Этот материал взят с сайта общественно-политического журнала «Прорыв»
http://proriv.ru/articles.shtml/podguzo ... t_lichnost
Валерий Подгузов
Рынок и личная безопасность человека
Введение
Если поверить современной рекламе, то «окажется», что вкладчики МММ самые умные, что ничего страшнее перхоти и запаха пота не существует, а наиболее надежной защитой женщин в этом мире являются прокладки, что среди вещей, ради которых стоит жить, на первом месте стоит пиво.
Некоторые признаки свидетельствуют о том, что уже выросло поколение, которое именно так и думает. Между тем хочется обратить внимание читателей на те существенные обстоятельства современной жизни, которые не только не являются предметом рекламирования, но и не получат широкого освещения в СМИ вообще, пока существует рыночная форма «свободы слова».
1. О соотношении потенциалов созидания и автогеноцида в современном обществе
Как известно, совокупные возможности человечества, в каждый переживаемый им отрезок времени, наука рассматривает как интегральную сумму естественных, природных и общественных сил, т.е. потенциалов, в частности, минерального, климатического, политического, экономического, образовательного, научного, технического, военного и т.д. Исторический опыт показал, что в зависимости от общественного устройства одни и те же виды потенциалов могут проявлять себя как преимущественно созидательные или преимущественно разрушительные.
Если привести в действие ВСЕ, как созидательные, так и разрушительные, потенциалы СОВРЕМЕННОГО, преимущественно рыночно-демократического общества, то окажется, что итоги действия всех созидательных потенциалов будут НЕИЗБЕЖНО перечеркнуты результатами действия одного лишь ВОЕННОГО ПОТЕНЦИАЛА.
Такое соотношение потенциалов или, говоря иначе, такая разность потенциалов, свидетельствует о безусловно АБСУРДНОМ устройстве современного мирового сообщества.
Как показала практика последнего полувека, научный, образовательный, промышленный и сельскохозяйственный потенциалы современного мирового рыночного общества, несмотря на витринное «изобилие» в столицах развитых стран, оказались неспособными избавить человечество ни от мракобесия массовой неграмотности, ни даже от обычной нищеты, пандемий голода и болезней, систематически «выкашивающих» огромные массы населения земного шара, особенно в Азии, Африке, странах Латинской Америки, а теперь и в России.
Но, если реализовать одну лишь ракетно-ядерную составляющую современного военного потенциала и, при этом, только те средства, которые находятся в распоряжении монополистов США, то ВСЕ живое на земном шаре можно УНИЧТОЖИТЬ ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ раз. Никогда еще в пользовании государственного аппарата США не находился такой военно-технический потенциал, т.е. количество и качество рукотворных, целенаправленно разработанных и произведенных монополиями средств самоуничтожения ЧЕЛОВЕЧЕСТВА, как в начале XXI века.
Ни одно политическое движение прошлого, даже фашизм ХХ века с его «освенцимами», не смогло приблизить мир людей к «барьеру» ПОЛНОГО самоистребления с такой решительностью, с какой это делает современная демократическая политика вообще и современный «респектабельный» рынок США в особенности.
Археологические изыскания показывают, что даже в эпохи античных и азиатских деспотий, беззастенчивого рабства и римского загнивания, в условиях идиотской романтизации рыцарства, битв и грабительских завоеваний, преобладающим элементом культуры, тем не менее, был не потенциал разрушения, а потенциал СОЗИДАНИЯ, т.е. осознанное расширенное воспроизводство материальных и духовных ЦЕННОСТЕЙ, средств РАЗВИТИЯ и источников НАСЛАЖДЕНИЙ, уникальность которых подтверждена сегодня количеством туристов, толпящихся у египетских пирамид, Акрополя, Колизея, акведуков, баальбековых террас, храмовых комплексов инков, ацтеков, кхмеров, Великой китайской стены, у творений Леонардо да Винчи, Микеланджело и т.д.
Но сегодня подавляющая масса интеллектуальных сил общества алогизмом геноцидогенной системы рыночных отношений оказалась мобилизованной, ПРЕЖДЕ ВСЕГО, на оправдание и изыскание физических, химических, тектонических, биологических, психологических и т.д. принципов, способствующих созданию новых технологий и промышленных гигантов для производства средств… массового умерщвления людей.
Таким образом, выводы Маркса о том, что, в соответствии с ОБЪЕКТИВНЫМИ законами своего собственного развития капитализм неизбежно приведёт человечество к полному самоистреблению, оказались абсолютно состоятельными.
Однако неоспоримый ФАКТ гигантского преобладания рукотворного потенциала массового истребления и разрушения над потенциалом средств созидания до сих пор не находит адекватного отражения в современном общественном сознании.
Большинство людей до сих пор не выработало в себе отношения к этому абсолютно очевидному ФАКТУ. Абсурдное устройство современного общества, усиленное политическим инфантилизмом БОЛЬШИНСТВА, привело к тому, что миллионы людей нанимаются на ЧАСТНЫЕ предприятия и ежедневно, работая с высочайшей степенью изнурения, нанося непоправимый ущерб своему здоровью, отрывая гигантские массы времени у своей единственной и неповторимой жизни, непрерывно производят, складируют и модернизируют мегатонны взрывчатых веществ, миллионы тонн отравляющих веществ, миллионы доз биологических средств истребления САМИХ СЕБЯ. В результате этого на КАЖДОГО представителя 25 будущих поколений жителей планеты УЖЕ заготовлено по несколько тонн «взрывчатки» различного происхождения, по несколько тысяч пуль, снарядов, мин, литров отравляющих веществ и триллионы единиц средств ведения войны против... биосферы.
Однако научный подход предполагает не столько безукоризненную констатацию ФАКТА, сколько выявление его сущности и причин возникновения.
Если говорить предельно коротко о причине полной материально-технической подготовленности человечества к автогеноциду, то она состоит в господстве монополистической частной собственности.
Подобно тому, как отношения частной собственности делают НЕУСТРАНИМЫМИ войны вообще, господство монополистической частной собственности делает НЕУСТРАНИМОЙ материально-техническую подготовку гарантированного самоистребления ВСЕГО человечества.
Но даже явно бесспорные утверждения без доказательств, как и краткие определения, всегда оставляют лазейку для теоретических спекуляций. Поэтому необходимо рассмотреть еще раз вопрос о сущности и историческом месте монополизма в современной экономике.
2. Диктатура монополий как объективное следствие свободной конкуренции
В современной литературе все еще можно встретить однобокую абсолютизацию тезиса, что капиталистическая монополия, т.е. концентрация и централизация капиталов есть объективная материально-техническая предпосылка перехода к плановому производству, т.е. к коммунистической организации производства и поэтому монополизм не так уж страшен. Этим тезисом особо часто оперируют сторонники концепции несвоевременности Октябрьской революции в России: каутскианцы, плехановцы, троцкисты. Но практика гигантских афер, нарастающих экономических кризисов и мировых войн ХХ века доказала безупречность ленинского вывода о том, что при господстве монополистической формы частной собственности филигранность внутрифирменного планирования монополий дополняется нарастанием агрессивности, авантюризма, аферизма и воровства со стороны руководящего персонала фирм, взяткодательства со стороны владельцев монополий и взяточничества со стороны политического руководства рыночных стран, что неизбежно приводит к нарастанию анархии в мировом рыночной хозяйстве и учащению кризисов.
Распространенным приемом усыпления гражданской бдительности по отношению к монополизму является пропаганда антимонопольного законодательства как средства борьбы с монополизмом. До сих пор приходится разъяснять, что, логика свободной конкуренции, неизбежно приводит рынок в состояние, когда на нем должны остаться только два последних конкурента, практически решающие между собой задачу, кому из них владеть ВСЕМ рынком единолично, т.е. кому из них быть… Гитлером?
