Дмитрий Романов писал(а):
Дело ведь не в том, что те кто шёл за Горбачевым, Ельциным чувствовали тогда. Дело в том, что сейчас мы знаем что разрушение СССР привело к жуткой катастрофе, к рекам крови, к демографическому кресту, к миллионам погибших и обездолленых, к разворовыванию всего, что создал народ. И сейчас Евгений Беляков продолжает гордиться, тем что он участвовал в развале, тем что его как и всю нашу интеллигенцию использовали, а потом выбросили на свалку истории.
Согласен с Дмитрием, я тоже предпочитаю говорить не о том, почему мы тогда хотели перестройки, а почему мы и сейчас не считаем, что ничего делать не надо было, все было достаточно хорошо.
В общем, мое современное мнение простое:
создать реально работающую экономическую систему с общенародной собственностью на средства производства в те времена, при том уровне науки было невозможно. При капиталлистическом производстве собственник должен быть отчужден от отдельного работника, иначе собственник не сможет противиться разбазариванию капитала. Реальным собственником, то есть субъектом, обладающим правом допуска к ресурсу, принимавшим решения об инвестициях, была советская номеклатура. В советской системе базис соответствовал государственно-монополистическому капитализму, единственное свидетельство социалистичности советского строя было в желании реального собственника построить коммунизм, для чего он выделял значительную часть прибавочной стоимости на народное образование и культуру, проводил соответсвующее народное воспитание.
Выхода из этого противоречия было два:
или добиться уровня производительных сил, соответствующего коммунистическим отношениям и изменить базис, или добиться реального контроля номинального собственника над общенародной собственностью. И те, и другие попытки были постоянно неудачны и порождали только усталость и разочарование в самой возможности что-либо сделать, к концу перестройки достигшей высшего предела. Но
пока сохранялась надежда добиться условий перехода к коммунизму, коммунистическая идеология верхушки поддерживала стабильность этой противоречивой системы, не давая надстройке прийти в соответствие с базисом.
В силу материального характера производственной собственности общенародная собственность не могла быть собственностью коммунитарной, она могла управляться только централизовано, но чтобы оставаться общенародной, должна быть совместная выработка решений совладельцами. Такой системой общенародной выработки решений могли оказаться Советы. Полномочия делегировались, подразумевалось, что делегат несет до конца обсужденное, выработанное в низах решение и обязан лишь донести его до других, согласовать, подразумевалось, что если он это сделает плохо, его отзовут.
В первые годы Советской власти еще оставалась надежда на то, что Советы способны контроллировать общенародную собственность. Для индустриализации роль собственника перешла от Советов в промушленные наркоматы, к Сталину, но это пока было не страшно, Сталин по старой привычке мечтал о коммунизме. Уже к началу 50-х централизованная система на базе Госплана оказалась на пределе сложности. Уменьшить размерность оптимизационной задачи путем передачи части ответственности на местах при капитализме легко, поскольку есть критерий качества - деньги. При сталинизме тоже можно - в качестве обратной связи действуют доносы и Колыма. Правда, репрессивная система заодно выбивает из нормальной жизни самых талантливых, но их можно собирать в шарашки - благо, гуманный досталинский УК 22-26 годов велит всем ЗК давать работу. Таланты их будут немного помяты страхом, но они уже сформировались как специалисты на вольнице и духовном подъеме конца 20-х, на век Сталина хватит. Самое неприятное, что террором выбиты ученые-обществоведы - те, кто может родить оригинальные теории, нужные для развития страны, но пока еще это не фатально.
