянам острове, в другом конце полушария, мог бы столкнуться абсолютизм первого императора России с вольными общественными порядками пиратских общин. Внесословные, вненациональные общины пиратов оторвались от всюду сущего тогда строя общественной жизни. Объявили войну всему миру с его несправедливым делением людей на знатных и "подлых", на богатых и бедняков. Известный пират капитан Беллами так выразил общее суждение своих товарищей: "Мы не подчиняемся законам. Они созданы для богачей; чтоб грабить бедных под защитой многих законов. Мы грабим богачей под единственной защитой нашей отваги". Миссон добавил к этому: "Мы делаем добро угнетенным, бьемся с их угнетателями".

Петр, вероятно, ничего и не слыхал о Либерталии. Но он знал - пираты, как и сухопутные разбойники, увлекают "простолюдинов" в свои шайки. Разбойники всегда готовы выручать обездоленных. Знал. И все же Петр после стрелецких бунтов, после народных волнений, решился отправить к пиратам своих матросов. Уж очень, верно, манили далекие южные моря, возможность плаваний вокруг Африки, к странам Востока.

Станислав П.
Сообщения: 68
Зарегистрирован: 29 май 2008, 23:53

Сообщение Станислав П. » 28 июн 2009, 01:18

http://lj.rossia.org/users/hvil/16625.html#cutid1

Из книги В.И. Смирнов "Мы - егорьевцы" М.: Энциклопедия сел и деревень. 1999 г.
Надо сказать, что автор весьма антикоммунистически настроен, судя по остальной книге, но и он не может не выразить симпатии к людям "впитавшим в себя дух коммуны"
Чайка (ныне не существует)
Поселок Чайка был расположен в 25 км к северо-востоку от Егорьевска, на большой дороге, идущей в Шатуру, в 6 км от д. Низкое и в 4 км от д. Большое Гридино.
Поселок Чайка основан был крестьянами д. Низкое в 1928 г. в пустоши Белой, на месте бывшей д. Белое Раменье, которая существовала в конце XVII— начале XVIII в. Тогда здесь стояло 4 крестьянских двора помещика Петра Сергеевича Владыкина. После революции 1917 г. и до конца 1920-х гг. некоторые крестьяне деревень бредили новыми идеями. Жить по-старому не хотелось, а по-новому — не знали как. Где-то в уезде появлялись совхозы, сельхозартели, коммуны, кооперативы,товарищества и еще невесть что. Притом они то возникали, то распадались.
В д. Низкое в середине 1920-х гг. насчитывалось 129 хозяйств и 753 жителя. Деревня большая. Жить было тесно. И вот в апреле 1928 г. группа из 17 молодых семей, из них 6 бедняцких и 10 середняцких, договорились создать на новом месте сельхозартель, назвав ее коммуной «Чайка», и показать образец «новой сициалистической жизни», где все будет общим — и труд, и его результаты. «Никаких денег — никакой собственности» — таков был главный лозунг молодых коммунаров. В их группе был один член ВКП(б) и 7 комсомольцев.