Сами бизнесмены прекрасно понимают, если отменить антимонопольное законодательство, то процесс взаимопоглощения ускорится, разрушив всю пропагандистскую видимость демократизма рыночной «системы». «Сильные» будут уже безоглядно пожирать «слабых». Ведь монополию критикует только тот хозяйчик, который ею не обладает, но хочет, чтобы антимонопольное законодательство позволило аутсайдеру выбиться в число… «новых» монополистов, пока закон ограничивает аппетит «старых» монополистов.
Как известно, даже у акул, в силу ограниченности размеров желудка, наступает момент пресыщенности. Но у фанатов стоимости, бизнесменов, НЕТ предела жажде накопления денег, т.е. нулей на своих счетах в банках. Существование СССР заставляло монополистов конкурировать не столько между собой, сколько с социалистической плановой системой, вынуждало их уживаться друг с другом, сдерживать ЕСТЕСТВЕННЫЕ ДЛЯ МОНОПОЛИСТОВ людоедские инстинкты, подобно тому, как стандарты Аэрофлота СССР вынуждали все рыночные авиационные компании мира заботиться о безопасности пассажиров по высшим пределам теории вероятности.
Практикой доказано (свежий пример — история суда над империей Билла Гейтса), что антимонопольное законодательство является «фиговым листком», который легко отбрасывается решением рыночного суда или внесением поправок в «строгие» законы покупными лоббистами, готовыми за деньги обнажить любой срам рыночной экономики, подобно тем израильским солдатам и поселенцам, которые продают оружие арабским «комикадзе».
Таким образом, ФАКТ наличия антимонопольного законодательства бесспорно доказывает ФАКТ признания самими адептами свободного капитализма НЕУСТРАНИМОСТИ монополий в современной рыночной экономике, их естественный объективный и, одновременно, смертоносный характер для рыночных отношений.
Внимание, оказываемое антимонопольному законодательству является лучшим доказательством того, что только юридические и силовые ограничения агрессивности крупных предпринимателей ВРЕМЕННО СДЕРЖИВАЮТ их от немедленного перехода к ПОЛНОМАСШТАБНОЙ бескомпромиссной борьбе за БЕЗУСЛОВНОЕ уничтожение друг друга, невзирая на степень родства, на конфессиональную принадлежность и национальность жертвы.
Только дети могут воспринимать как случайности рыночной конкуренции крупнейшие крахи 2002 года, в частности «Кирх Медиа», «Энрон», «Вордком», «АОЛ тайм Ворен» и т.д. Ещё большим детством является восприятие этого факта в качестве закономерной рыночной кары, постигшей мошенников-гигантов за их сговор с крупнейшими аудиторскими компаниями и контролирующими их банками. Крахи крупнейших фирм являются следствием целенаправленной экономической войны монополий друг с другом, в том числе и американских, и, следовательно, действием «пятой колонны» внутри «крахнувших» фирм, т.е. сознательной диверсией высших управленцев, подкупленных фирмой-конкуренткой, что является одним из продуктивных способов монополистической формы «конкуренции». Управленцы высшего звена продаются охотнее, чем футболисты. Причем нельзя исключить, что в формировании «пятой колонны» внутри фирм «Энрон», «Вордком» и др. основательно потрудились конкурирующие магнаты Европы, а в «Кирх Медиа» потрудились агенты монополий США.
Медиаконцерн Лео Кирха, владельца крупнейшего в Германии телеканала и фильмотеки, будет в ближайшее время продан одному из семи претендентов. Одним концерном на рынке коммуникаций Европы станет меньше. Рынок рухнувшей «Вордком» тоже будет поделен между победителями, что и является важнейшим источником динамичного РОСТА других МОНОПОЛИЙ. Лица, способствовавшие крушению «Вордком» изнутри, получат в знак благодарности или… пулю в голову, что вполне традиционно для рынка, или место у новых хозяев, что, правда, не гарантировано в связи с уже проявленной ими склонностью к продажности. Но таковы законы реальной, а не мифической конкуренции.
Другим продуктивным способом отвлечения внимания обывателей от ГЕНОЦИДОГЕННОЙ сущности монополизма является огульный подход к восприятию экономических признаков империализма, сформулированных Лениным. Забывается, что работа Ленина определена им самим как «популярный очерк» и, что «брошюра писана для царской цензуры. Поэтому, — пишет Ленин, — я не только был ВЫНУЖДЕН строжайше ограничить себя исключительно теоретическим — ЭКОНОМИЧЕСКИМ в особенности — анализом, но и формулировать необходимые немногочисленные замечания относительно ПОЛИТИКИ с громадной осторожностью, намеками, тем эзоповским — проклятым эзоповским — языком, к которому царизм заставлял прибегать всех революционеров, когда они брали в руки перо для «легальных» произведений. Тяжело перечитывать теперь, в дни свободы, эти искаженные мыслью о царской цензуре, сдавленные, сжатые в железные тиски места брошюры».
За прошедшие после написания этой книги десятилетия, многие так и не поняли, что Ленин в своей популярной работе разжевывал для умственно ленивых индивидов вопрос «об экономической сущности империализма» не ради самого этого ворпроса, а потому, что без понимания экономической сущности империализма «нельзя НИЧЕГО понять в оценке современной ВОЙНЫ и современной ПОЛИТИКИ».
Сосредоточив все внимание на первых трех экономических признаках империализма, многие относятся к последним двум признакам не как к сущности более высокого порядка, а как к признакам с более высокими порядковыми номерами. На самом же деле в двух последних экономических признаках империализма Ленин доходит до ПОЛИТИЧЕСКИХ обобщений: «4) образуются международные монополистические союзы капиталистов, делящие мир», и 5) закончен территориальный раздел земли крупнейшими капиталистическими державами». Иными словами, если раньше имперскую политику захватов территорий проводили все-таки государства, чаще всего монархи и по своему разумению, то в конце XIX века имперскую ПОЛИТИКУ начинает проводить узкий слой богатейших предпринимателей — сами МОНОПОЛИСТЫ.
Действительно, сущность монополизма заключена не столько в абсолютной величине капитала, и даже не в его доле в данной отрасли (это лишь объективная предпосылка к возникновению монополии), а в политической ДИКТАТУРЕ конкретной группки субъектов (ничтожной по количеству), над ВСЕМ, некогда свободным МИРОВЫМ рынком. Тем не менее, в среде политических литераторов до сих пор можно слышать утверждение, что монополий в современной экономике не существует, поскольку монополиями следует называть только те предприятия, которые выпускают 100% продукции данного наименования.
Это только с чисто формальной стороны, монополистами можно назвать предпринимателей, которые безраздельно владеют целыми отраслями экономики или у которых размер ЛИЧНЫХ бюджетов, площадь земель, количество эксплуатируемых работников, купленных министров, журналистов, футболистов и охранников лишь незначительно уступают государству. Например, экономика «Мицубиси» больше экономики всей Индонезии. Но отождествление размеров капиталов с сущностью монополий является следствием примитивной методологической подготовки.
Дело не в том, какой процент производства отрасли захвачен олигархом, а в непреодолимом, для мелкого и среднего капитала, АБСОЛЮТНОМ РАЗРЫВЕ между величиной капитала олигарха и всеми остальными «капиталами» на рынке. Легче пролетарию высокой квалификации пробиться в число бизнесменов, чем бизнесмену пробиться в число современных магнатов-миллиардеров.
Монополизм, с точки зрения факта, РЕАЛЬНО начинается там и тогда, где и когда вместо соревнования цен на рынке устанавливается ЦЕНОВАЯ ДИКТАТУРА группы предпринимателей, и все попытки остальных предпринимателей противостоять этой диктатуре уже не имеют ни экономических, ни, тем более, ПОЛИТИЧЕСКИХ предпосылок для успеха.
Причем, абсолютно неважно высоки или низки монопольные цены. Важно понять, что пропорционально темпам становления крупного капитала институт стихийного ценообразования фактически уничтожается, и ценовая политика, чем дальше, тем больше превращается в составную часть имперской политики ГРУППЫ предпринимателей. Периодические понижения цены вовсе не указывают на то, что монополизм в этот период идет на убыль. Напротив, понижение цен одновременно на заметном рыночном пространстве свидетельствует как раз о сговоре группы монополистов с целью переманить покупателей к себе и, тем самым, задушить другую группу монополистов или аутсайдеров, не имеющих в данный момент возможности торговать по демпинговым ценам. После краха фирм-конкурентов, монополии-победительницы начинают «взвинчивать» цены.