Потом, при Хрущеве, децентрализовать систему стало весьма и весьма актуально. Сажать по-сталински он уже не хотел - больше поддерживающая устойчивость системы идеология не могла такое выдержать, оставалось сглаживать противоречия надстройки и базиса, снижать размерность системы через оценку по условной прибыли, вводить хозрасчет. Да, он надеялся на резкое поднятие производительности труда, на полную автоматизацию, на государственную АСУ, управляющую страной в реальном времени. При этом опять же можно было надеяться на коммунизм, создание материальной базы которого и было обещано в третьей программе. Под это дело была резко расширена подготовка специалистов с высшим обазованием. ОДнако глушковская ГАСУ не пошла - побоялись, реформы в прежнем виде тормознули, пошли стандартным путем - через хозрасчет, открывший лазейки для злоупотреблений, и все пришлось немедленно прикрыть. Так сформировался отрицательный опыт - ни так, ни так не получается. Все вернулось к сверхцентрализации. Проблема размерности в задаче балансирования и оптимизации экономики была решена "итерационно" - "планированием от достигнутого", плюс "плановый торг" - директор убеждал, что больше сделать не может, и ему "верили". В то же время в Чили Биром был создан Киберсин с обратной связью реального времени через алгедонод, но этого у нас "не заметили".
Расширенная подготовка специалистов с высшим образованием продолжалась, но девать их уже было некуда, зарплаты им срезали, начали обратную агитацию "в ПТУ, к станку". Творческий потенциал прокисал, вырождаясь в антисоветизм, но КГБ старалось глушить опасные идеи. Информация фильтровалась, недостаточно успешно, чтобы все не знали поводов к недовольству, но достаточно, чтобы настоящей, ответственной мысли родиться было не из чего. Потребление оставалось товарным, причем - некачественно товарным. Глядя на купленную вещь, инженер чувствовал себя оскорбленным ее качеством. И в то же время, потребляя товар, он не мог сделать потребление разумным, экологичным, а скорее стимулировался потреблять еще. И делать ненужные запасы. На достижение уровня, при котором значительную часть творческого потенциала можно будет заниматься не сразу оцененным, получая по разумным потребностям, надежды уже не было. Стимулирование потребительства и излишнего труда для затыкания ртов у недовольных сытой бессмысленностью, после майских событий в Париже стало общей практикой. В СССР оно приняло форму очередей и дефицита, убивающих время после рабочего дня. Обещание коммунизма замалчивалось, но на всякий случай решили "ускориться" - все вбухали в инвестиции (я не имею оснований не доверять этому утверждению Евгения Белякова). Началась эпоха остаточного принципа в культуре и образовании. Интересно, что это совпало с невозможностью, например, "Ангстрема", получить инвестиции на строительство сверхчистых площадей достаточного класса для производство более современных микросхем. Он проиграл в убеждении.
Сколько я помню, ко времени смерти Брежнева наиболее популярны были воспоминания, что, мол, при Сталине была Великая Цель и Порядок. Как и в фашистской Германии за анекдоты, по крайней мере в первые годы, до войны с СССР, не сажали и не убивали, так и мы совершенно свободно рассказывали анекдоты. Мой дядя вызывался в КГБ для предупреждения о нахождении на пути к измене Родине, заявил, что коммунистов надо вешать на фонарях и был отпущен как безопасный болтун. Мой отец придумывал оправдания брежневской политике, и они шумели в спорах на семейных праздниках. Просталинские настроения вокруг меня были массовыми. А я читал "Малую Землю" и по детской малой начитанности удивлялся: неужели это плохо?
Итак, к началу перестройки верхушка, фактический владелец, уже разочаровалась в своей способности добиться уровня производительных сил, соответствующего коммунистическим отношениям и изменить базис. Осталось только попробовать добиться реального контроля номинального собственника над общенародной собственностью. Если бы и это не удалось, дальше нас ждало только приведение надстройки в соответствие экономическому базису. Либо номенклатура становится единым собственником-эксплуататором, и все по ошибке думают, что пришла "сильная рука", "новый Сталин", либо происходит раздел собственности. Второй вариант оставлял надежду на дальнейшее развитие и приход к коммунизму нормальным путем, "по Марксу", да еще и давал бонус в виде либеральной демократии и шанс на бескровность будущей революции.
Вот теперь уже можно переходить к "обману", посмотреть, в чем он заключался и оценить его масштабы. Спасибо модераторам, отправившим в корзину все хамские реплики сторонников и противников "кара-мурзизма".