На этот неведомый и отважный поиск новой жизни пустились 5 семей Луниных — глава рода Иван Иванович и его дети Михаил, Андрей, Иван, Петр. Самому старшему было за 50 лет, а младшему — Петру — 19. Вместе с Луниными такими же энтузиастами оказались братья Пироговы — Петр, Иван и старик Павел. Но главными затейщиками были два брата Новосельцевых — один из них, Федор Васильевич, был партийным, участвовал в Гражданской войне. Поддерживал его и брат Иван Васильевич, хотя ему уже был 41 год. К Луниным, Пироговым, Новосельцевым примкнули Блазнин, Фролов, Патрикеев, Алексашкин, Волков. Всего перебрались на новое место 74 «едока», как было принято выражаться. Из них трудоспособных 18 мужчин и 19 женщин. Нетрудоспособных — 3 мужчины и 1 женщина. С ними было 38 детей в возрасте до 16 лет. Председателем коммуны избрали Михаила Ивановича Лунина как самого рассудительного, к тому же представителя большого клана Луниных. На новое место приехали сначала мужчины, а через год и все семьи вместе с детьми. Все горели желанием как можно скорей начать новую жизнь. Земли былой пустоши давно поросли лесом, кустарем, чертополохом. На этой целине и начали обживать свое жилье молодые коммунары: расчищали землю под пашню, огороды, сады, ставили скотные дворы. Поскольку все они были строителями, бондарями, то быстро поставили два деревянных, типа бараков, жилых дома — каждой семье по комнате. В домах — общая кухня. Поставили скотный и конный дворы. Выстроили баню. Возвели различные хозяйственные постройки, выкопали колодец, устроили пруд. Завезли 9 лошадей, 30 коров, 17 телок, привезли плуги, бороны, телеги, сани, лошадиную сбрую. И работа на новом месте закипела. Никто не чурался никакой работы. Заведующим фермой назначили Ивана Васильевича Пирогова, Федор Васильевич Новосельцев, поскольку он был самым старшим, ведал садом, Павел Васильевич Пирогов ухаживал за пасекой. Остальные участвовали в любой работе — пахали, сеяли, убирали урожай. Вместе с мужчинами работали женщины и дети. В первый год засеяли 45 га зерновых, 6 га овса, 2 га гречи, посадили картофель, овощи, посеяли клевер.
Часто в коммуну наведывались представители районной советской и партийной власти. Они помогли в городе «выбить» ссуду на 20 тыс. руб. для приобретения сельхозинвентаря — сеялки, молотилки, жнейки, для устройства силосной ямы. И главное — не забывали снабжать коммуну хлесткими лозунгами, вроде «Даешь коммуну во всем мире!».
В первый год урожай собрали небогатый, но достаточный для пропитания. Для хранения зерна заложили зернохранилище. Мал еще был надой молока от коров. Коммуна должна была в счет погашения долгов и госпоставок ежегодно сдавать по 25 тыс. литров молока, 42,5 пуда мяса. Но выполняли план пока еще на 50—60%. В следующие годы завели свиноферму, увеличили количество коров, вырастили своих крепких лошадей.
Первое время с неустройствами быта мирились. А их оказалось немало: не было вблизи магазинов, не на что было купить обувь, одежду, сахар, керосин, мыло. Хлеб пекли сами, а где взять детям учебники? Продавали свои личные вещи, оставшуюся продукцию, ягоды, грибы, собранные в лесу. Председатель коммуны возил по очереди коммунаров на рынок и в магазины, где можно было купить необходимую одежду, обувь, продукты питания. В коммуне стало ясно, что без денег, рынка не проживешь. У некоторых коммунаров появились «потребительские настроения». Кое-кто стал отпрашиваться из коммуны на временные заработки, а те, кого отпускали «временно», в коммуну не вернулись (Фролов, И. В. Новосельцев). Естественно, их исключили из коммуны. А тут еще неминуемо появились склоки на кухне, где женщины готовили общие обеды. Образовались как бы замкнутые семейные кланы — Лунины, Новосельцевы, Пироговы. Пришлось мирить коммунаров приезжим из егорьевских властей и убеждать их «стойко переносить» тяготы новой жизни.
В 1932 г. сменили председателя коммуны. Вместо Михаила Лунина избрали партийного Федора Новосельцева. Потребовалось изменить курс коммуны — отказаться от некоторых жесткостей и пойти на обыкновенное полуколхозное хозяйство. У каждого появился свой заработок, продукты питания, каждый мог работать частично на себя, иметь свои деньги. Дела стали улучшаться. Успешно управились с уборкой урожая, сдали вовремя госпоставки. И тут к ним чаще стали наведываться районные власти — советские, партийные. Они просили помочь отстающим колхозам убрать урожай, сдать за них мясо, зерно. Руководитель коммуны был коммунист и, конечно же, не мог не выполнить партийные указания. В коммуне возроптали, а идти было некуда — везде колхозы. А там ничуть не лучше, даже, пожалуй, хуже. И работа там тоже не спорилась. Коммунары, стиснув зубы, переносили все эти «указания» молча. Вскоре по очередному «указанию» у коммунаров взяли несколько хороших лошадей и передали их колхозу «Волна революции» в д. Большое Гридино. Там они пали. Так постепенно коммуна начала как бы причисляться к Большегридинскому колхозу. Туда же коммунары ездили в магазины, туда ходили их дети учиться в школу. В конце 1930-х гг. коммуна «Чайка» стала чем-то вроде бригадного отделения колхоза «Волна революции». Настроение у многих искателей «новой жизни» заметно упало. Некоторые стали искать повода для ухода из коммуны. Перед самой Великой Отечественной войной коммуну покинул бывший первый ее председатель Михаил Иванович Лунин, он перебрался в фабричный поселок Шувое. Молодежь старалась уйти на учебу и перебиралась в город. Но костяк «первопроходцев» еще сохранялся. Ни у кого из них, по-видимому, не было сомнений, что выбранный путь в новую жизнь правильный. Здесь они не были обременены старым деревенским укладом, «разгульными праздниками», «религиозными обрядами», деревенскими обычаями, традициями. И дух веры в правоту новых идей коммунары заботливо поддерживали.
Серьезный удар по коммуне нанесла Великая Отечественная война. В 1941 г. взрослых, крепких мужчин взяли в армию. Часть из них оказалась на передовой линии фронта. Вскоре в «Чайку» пришли похоронки — погиб подо Ржевом Петр Иванович Лунин, Михаил и Иван Лунины попали в немецкий плен. Погиб Сергей Блазнин.
Оставшиеся без мужей женщины, осиротевшие дети стойко переносили тяготы жизни, не унывали, работали с утра до вечера не жалея сил. Зарабатывали на себя, помогали фронту, государству.
В послевоенный период поселение Чайка оказалось в самом худшем положении. О здешних жителях никто не заботился. Не было света, радио, газет, не было близко магазина, не было хлеба, керосина, спичек. О них просто забыли, и семьи, оставшиеся в Чайке, кормились и жили кое-как.
В послевоенное время, в 1947 г. семьи Блазниных, Пироговых завербовались и переехали в Калининградскую область, бывшую Восточную Пруссию.
Распалась семья председателя коммуны Новосельцева — сначала умерла его жена, потом дочь. Хоронили их здесь же, в «Чайке», а в конце 1940-х гг. умер и сам председатель коммуны — Федор Васильевич. Он завещал похоронить его рядом с женой и дочерью здесь же, в «Чайке». К 1955 г. в «Чайке» осталась одна семья Луниных — Пелагея Ивановна и ее сын Владимир Иванович, вернувшийся сюда из армии. Вскоре Владимир устроился на работу на комбинат «Вождь пролетариата», а в поселке осталась одна его мать. Податься ей было некуда. Лишь в 1958 г. она последней покинула бывшую коммуну и
уехала к детям.
Ныне живы еще дети первых коммунаров, которые родились и провели свое детство в «Чайке». Раиса Петровна Качанова, урожденная Лунина, родилась и выросла в «Чайке» и до замужества помогала там в семье и на полях. Сейчас на пенсии, живет в доме завода «Комсомолец». Владимир Иванович Лунин родился в 1931 г., провел детство в коммуне, помогал во всем отцу и оттуда взят в армию. Ныне тоже на пенсии, живет в 4-м микрорайоне г. Егорьевска. Юлия Кукушкина, младшая дочь первого председателя коммуны, родилась в Егорьевске, но с рассказами отца впитала в себя дух коммуны. Много лет работала в кинотеатре «Комета», ныне тоже на пенсии. Собираясь вместе, они вспоминают былые годы — «трудные и светлые», и никто из них, кажется, не жалеет о том, что они прикоснулись к новой жизни, которая оказалась не таким уж заманчивым раем.
Теперь от всего пос. Чайка остались лишь заросший яблоневый сад, поросший ряской пруд, колодец с чистой родниковой водой, поля, поросшие лесом и кустарником, и на шоссе, ведущем в Большое Гридино, стоит автобусная остановка, называемая и до сих пор «Чайка». Это единственное, что напоминает о первой коммуне в районе, о коммунарах, рассеянных по земле.