Таким образом, и понижение, и повышение цен является элементами ценовой политики монополий, но определяющую роль играет, разумеется, политика повышения цен, иначе не существовала бы перманентная инфляция.
Рост цен обеспечивает рост монопольной прибыли стабильнее любого другого ухищрения, даже при застое производства, что позволяет покупать интеллектуальную элиту и чиновников, т.е. способствует укреплению диктата монополий в научных средах, в образовании, технологии, культуре, в СМИ и, наконец, в силовых структурах. Так монополисты превращаются в типичных ИМПЕРАТОРОВ, узурпировавших власть, но позволяющих избирателям раз в 4 года потешиться, — испытать дурацкое удовлетворение от запихивания бумажки с именем очередного «козла отпущения» в коробочку со щелочкой.
Аппарат насилия, т.е. государство эпохи свободной конкуренции являлся выразителем интересов ВСЕЙ национальной буржуазии в борьбе против остатков внутреннего и внешнего феодализма. Так было во времена Кромвеля, в период антифеодальной освободительной войны Северной Америки против Англии, Великой буржуазной революции во Франции. Но с появлением капиталистов-монополистов демократическое государство вновь встает на службу, прежде всего, охраны… феодальных привилегий, но уже не «князей» по крови, а финансовых олигархов. Современные государства развитых рыночных стран есть наиболее гадостная разновидность преторианства.
Весьма симптоматично, что для характеристики роли, исполняемой на «свободном» рынке предпринимателями-монополистами, в научной литературе в самом начале ХХ века, задолго до Ленина, стали применяться выражения: «спичечный король», «керосиновый король», «автомобильный магнат», «финансовый олигарх», «империалист» и т.д. Т.е. даже холопствующая официозная наука тех времен почувствовала в монополизме тенденцию возвращения к «ценностям» времен рабовладельческого, феодального империализма и абсолютизма.
Начиная с 1871 года, когда картельные соглашения между монополистами о разделе сфер влияния на рынке превратились в систему, когда «волчьи стаи» монополистов стали осуществлять на рынке «загон» жертв по предварительному сговору, уже не парламент, а именно «толковища» монополистов стали принимать решения мирового масштаба, обязательные для исполнения государствами. В условиях империализма, осуществляемого олигархами любой эпохи, низкая исполнительность со стороны императоров, президентов, министров, депутатов, журналистов карается смертной казнью. Так это было с Цезарем, Павлом-I, Луи Барту, югославским королем Александром I, Кеннеди, Улафом Пальме, Альдо Морро, Морисом Бишопом, Ицхаком Рабином, Демирчаном, Саркисяном, Холодовым, Листьевым, Старовойтовой и т.д. ВНЕСУДЕБНЫЕ смертные приговоры, вынесенные олигархами, приводятся в исполнение за умеренную цену и без отсрочки.
Является ли монополизация рынка и возникновение империализма олигархов случайностью или таковы объективные законы трансформации свободного рынка?
3. Некоторые «технологические» аспекты перерастания свободной конкуренции в монополию
Как известно, на каждый момент времени емкость рынка — величина вполне конкретная. Она ограничена не столько потребностями людей, ни даже величиной производственного потенциала, а, прежде всего, количеством находящихся в обращении денежных знаков. Реальные технические мощности, реальные аппетиты людей умолкают, сталкиваясь с властью бумажных купюр. В формуле Т — Д — Т наглядно видно, что реальный товарообмен должен испытывать затруднения всякий раз, когда в денежном обращении наступают неизбежные перебои, как за счет массового мелкого воровства, так и крупных банковских грабежей и афер, внезапно и в огромных массах перераспределяющих денежные потоки или откладывающих появление денег в обращении.
В долгосрочном историческом плане, разумеется, время от времени емкость рынка увеличивается за счет роста эмиссии, военных расходов и доходов собственников, за счет ускорения оборота капиталов, мизерного прироста массового спроса и некоторых других интенсивных факторов. Однако систематические кризисы, «затоваривание» рынка, перманентная инфляция, нижайшие темпы прироста национальных доходов рыночных стран доказывают, что емкость мирового капиталистического рынка — вещь довольно застойная.
Поэтому всякий, сколь-нибудь существенный рост величины продаж одного предпринимателя на современном низкодинамичном рынке фактически означает закрытие части рынка (на ту же величину продаж) для другого предпринимателя. Если, например, увеличив вдвое величину продаж, один предприниматель отнял у другого предпринимателя половину рынка, т.е. половину покупателей, то, образно говоря, это означает, что первый предприниматель отрезал от второго предпринимателя половину его предпринимательской СУЩНОСТИ. Если же во втором акте конкуренции первый предприниматель отобьет у второго предпринимателя оставшуюся часть рынка, т.е. покупателей, то это будет означать, что второй предприниматель окончательно ЗАРЕЗАН, но не как биологическая единица, а как ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Теперь если даже неудачник не покончит жизнь самоубийством, то для субъектов, оставшихся на рынке, недавний предприниматель станет прозрачнее самого прозрачного тумана.
При подобном, миллионы раз повторившемся на рынке, реальном ходе событий принципиальным является не личная трагедия неудачника, ни, тем более, победа качественного товара над низкосортным, а то, что исчезновение с рынка одного конкурента означает УВЕЛИЧЕНИЕ рынка для другого, более удачливого конкурента, сокращение общего числа предпринимателей и рост числа потенциальных наемных рабов.
В результате действия ЗАКОНА конкуренции, т.е. процесса свободного бескомпромиссного взаимного удушения, количество предпринимателей в развитых капиталистических странах абсолютно сокращалось, а величина их капиталов росла, пока не достигала таких размеров, что рынки каждой из развитых стран и весь мировой рынок, населенный миллиардами наемных «кули», оказались объективно поделенными между несколькими сотнями монополистов. Миллионы мелких и средних предпринимателей утратили свое значение и на рынке, и в политике.
Как показала дальнейшая практика, гигантизм монополий, интернационализм их объединений, их диверсифицированность, слияние банковских и промышленных монополий «задвинули» экономическую форму конкуренции между монополистами, а тем более между монополистами и аутсайдерами, на второй план. Даже широко используемый российскими олигархами метод персонального террора для устранения конкурентов, оправдавший себя в период «первоначального накопления капитала» в России, на международной арене не может дать необходимого эффекта. Если, например, один из российских олигархов удачно «закажет» Билла Гейтса, то это вовсе не означает, что «заказавший» сможет возглавить «Майкрософт» и захватить рынок программной продукции.
Практика показала, что, исчерпав возможности для расширения рынка «дедовскими», т.е. экономическими и уголовными методами, олигархи, с присущими предпринимателям предметностью, упорством и азартом, начинают готовить уже не персональную, а… МИРОВУЮ бойню, ибо расширить рынок для себя на несколько десятков миллиардов долларов олигарх может лишь за счет другого олигарха. Но поскольку подобная война сулит грандиозные приобретения только одной из сторон, постольку очередная война готовится как БЕСКОМПРОМИССНАЯ бойня, на пределе ресурсных, научных, аморальных, технических и финансовых потенциалов стран пребывания олигархов.
Закономерно, что первая и вторая мировые войны, начавшиеся применением обычных вооружений, заканчивались применением оружия массового истребления, изобретенного и произведенного уже в ходе войны.
Склонность монополистов к развязыванию мировых войн, деловитость, с которой они превращают в калек и трупы не только миллионы солдат, но и сотни миллионов женщин, стариков и детей во всем мире, не является следствием одного лишь плохо поставленного воспитания в семьях олигархов, хотя семейное, религиозное воспитание, элитарное образование, полученное наследниками некоронованных нефте- и нарко- «баронов», угольных и табачных империй, превращает носителей этой «образованности» и «воспитанности» не только в маньяков стоимости, в «шейлоков», «гобсеков» и т.п., но и в абсолютно сознательных «серийных убийц», «серии» которых измеряются не десятками, а миллиардами жителей планеты. Форды и рокфеллеры, дюпоны и валенберги, круппы и флики профинансировали и политически организовали первую и вторую мировые войны, т.е. убийство десятков миллионов людей, в том числе и «холокост», еще и потому, что так их учили дома, в элитарной школе и в церкви.
Тем не менее воспитание — это не единственная и не главная причина органического единства монополизма и глобального автогеноцида.
4. Война как неизбежная форма всемирной конкуренции эпохи диктатуры олигархов
Нормальному человеку трудно представить образ мыслей современного олигарха, владеющего полусотней миллиардов долларов «временно свободных средств». Круг проблем владельца миллиардов сопоставим с проблемами, например, американского ковбоя, стадо которого насчитывает 50 миллиардов овец, у которых вот-вот начнется окот, а вокруг отары бродят сотни волков, но перегнать отару некуда, поскольку азиатские и африканские «луга» заняты такими же «пастухами» с их миллиардными отарами.
Представитель «среднего» класса, собираясь за покупками, думает над тем, как ему рациональнее израсходовать несколько тысяч относительно честно заработанных долларов. Олигарху же необходимо думать над тем, куда пристроить 50 миллиардов долларов, которые каждую минуту могут или «окотиться» на бирже, т.е. удвоиться, или могут быть съедены «волками» биржевых афер. Ведь олигархи лучше обывателей знают (поскольку именно олигархи организуют биржевые аферы), что, порой, за один-два дня биржевых крахов ликвидируются «ценные» бумаги на 800 и более миллиардов долларов.
Если же учесть, что мировой рынок поделен между олигархами, и перед КАЖДЫМ из них стоит проблема поиска НАДЕЖНЫХ мест для инвестирования новых порций прибылей, то становится очевидно, что думать о вложении МИЛЛИАРДОВ долларов и одновременно не думать о НЕОБХОДИМОСТИ самого решительного выдворения с рынка как можно большего количества конкурентов — НЕВОЗМОЖНО.
Планировать многомиллиардные инвестиции в условиях рынка это значит, ПРЕЖДЕ ВСЕГО, или попытаться найти страну, в которой живут одни лишь пролетарии и еще нет ни одного олигарха, или планировать уничтожение другого олигарха, который тоже намерен вложить такие же объемы финансов в тот же «сектор» или «сегмент» рынка.
Но поскольку ВСЕ олигархи образуют, прежде всего, «национальные» монопольные союзы, т.е. «дружат» только против кого-нибудь, оплачивают избирательные компании президентов, законодателей своих стран и организуют, таким образом, СВОЁ государство, т.е. аппарат насилия (армию, арсеналы, полицию, тюрьмы, спецслужбы и т.п.), постольку существенное расширение рынка возможно только в той мере, в какой удается устранить с мирового рынка ГОСУДАРСТВЕННО объединенную и защищенную ВОЕННЫМ потенциалом, организованную ГРУППУ олигархов другой «национальности». Но чтобы одна из организованных групп олигархов исчезла с рынка, необходимо, чтобы другая группа олигархов обладала существенно превосходящим военным потенциалом. Процесс формирования превосходства одного из военных потенциалов над другим называется «гонкой вооружений». Ясно, что группа олигархов, опирающаяся на больший, чем у конкурента, общий потенциал (сырьевой, экономический, научный и др.), при прочих равных условиях, имеет больше шансов создать превосходящий военный потенциал.
Однако, как бы ни были высоки статистические показатели военных потенциалов, их реальная сила может быть проверена ТОЛЬКО практикой… войны. Умышленное столкновение военных потенциалов «на поле боя», т.е. война, есть ни что иное как практическое сравнение экономических сил олигархов. Та группа магнатов, которая, независимо от причин, объективно не смогла выделить достаточного количества финансов и материальных средств на возбуждение военного психоза у рыночного населения, на комплектование армий «пушечным мясом», на вооружение и снабжение армии всем необходимым в ходе войны, после определенного количества сражений остается практически с НУЛЕВЫМ военным потенциалом, т.е. без солдат, без оружия, без продовольственных запасов и т.д. Поэтому та группа магнатов, у которой солдаты и оружие ещё остались, отбирает у проигравших олигархов их колонии и вообще все, что посчитает «плохо лежащим».
Особенно наглядно это было проделано «просвещенной» Францией и «демократической» Англией после окончания первой мировой войны. Как заправские «воры в законе», магнаты этих стран разделили колонии разгромленной Германии между собой пропорционально своим экономическим потенциалам.
В 1919 г., т.е. сразу после заключения Версальского «мирного» договора между главными ворами XIX века — Англией и Францией, Ленин предупредил человечество о неизбежности второй мировой войны. Но мало кто из мировой общественности озаботился этим предупреждением.
Между тем, олигархи Германии и Италии начали готовиться ко ВТОРОЙ мировой войне более чем за год до окончания ПЕРВОЙ. Совещания представителей монополий, науки и военщины на эту тему начались уже в июне 1917 года. А в 1922 году к политической власти в Италии олигархи привели «фашистов». Одним из итальянских вариантов стратегии в следующей мировой войне, частично принятой всеми другими империалистическими странами, была теория «воздушного блицкрига» (автор — фашист генерал Дуэ), т.е. тотального уничтожения экономического потенциала и населения противника «ковровыми» бомбовыми ударами с последующим применением отравляющих веществ. В 1933 году к политической власти в Германии местные олигархи привели нацистов во главе с Гитлером. Из всех иностранных капиталовложений, сделанных в нацистскую ВОЕННУЮ экономику Германии после 1933 г., 75% инвестировали олигархи США.
Американским магнатам, помимо интересов борьбы с большевизмом, нужна была война европейских фашистов против Англии и Франции, ПРЕЖДЕ ВСЕГО, для того, чтобы Европа истощила себя еще больше, а затем олигархи США отняли бы колонии у олигархов Европы.
До второй мировой войны магнаты Европы мешали магнатам США вывозить капиталы. Этим частично и объясняется пассивная политика магнатов США в 60-е годы ХХ века, т.е. в период крушения колониальных империй Англии, Франции, Голландии, Бельгии, Испании и Португалии. После второй мировой войны олигархам Европы не хватило сил для защиты своих колоний и вполне закономерно, что очень скоро американские олигархи вышли на первое место в мире по показателю вывоза капитала в «освободившиеся» страны Азии, Африки и Латинской Америки. А теперь и все постсоциалистические «странки» задыхаются от долгов, которыми их наградили олигархи США за заслуги в борьбе против собственного суверенитета.
С крушением СССР монополистические союзы Европы и Японии попали в катастрофическую ситуацию. Теперь монополии США могут и пытаются использовать весь свой совокупный потенциал, в том числе экономический и военный, на нужды «конкуренции» за окончательное овладение ВСЕМ мировым рынком. Однако предприниматели никогда не превратились бы в монополистов, если бы сознательная борьба за монополию на рынке не составляла их сущности, если бы они не понимали, что ТОЛЬКО монопольное положение на рынке способно МАКСИМИЗИРОВАТЬ их прибыль. И, как доказала практика первой и второй мировых войн, войны США в Корее и Вьетнаме, Израиля в Палестине, нет такого преступления (перефразируя известное изречение), на какое монополист не пойдет, даже под страхом виселицы, если это преступление сулит рост монопольной прибыли.
Открытый Лениным закон неравномерности развития экономики в эпоху империализма, в отличии от многих других экономических законов, открытых марксизмом, используется олигархами сознательно и целенаправленно с учетом того обстоятельства, что «при капитализме, — как писал Ленин, — невозможны иные средства восстановления, время от времени, нарушенного равновесия, как кризисы в промышленности, войны в политике». Олигархи мира, сознавая эту перспективу, тем не менее, со всем азартом и изобретательностью ищут и находят средства усиления неравномерности экономического развития.