442
Сообщения: 15
Зарегистрирован: 01 окт 2009, 22:32

Сообщение 442 » 02 окт 2009, 08:22

Джорджтаун, Гайана, Южная Америка

http://forum.anastasia.ru/topic_29530.html
Альтернетивное поселение..Цитадель мировой демократии США или, как их называли еще совсем недавно, Соединенные Линчующие Штаты, как и жена Цезаря, всегда вне подозрения. Тем не менее, в истории «светоча демократии» есть немало черных страниц, о которых сами американцы предпочитали бы не вспоминать, но их обязаны помнить те народы, которые не хотят стать очередной жертвой дядюшки Сэма.

В марте 1978 г. в посольстве СССР в Кооперативной Республике Гайана появились три человека, которые от имени «Храма народов» передали адресованный советскому послу документ с несколько странным названием:

17 марта 1978 года
Его Превосходительству Послу Советского Союза
Джорджтаун, Гайана, Южная Америка

НАСТОЯТЕЛЬНАЯ ПРОСЬБА

«Храм народов», социалистический сельскохозяйственный кооператив по советскому образцу, в составе более 1000 эмигрантов из США, живущих в Гайане, подвергается жестоким преследованиям со стороны американских реакционеров, решивших уничтожить его. Наши средства находятся под угрозой. Мы обращаемся к Советскому Союзу через Ваше Превосходительство с настоятельной просьбой помочь нам открыть специальный банковский счет для сельскохозяйственного кооператива «Храм народов» в советском банке, чтобы обеспечить сохранность наших средств и, в случае если наша организация будет уничтожена, оставить их под советским контролем...