Угроза со стороны монополий США заставила монополии Европы совершить беспрецедентный акт — отказаться от внутреннего валютного рынка и сделать огромный практический шаг в сторону формирования Соединенных Штатов Европы (СШЕ). В литературе еще не в полной мере оценена эта эмпирическая находка монополистов Европы, сделавших гигантский шаг вперед в реализации главного требования Маркса, обращенного, правда, к пролетариям: хотите победить — соединяйтесь!
До сих пор нет адекватных оценок тому факту, что теории и практике свободного рынка нанесен еще один непоправимый исторический удар. Сами европейские монополисты унификацией валюты признали, что валютный рынок является дезорганизатором экономики, центром генерации спекулятивных и фиктивных экономических процессов. И как только европейские монополисты оказались в практически разгромном положении, они стали отказываться от тех элементов экономики, которые не имеют отношения к росту их реальной конкурентоспособности и, наоборот, делают экономику Европы суицидной, отвлекающей крупные интеллектуальные силы и финансовые средства в сферу чисто спекулятивных операций и отношений.
Этим шагом сами магнаты доказали, что, во-первых, чем меньше свободных сегментов у рынка, тем, при прочих равных, выше конкурентная способность экономики, во вторых, нерыночная экономика, при прочих равных, имеет абсолютные преимущества над действительно рыночной.
Ведь в каком, порой, ничтожном состоянии находились многие европейские валюты относительно доллара в ХХ веке. Но достаточно было осуществить всего один крупный антирыночный шаг, чтобы положительное следствие от замены слабых национальных валют единой проявилось буквально через несколько месяцев.
Тенденции в изменении курсов евро и доллара указывает на бескомпромиссную нацеленность европейских олигархов выбить олигархов США из борьбы за диктатуру над миром финансов. Современное, уже достаточно продолжительное по времени, приблизительное равенство курсов доллара и евро указывает на приблизительное равенство экономических потенциалов США и СШЕ. Нет каких-либо объективных признаков того, что успех европейской валюты краткосрочен и не будет иметь последствий на других фронтах экономической войны США и СШЕ.
Серьезное различие между США и СШЕ наблюдается сегодня пока лишь в соотношении их военно-технических потенциалов, особенно в соотношении ядерно-космических потенциалов и группировок. Предположить, что американские олигархи не готовятся в ближайшее время использовать это единственное заметное исторически сложившееся преимущество, абсурдно. Ничем иным нельзя объяснить возросшую активность олигархов США в области создания антиракетного «зонтика», кроме как началом предметной подготовки к решительному силовому давлению олигархов США на олигархов СШЕ, поскольку современный экономический и ракетно-ядерный потенциалы Индии, Ирака, Ирана Китая, КНДР, Пакистана, России не представляет пока серьезной угрозы для США.
После крушения коммунизма в СССР, главного политико-экономического противника империализма, Европа, сплоченная единой валютой, превратилась в главного конкурента США, а тем самым, в основную… мишень Пентагона. Приглашение, сделанное СШЕ со стороны США, совместно поработать над созданием антиракетного «зонтика» не может никого обмануть. Оно преследует единственную цель: за счет европейских мозгов ускорить создание американского антиракетного «зонтика». Согласие СШЕ на участие в этом проекте преследует единственную цель: получить доступ к информации, технологиям и создать европейский антиракетный «зонтик», уровняв, тем самым, военные потенциалы олигархов США и СШЕ.
Что наступит раньше — выравняются потенциалы олигархов США и СШЕ или США поступят с СШЕ как с Югославией, Ираком или Афганистаном, пользуясь нынешним превосходством своего военного потенциала, — частности. Но с точки зрения истории, теории и текущей практики рыночной экономики невозможно представить ситуации, когда бы олигархи, объективным ходом конкуренции, не ставили бы друг друга в положение банкротов. Ведь и падение Бретон-Вудского соглашения, по которому доллар являлся валютой-монополистом, и крушение системы «плавающих валют», в которой доллар, тем не менее, занимал позицию «первой скрипки», являются следствием целенаправленной экономической политики европейских олигархов, направленной против монополизма олигархов США на мировом рынке.
Поэтому, с теоретической точки зрения, нет ни одного непреодолимого препятствия, которое помешало бы американским олигархам в безвыходном экономическом положении пойти на авантюру и при объективно низком экономическом потенциале не рискнуть, как это делают бизнесмены ежедневно, в одностороннем порядке использовать превентивно свое временное военно-техническое преимущество над конкурентами. Для этого олигархи США и создают, с одной стороны, антиракетный «зонтик», чтобы уничтожить ядерные головки противника в космосе, а с другой стороны, постоянно совершенствуют «нейтронное» оружие, чтобы на обезлюженных территориях, подлежащих колонизации, были низкие уровни радиоактивного заражения.
Усилия, наращиваемые в области создания наступательных вооружений и, одновременно, антиракетного «зонтика» США в условиях, когда все дальше уходит в историю эпоха антисоветской истерии, безапелляционно свидетельствуют о том, что олигархи США видят для своих ракет новые цели в Западной Европе. Но и олигархи Европы не имеют выбора. Или всеми наличными средствами они попытаются уничтожить олигархов США, или олигархи США уничтожат их.
Судьба биосферы планеты при этом НИКОГДА олигархами во внимание не принималась. Бессмысленно огромное превышение количества ядерной взрывчатки над необходимым для однократного уничтожения ВСЕГО живого на Земле, доказывает абсолютно шизоидный характер философии и практики мировой рыночной экономики.
Вместо заключения
Хочется напомнить читателю, что коммунизм — это наука об объективных законах построения и развития общества, в котором КАЖДОМУ РОЖДЕННОМУ ИНДИВИДУ ГАРАНТИРУЮТСЯ ВСЕ НЕОБХОДИМЫЕ УСЛОВИЯ ДЛЯ ВСЕСТОРОННЕГО РАЗВИТИЯ КАЧЕСТВ ЕГО ЛИЧНОСТИ.
При самом добросклонном теоретическом описании системы рыночной экономики вам никак не удастся обойти его краеугольные составляющие, например, синдром конкуренции, т.е. маниакальную жажды попрания ближнего; проблему богатства и нищеты, следовательно, отношение воров и полицейских, «медвежатников» и сейфов, банкиров и непрерывно обманываемых вкладчиков; государственных границ и «пушечного фарша», стоящего на страже интересов ожиревшего меньшинства от смертельноподжарого большинства.
Но даже при самом незаинтересованном отношении к теории коммунизма, строя теоретическую модель коммунистического общества вам придется описать… РАЙ, по многим деталям близкий к библейскому, исключив из земной модели лишь два элемента, бога и ту смертную скуку, которая царит в раю, населенном было усопшими, но воскрешенными, чтобы ВЕЧНО воспевать бога.
Легче представить черта, пробравшегося в райские сады Эдема, чем в теоретическую структуру коммунистических отношений между людьми втиснуть оружие, воровство, армию, полицию, тюрьмы, электрические стулья и другие типичные мерзости, которыми переполнена рыночная повседневность, гадостная ночью в еще большей мере, чем днем.
В свете всего изложенного становится ясно, что у каждого индивида есть действительный выбор: или двигаться к всеобщему самоистреблению человечества на поводу у маньяков монопольной прибыли, или идти по пути, указанному наукой к счастливой и содержательной жизни для всех и каждого
Материальные предпосылки и к всеобщей гибели, и к всеобщему счастью уже практически созданы. Но потенциал разрушения, т.е. печальное будущее планеты, сегодня находится в частныхруках олигархов. До сих пор олигархи использовали потенциал разрушения по назначению и на пределе фантазий своей больной психики.
Не ждите, когда олигархи начнут решать свои и только свои проблемы.
Эйнштейн ошибся, когда сказал, что четвертая мировая война будет вестись каменными топорами.
Четвертой мировой войны не будет. После третьей мировой, топорища будет некому и не из чего делать.
Часть 3-я
Из интервью В. Новодворской «Экспресс газете» (ЭГ №13, апрель 2002 г):
«ЭГ: По теплоте общения с кем из людей может сравниться Джон (шимпанзе на фотографии)?
В.Н.: Ни с кем. Хотя у Борового много схожих черт с Джонни: он тоже ласковый. Но уровень интеллекта несопоставим!»
Однако, редакция убеждена в обратном. Скажите нам, как вы дружите с Новодворской, и мы скажем, как далеко вы ушли от шимпанзе.
Среди двуногих прямоходящих млекопитающих остается достаточно обширным слой существ, которых в науке обозначают как «хомо экономикус». Эти особи и образуют тот самый промежуточный вид между приматом и Человеком, который безуспешно ищут антропологи, сосредоточившие свое внимание, прежде всего, а порой и исключительно на ФОРМЕ черепа. Между тем, у промежуточного вида, и даже у клинических идиотов, форма черепа полностью соответствует форме черепа Человека, но развитие «серого вещества» находится на уровне приматов. Большинство антропологов, как и Гитлер, не поняли, что дело не в форме черепа, а в качестве связей, содержащихся в «сером веществе» внутри черепной коробки.
Сторонник рыночной экономики, как правило, самонадеянно считает, что если его черепная коробка не похожа на обезьянью, то он Человек. Легкость, с которой промежуточному типу удается выдавать себя за Человека, базируется на способности… говорить. Однако грешно называть осмысленной речью, то, о чем говорят на рыночном TV в демократических, а тем более в биржевых новостях, что пишут в рыночных книгах и газетах, над чем смеются, например, в «Аншлаге» или обсуждают герои «зазеркалья», «Окон» Нагиева и т.д. Благодаря прямохождению эти особи тоже «говорят», но не улавливают сущности сказанного. Неслучайно Новодворская лобызается с приматами, котами и другими боровыми.
Именно засильем недочеловеков, обладающих черепной коробкой схожей с человеческой, можно объяснить те дикости, которые человечеству приходится преодолевать в попытках вырваться из тисков «законов джунглей», по которым живут «хомо экономикус».
Инстинкт и сознание, индивидуальная безопасность и общество
Важной физиологической причиной существования жизни в агрессивных и изменчивых природно-климатических условиях Земли является инстинкт самосохранения, присущий живым организмам.
Инстинкт самосохранения есть передаваемая «по наследству», врожденная система информационно-командной «записи» в памяти живого организма о возможных угрозах его существованию (геофизических, внутривидовых, межвидовых). Инстинкт самосохранения инициирует предельно возможную эмоционально-волевую и физиологическую РЕАКЦИЮ организма на реальные угрозы, с целью их устранения активным (борьба) или пассивным методами (бегство, мимикрия, пахучие выделения, рытье норы для зимней спячки).
Инстинкт самосохранения своим существованием обязан всеобщей способности материального мира отражать механические, генные, квантовые воздействия и «запоминать» , т.е. сохранять ОТПЕЧАТКИ, возникающие от взаимодействия тел, частиц, полей и организмов.
И в органическом, и в неорганическом мире сила действия порождает противодействие, РАВНОЕ по силе и обратное по направлению. Если силы внешнего воздействия на объект больше силы его противодействия, то объект может разрушиться. Но до тех пор, пока внутренних сил противодействия в объекте достаточно, он пребывает в устойчивом состоянии. Но если даже силы внешнего воздействия превосходят потенциал сопротивления материального объекта, то это не всегда означает, что он разрушится. Например, воздействие силы на объект может вызвать рост его плотности и последующее внешнее воздействие, аналогичное по силе первому, может вообще не оставить новых отпечатков на материале. Это означает, что сформировался своеобразный «инстинкт» самосохранения объекта, его «иммунитет» против одного из видов и уровней внешнего воздействия.
Как известно, информацию в мозг поставляют органы чувств : осязание, зрение, обоняние, вкус, слух, в т.ч. ультразвуковые «эхолоты» (дельфины), вестибулярный аппарат. «Запоминание» фактов деструктивного воздействия на живые организмы осуществляется не только механически, в виде, например, мозолей, загара, но и ПСИХИЧЕСКИ, т.е. субъективно.
Инстинкт не предполагает осмысления факта. Но всё, поступившее в сознание через органы чувств, подвергается идентификации , прежде всего, в «аппарате» инстинкта самосохранения . Именно поэтому все живые существа, например, просыпаясь от неожиданного раздражителя, всегда готовы к отчаянному бегству или решительному отпору. Инстинкт «включается» лишь после регистрации органами чувств факта воздействия среды, тем более, угрозы, но не гарантирует абсолютного соответствия между ситуацией и реакцией индивида на нее. Поэтому, чем больше достоверной информации содержит память субъекта о сущности происходящего, об эволюции угроз, тем точнее его психика квалифицирует ситуацию, придавая инстинкту самосохранения большую результативность.
У разных видов живых существ инстинкт самосохранения приводит в действие разные «исполнительные органы», от зубов и рогов до смены окраски и, следовательно, обеспечивает разную степень гарантированности выживания различным видам. Поэтому одни виды развиваются или приспосабливаются, а другие вырождаются.
Бесспорным фактом бытия является то, что человек возвысился над животным миром и даже самодовольно называет себя «царем природы». Но такое положение нельзя объяснить, например, превосходством силы инстинкта человека над инстинктом животных. Большинство органов чувств у животных развито лучше и поставляет в мозг более обширную информацию об окружающей среде, а потому и инстинкт самосохранения у многих видов животных действует оперативнее. Физические возможности многих животных существенно выше человеческих. Стада животных, рыбные косяки не уступают по количеству и дисциплине некоторым нациям и народностям. Тем не менее, давление на животный мир сегодня осуществляет человек, а не наоборот.
На формирование инстинктов у животных природа затратила миллионы лет. Формирование же энциклопедически широкого круга ПОНЯТИЙ об угрозах происходит в сознании человека порой всего за два-три десятилетия. Сознание человека способно адекватно оценить новые угрозы, выявить их сущность , запомнить с первого раза, на всю жизнь и передать информацию о них потомкам в образах и понятиях . Однако наличие подобной возможности не означает, что она используется каждым человеком и в каждом случае .
Тем не менее, человечество господствует над миром животных потому, что перевело «команды» инстинкта самосохранения на язык СОЗНАНИЯ , т.е. на язык научного обществоведения, медицины, техники безопасности, прогнозирования и, наконец, планирования как высшей формы проявления человеческого духа. Но превращение научных знаний в руководящую силу общества не завершено и поныне , а потому вероятность исчезновения человека как биологического вида сегодня даже выше, чем в прошлые века.
Инстинкт самосохранения проявляет себя как в импульсных, индивидуальных, приспособленческих, эгоистических, а потому, иногда, мнимых вариантах защитных реакций, так и в сложных, опосредованных, т.е. в стадно-иерархических инстинктах выживания ВИДОВ, в коллективной заботе о потомстве, его воспитании, миграции и симбиозе.
Как показывает практика, количественная распространенность вида тем выше, чем решительнее он преодолевает индивидуальный, семейный способ существования в пользу стадного, а тем более, общественного . Факт стадности доказывает, что инстинкт самосохранения вынуждает психику работать не только в режиме мобилизации индивидуальных систем спасения «живота своего» от надвигающейся ОПАСНОСТИ, но и в режиме стимуляции мозга на поиск решений, повышающих в перспективе степень БЕЗОПАСНОСТИ . Именно инстинкт самосохранения толкал человека на выработку коллективистских форм поведения и организации живых существ.