...Одной из самых последних попыток было намерение уничтожить гайанскую коммуну путем захвата денежных средств нашей организации. Если бы такая попытка удалась, то это был бы не первый в истории Америки случай уничтожения межрасовой братской организации трудящихся и нацменьшинств. Испытав на себе злобность реакционных сил в США, мы и здесь, в отдаленном районе, не закрываем глаза на возможность того, что нас могут буквально физически уничтожить. Нам также известна возможность того, что, хотя большая часть наших средств находится в Гайане, США могут не допустить, чтобы здешнее правительство, придерживающееся социалистической линии развития, следовало своим путем...

...Именно по этой причине мы стараемся перевести наши средства, над которыми нависла опасность, в какой-нибудь банк на территории Советского Союза. Тогда мы, по меньшей мере, были бы уверены в том, что, если наша община окажется тем или иным способом уничтожена, наши заработанные честным трудом и тщательно сберегаемые средства не будут конфискованы или экспроприированы врагами народа и использованы против его интересов, а будут спасены и посвящены тому великому делу, за которое мы боремся, которому мы полностью преданы и для которого в первую очередь предназначаются эти средства, а именно делу народа и социализма...

...Мы решительно заявляем, что ни при каких обстоятельствах не возвратимся в Соединенные Штаты и не будем жить при капитализме, даже если нам будут и дальше угрожать уничтожением. Дорогие товарищи, мы нашли здесь, в Джонстауне, то, ради чего стоит жить и, если нужно, умереть!
Мой 2 й пост, если чем-то нарушил правила форума, прошу поправить.

Nut
Сообщения: 4092
Зарегистрирован: 28 мар 2007, 19:53
Откуда: СССР

Сообщение Nut » 02 окт 2009, 20:06

Закончили они нездорово:
http://www.sovsekretno.ru/magazines/article/1628

442
Сообщения: 15
Зарегистрирован: 01 окт 2009, 22:32

Сообщение 442 » 02 окт 2009, 21:10

Nut писал(а):Закончили они нездорово:
Это ничего. Все умрем.

Вот наш нынешний пример:
http://forum.skunksworks.net/Forum3/HTML/000360.html
Arslan – коммунар. Самый настоящий. То есть живёт и трудится в коммуне. И я решил взять у него интервью. Думаю, всем будет интересно узнать, как же там живётся, при коммунизме-то...
Очень длинно, много бестолкового и отвлекающего, но главное отслеживается.

Аватара пользователя
Силантий
Сообщения: 3016
Зарегистрирован: 27 дек 2004, 04:42
Откуда: Ленинград
Контактная информация:

Re: ИСТОРИЯ КОММУН

Сообщение Силантий » 04 янв 2010, 01:14

http://988.livejournal.com/2230.html
http://masqara.livejournal.com/41367.html
(на странице есть видео (на-английском) (кстати, можно на КТВ)

Реальный коммунизм или поселения лузеров?

Тут знающие люди мне подсказали, что в США растет и крепнет коммунистическое движение. А почему бы нашим КПРФникам, по аналогу с их американскими единоверцами, не собраться в кучу и не построить коммунистическое общество в отдельно взятом Пикалево? Личным примером доказать единственноверность бессмертных идей Маркса-Ленина-Сталина?

Видеоматериал из США (громадное спасибо masqara):

Одной из таких коммун в штате Вирджиния,насчитывающей около 100 членов, принадлежит ферма, автомастерская, мебельный цех и 200 гектаров земли. Коммунары работают по 42 часа в неделю (для США это немного), ничего не получая на руки. Все траты обсуждают на общем собрании. Изготовленные для продажи товары и выращенные продукты реализуются за пределами коммуны для оплаты счетов за электричество и покупку запчастей. Детей растят и обучают здесь же. Коммунаров, не принимающих условия жизни в коммуне, выгоняют. Их место тут же занимает претендент из стоящих в очереди на вступление в коммуну. Коммунарами становятся по большей части люди с высшим образованием и обладатели МБА.

Один из поселенцев, Кенан Дакота, признает, что при капитализме производительность труда выше, но коммунары выбрали коммунизм, где люди более счастливы. За последнее время в связи с кризисом движение становится все популярнее и количество таких поселений в США выросло вдвое.

Ответить