Этнографические исследования, проведенные в многочисленных племенах, живущих СЕГОДНЯ в условиях полноценного каменного века, показывают, что для основной массы «туземцев» не существует проблемы: «что важнее — выживание общности или индивида». Этот вопрос или решается в пользу племени, или племя погибает. Именно в первобытных племенах первоначально находит свое выражение слияние инстинкта самосохранения с рациональным осознанием преимуществ ОБЩЕСТВЕННОЙ системы обеспечения безопасности. Индивид воспринимает рост силы сообщества как наиболее явное условие индивидуальной безопасности. Силы индивидов в обществе интегрируются (особенно интеллектуальные), позволяя людям перейти от сугубо инстинктивных реакций на угрозы к постижению СУЩНОСТИ угроз, т.е. причинно-следственных связей и, следовательно, к устранению ПРИЧИН угроз.
Над инстинктом самосохранения постепенно возвысилось сознание того, что степень личной безопасности каждого индивида пропорциональна могуществу и темпам развития общественного объединения людей.
Приоритет общественного над личным подтверждается парадоксом всепланетного существования у древних народов института человеческих жертвоприношений богам, во имя выживания общности. Нетрудно понять «логику» этого способа обеспечения общественной безопасности. Обычно, хищник, сожрав одного из соплеменников, на некоторое время оставлял племя в покое. А поскольку древние отождествляли агрессивные силы природы с «божественным промыслом», постольку и возник институт упреждающего жертвоприношения. Причем, очень часто, очередная плановая жертва знала о своей участи и сознание «необходимости» принесения себя в жертву во имя сохранения общества гасило, до известной степени, действие индивидуального инстинкта самосохранения.
Сегодня подобное наблюдается в борьбе мусульманских «шахидов»-самоубийц. Это движение своей массовидностью доказывает, что сознание — ведущий элемент психики. Оно имеет решающее влияние на поведение и способно нейтрализовать даже инстинкт самосохранения, ставя проблему личного самосохранения в зависимость от сохранения этноса.
Однако самоубийства «шахидов» коренным образом отличаются от массового самопожертвования, например, советских воинов в Великой Отечественной войне. Большинство «шахидов» искренне ВЕРЯТ , что не погибнут, а «вознесутся в райские кущи и будут вечно жить среди многочисленных и прекрасных (по восточным меркам) гурий». В большом количестве случаев «шахид» идет на самоубийство и для того, чтобы материально обеспечить семью.
Советские воины тех лет, в основной своей массе, уже не верили в загробную жизнь, о чем свидетельствует содержание многих предсмертных записок и обращений к потомкам, которые они писали, идя на подвиги, сопряженные с потерей жизни. Они СОЗНАВАЛИ , что их жертвы являются абсолютно необходимым вкладом в дело спасения жизни и свободы своих близких. А наиболее грамотные отчетливо осознавали необходимость личных жертв ради защиты дела КОММУНИЗМА от дикости капитализма.
Ничем иным, кроме как развитым общественным СОЗНАНИЕМ , нельзя объяснить многочисленные заявления красноармейцев , написанные ими в самые драматические периоды Великой Отечественной войны, с просьбой считать их коммунистами, если они погибнут в бою . Такое поведение не имеет ничего общего с молитвой перед боем, тем более, с животным проявлением инстинкта самосохранения.
Просуществовав, по свидетельствам археологов, несколько десятков тысячелетий, первобытное общество добилось большего, чем стадная форма выживания животных за миллионы лет. Именно первобытное общество выработало разделение труда, обмен видами деятельности, устную речь, чем окончательно поднялось над миром животных, затем поэзию, музыку, песни, танцы, карнавалы и, наконец, сказки для детей, которые позже были превращены мерзавцами в религиозные догмы.
Несмотря на зачатки суеверия, отношения между первобытными людьми в обществе были и до сих пор остаются логичными и кристально ЯСНЫМИ, поскольку, в принципе, не противоречат инстинкту самосохранения и, следовательно, подчиняются непосредственным «велениям» природы. Доказательством тому является, например, матриархат, длительность существования которого подчеркивает рациональность мышления первобытных мужчин, абсолютно точно знавших своих матерей и понимавших, сколь непосредственно сила племени, следовательно, его умножение зависит от социального положения женщин.
Однако построение общества не единственное следствие действия инстинкта самосохранения.
«Человек человеку волк»?
Это древнее латинское изречение, претендующее на высокую степень обобщения и глубокомыслия, на самом деле верно и применимо лишь к эпохе господства частной собственности . Латиняне, давшие миру множество циничных изречений, как, например, «истина в вине», не знали диалектики и потому не понимали, что человечество развивается в борьбе и единстве внутренних , присущих КАЖДОМУ индивиду, противоположностей: собственно человеческого начала (общественного) и животного (эгоистического), следовательно, в борьбе прогрессивного и реакционного, созидательного и разрушительного, содержательного и примитивного в каждой личности .
Первобытные условия содержали в себе мизерное количество объективных предпосылок, благоприятных для устойчивого развития собственно человеческих качеств, тем более, во всеобщем масштабе. Такое «по плечу» только полному коммунизму. А при отсутствии научного , т.е. собственно человеческого сознания, развитие производительных сил, привело первобытное общество к первой в истории человечества контрреволюции, т.е. к краху общинного коммунизма и установлению рабовладения, ради чего и свершается, в конечном итоге, любая контрреволюция.
ОБЩЕСТВО , возникнув как продукт борьбы индивида за повышение личной безопасности, породило новую систему ОБЪЕКТИВНЫХ законов общественного бытия. Однако, еще не познав эти объективные законы на уровне научного сознания, человечество погрязло в атавистических предрассудках, т.е. в отношениях частной собственности , и поэтому породило множество абсурдных СУБЪЕКТИВНЫХ, т.е. юридических, религиозных, этических «законов» поведения, а хозяйствующие субъекты вступили в экономические ОТНОШЕНИЯ, не задумываясь ни над их сущностью, ни над возможными последствиями. Стихийно рожденные экономические связи и, прежде всего, отношения частной собственности поставили людей внутри общества в конкурентные, т.е. волчьи отношения.
Как говорили классики марксизма, «люди вступали в объективные, НЕЗАВИСЯЩИЕ от их воли и сознания , производственные, экономические отношения», т.е. абсолютно не понимая СУЩНОСТИ этих отношений.
Разумеется, это не остановило развитие ОБЩЕСТВА , но теперь прогресс был вынужден продираться через завалы эгоизма, алогизмы религиозного мракобесия, через гигантские материальные и духовные потери в войнах, на строительстве циклопических пирамид, храмовых комплексов и крепостных стен, загадивших практически всю «цивилизованную» Землю. Иными словами, теперь люди труда вынуждены были мостить дороги прогресса своими, в буквальном смысле слова, костьми.
В обществе индивидуальный инстинкт самосохранения УЖЕ не мог отреагировать на качественно новые угрозы, поскольку угрозы приобрели социальный, многократно ОПОСРЕДОВАННЫЙ характер, а общественное сознание ЕЩЕ (и до сих пор) не усвоило объективных социальных законов безопасного РАЗВИТИЯ общества. Большинству людей проще почувствовать приближение урагана, чем, например, «ваучеризации» или «дефолта».
Глобальные угрозы социального характера скрыты от органов чувств и доступны лишь диалектическому мышлению. В современном обществе инстинкт самосохранения «глух» и «слеп», а потому практически бессилен, что и приводит, например, к неуклонному росту СУИЦИДА в «развитых» странах. Сегодня инстинкт самосохранения не способен выработать ни одной конструктивной «команды», кроме напряженного ожидания банкротств, «террактов», войн и, вытекающих отсюда, стрессов, массовых психопатий, алкоголизма, наркомании, пандемий инсультов, инфарктов и т.п.
Иными словами, уйдя от идиотии индивидуализма к общественным формам существования по «рекомендации» инстинкта самосохранения, человек, в силу невежества, оказался заложником интуитивно рожденных форм общественных отношений, в которых на первом месте оказался ЭГОИЗМ частной собственности , освященной жрецами, шаманами, далай-ламами, раввинами, ксендзами, попами, муллами, охраняемой журналистами и жандармами.
Всякий раз, когда появлялись люди, претендовавшие на освещение бытия с позиции науки, им «предлагали» выпить яду или взойти на костер. Их подвергали остракизму, заключали в монастыри, обезглавливали, им объявляли анафему, расстреливали и т.д.
Лишь в XIX веке нашей эры, благодаря Марксу, человечество приобрело научно обоснованную теоретическую СИСТЕМУ экономических законов развития капитализма. Приобрести-то приобрело, но, как это было с открытиями, например, Коперника или Галилея, растянуло на века признание и применение на практике этих гениальных открытий.
Почему же общество, вместо того, чтобы «семимильными» шагами устремиться по пути развития, задержалось в тисках самой замаскированной формы рабовладения — в демократическом капитализме? Какие же нечеловеческие тормоза удерживают его от движения в «царство» действительной свободы?
А дело в том, что одним из следствий действия инстинкта самосохранения вообще является… УБИЙСТВО человека, в том числе и в порядке самозащиты, и на охоте ради… ЛЮДОЕДСТВА. А людоедство есть не что иное, как абсолютная, предельная форма частной собственности на человеческое мясо. И, хотя «человечина» никогда не составляла основу рациона первобытных племен, но за всепланетную распространенность каннибализма археология ручается.
КАННИБАЛИЗМ является наиболее последовательным выражением СУЩНОСТИ отношений ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ. Все остальные исторические формы частной собственности, тем более собственности на землю, есть лишь слегка замаскированные и смещенные по месту и отложенные на время акты людоедства . Войны с лихвой компенсировали те краткие периоды воздержания, т.е. случайного мира, когда владельцы больших пространств Земли вынуждено постились. Однако, организуя одну за другой войны, крупные земельные собственники бросают людей в мясорубку сражений миллионами и удовлетворяют «от пуза» свою кровожадность. (В дни, когда пишутся эти строки, олигархи НАТО принимают на свой баланс очередные порции пушечного мяса стран Восточной Европы и Балтии. А в районе Персидского залива сосредотачивается группировка американских «котлет в камуфляже» численностью свыше 50 000 порций).
В эпоху низкой оседлости заарканить на охоте оленя или человека из другого племени и съесть его считалось естественным, не говоря уже о ритуальном поедании сердца врага во имя приобретения дополнительной мощи. Не убьешь ты, убьют тебя. Это было верно 10 тысяч лет тому назад и приобрело еще большее значение в условиях рыночной демократии, которая является наиболее логичным продуктом развития рабовладельческой демократии.
По мере того, как развивались средства производства первобытного общества, росла производительность труда, примитивная форма потребления инородцев была заменена более продуктивной — РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКОЙ. Домашний учитель Александра Македонского, Аристотель, писал: «Война по природе своей есть как бы дело приобретения. Такова охота, которая, будучи частью воинского дела, имеет целью приобретение диких животных и тех людей, которые по природе своей, будучи назначены к подчинению, противятся своему назначению. Такая война, как дело естественное , конечно справедлива». Иначе говоря, в эпоху рабовладения большая часть рода человеческого, даже в умах философов, не выделялась из животного мира и воспринималась как дичь.
Но если первобытные охотники осуществляли людоедство в буквальной форме, то рабовладельцы поедали, прежде всего, ВРЕМЯ чужой жизни и использовали мышцы рабов не в пищу, а для производства еще большего количества пищи и предметов роскоши… для рабовладельца. Человек, пойманный на охоте, переставал принадлежать и себе, и своему племени. Он превращался в имущество своего частного владельца, который лично решал, как пленник будет потреблен: с кетчупом или с кайлом в руднике. В эпоху рабовладения, как и в эпоху людоедства, время жизни пленника, эта бесконечно ценная собственность индивида, безгранично принадлежала латифундисту.
Короче говоря, инстинкт самосохранения, заставлявший людей вступать в смертельное противоборство друг с другом, создал исторический прецедент, который в своем естественном развитии приобрел более изощренную форму, т.е. заменил процесс буквального пожирания инородца процессом более эффективного пожирания времени его жизни, энергии его мышц и сознания.
Следующим за рабовладением крупным шагом в развитии форм людоедства была инициация экономических отношений СТОИМОСТИ, в рамках которых, люди обменивались предметами, созданными именно для обмена, не понимая, что они обмениваются временем своей ЖИЗНИ, затраченной на производство этого предмета. Причем предмет поступал в обмен только тогда, когда производитель был СУБЪЕКТИВНО уверен, что время его жизни, затраченное на производство предмета обмена, равно времени жизни, затраченному другим производителем.
Несколько тысяч лет люди обменивались продуктами своего труда, т.е. осуществляли рыночные отношения, не догадываясь о том, что в основе пропорций обмениваемых товаров лежит закон эквивалентности времени жизни, затраченного производителями на производство продукта, а диспропорции в этом обмене являлись формой пожирания времени жизни других производителей. Стремление обменять товары непропорционально времени жизни, затраченного на их производство, т.е. в интересах одного из производителей, и является одним из порождений инстинкта самосохранения, перенесенного в условия социума, т.е. моментом дальнейшего развития и маскировки пережитков эпохи первобытного людоедства .
В природе не существует двух одинаковых производителей, т.е. один из них обязательно физически слабее, умственно ниже, нравственно уродливее другого. Поэтому, оказавшись на рынке, они могут вступить только в заведомо неэквивалентные отношения. Эквивалентными их может сделать только теория, да и то, исключительно в рамках сугубо теоретического вопроса, за пределами которого закон стоимости действует, говоря словами Маркса, внезапно, как потолок, обрушившийся на ничего не подозревающую голову. Такова главная форма «регулирующего» действия закона стоимости на рынок. КАЖДЫЙ акт производства есть, по сути дела, акт материализации СТИХИЙНЫХ преимуществ, и потому любая попытка обмена на основе эквивалентности обречена на провал. Один из обменивающихся обязательно оказывается в выигрыше, другой в проигрыше.
Именно этот объективно неразрешимый дисбаланс заложен в идее и практике конкуренции, неустранимой при товарном производстве. Обмениваясь товарами, один конкурент фактически, а не фигурально, пожирает рыночное пространство конкурента, т.е. разоряет его, «банкротит», обрекая на нищету или самоубийство.
Отношения СТОИМОСТИ, древнейшая , «броуновская» форма хозяйственных связей между людьми, опирающаяся на примитивные экономические познания. Даже Аристотель, один из создателей основ субъективной диалектики, исследуя отношения стоимости, не смог найти ответ на вопрос, что лежит в основе пропорций обмена. Один мешок зерна ПРИ ОБМЕНЕ приравнивался, например, к двум топорам. Одна овца к трем кувшинам оливкового масла. Пять граммов золота к одной корове. Но почему производители устанавливали именно такие пропорции? Аристотель ответа на этот вопрос не нашел. А безграмотные дикари меняли абсолютно разнородные товары в различных пропорциях и расходились довольные, не ведая ни об интеллектуальных терзаниях Аристотеля, ни о действительном содержании того, что они попытались осуществить.
Принцип лжеэквивалентного обмена, рожденный первобытным умом, и является ТАЙНЫМ фундаментом современного демократического капитализма, и остервенело охраняется буржуазной экономической наукой, системой высшего и среднего буржуазного образования, платной журналистикой и спецслужбами от посягательств марксизма на разъяснение людям людоедской сущности, природы и содержания рыночных отношений стоимости.
Нет сомнения, что большинство современных читателей, даже если согласятся с тем, что рыночная экономика лишь замаскированная форма людоедства, не предпримут ни одного практического шага для того, чтобы построить экономику свободную от каннибализма, поскольку их сознание приМатизировано.
Стаю шимпанзе, например, будоражит вид леопарда, поедающего их подругу, но не настолько, чтобы задуматься над проблемой полного избавления от этой напасти. Обезьяны, конечно, покричат, погорячатся, как демократы на митинге в Израиле или РФ по поводу сотен жертв очередного терракта, рожденного рыночной экономикой, но ПРИНЦИПИАЛЬНЫ